слоев населения упали на 9%. Сегодня, когда 10% наиболее обеспеченных индийцев контролируют почти половину богатства страны, средний класс Индии испытывает все большее разочарование из-за сокращения возможностей для продвижения по службе, в то время как уровень безработицы находится на сорокапятилетнем максимуме. Сдвиги в развитии технологий - от автоматизации до искусственного интеллекта - только усугубят эти проблемы. В Индии широко распространена коррупция, по индексам которой страна постоянно находится на одном из первых мест на уровне менее развитых стран. Правопорядок - тема колючая, часто зависящая от прихотей и предпочтений политических хозяев полиции. Кастовая и религиозная принадлежность по-прежнему играет пагубную роль в общественных местах Индии. В отсутствие решительных политических и экономических реформ объединенные силы урбанизации, демографии и технологий могут создать водоворот межконфессиональной ненависти, который может вылиться в насилие, вызванное политикой идентичности, к которой слишком часто прибегают индийские политики.
Однако эти проблемы развития не являются уникальными для Индии - действительно, большинство стран Евразии и Индо-Тихоокеанского региона переживают аналогичные сейсмические изменения, а политика, основанная на идентичности, сегодня так же распространена в более богатых и зрелых экономиках. В поисках решений и лидерства эти страны будут обращаться к азиатским государствам, и от того, насколько Индия сможет предложить их, будет зависеть их судьба. Китай уже делает ставку на то, что его собственная модель может дать ответы: в октябре 2017 г. президент - или император - Си Цзиньпин провозгласил: "Китайская нация, которая с начала современной эпохи так долго терпела, достигла огромной трансформации... Это означает, что путь, теория, система и культура социализма с китайской спецификой продолжают развиваться, прокладывая новый путь к модернизации для других развивающихся стран. Конечно, китайская модель предполагает утрату политических свобод, абсолютное идеологическое подчинение правящей партии, уникальное сочетание государственного контроля над промышленностью и меркантилистских свободных рынков. Но эти условия нелегко воспроизвести в других странах развивающегося мира.
Это подводит нас ко второму ингредиенту: Индия находится в центре меняющейся карты мира, что дает ей уникальную возможность формировать политические, экономические и силовые механизмы, которые будут управлять этими регионами. География - это судьба", - гласит популярная пословица, а Индия занимает выгодное положение. Неудивительно, что даже англичане понимали важность расположения Индии. От Суэцкого канала до Сингапура, британские линии снабжения и военно-морские силы не смогли бы осуществлять свое глобальное влияние без Индии. Жемчужина Британской империи была не просто поставщиком рабочей силы и ресурсов, а центральным географическим узлом британской имперской архитектуры. То, что империя распалась не случайно: Британия просто не могла больше поддерживать глобальное влияние. Даже лорд Керзон, пожалуй, один из самых печально известных индийских вице-королей, считал Индию сердцем мировой геополитики. Опираясь на Индийский океан и имея форму перевернутого треугольника, Индия издавна являлась морским мостом, соединяющим Юго-Восточную Азию, Персидский залив и Восточную Африку. В Индо-Тихоокеанском регионе, как теперь называют это пространство в международном сообществе, проживает около 40% населения Земли, он является главным межгосударственным маршрутом энергоснабжения, здесь сосредоточены важнейшие углеводородные и минеральные ресурсы, а также разнообразная морская биология. В то же время на протяжении столетий, до насильственного раздела Индии, страна оставалась сухопутным мостом в Центральную Азию и на Ближний Восток, по которому шли потоки товаров, капиталов, людей и идей. Таким образом, Индия на протяжении столетий объединяла политику и экономику двух не связанных между собой цивилизационных регионов. Сегодня, когда Индия готовится стать экономическим гигантом, она окажется в регионе, который станет точкой пересечения евразийских (включающих Европу и Азию) и индо-тихоокеанских амбиций.
Еще в конце XX века, задолго до того, как Индия стала считаться державой, заслуживающей внимания, Киссинджер признал, что Индия станет одним из важнейших "поворотных" государств в международном порядке после окончания холодной войны. В своей книге «Дипломатия" он пишет, что "геополитические интересы Индии побудят ее в течение следующего десятилетия разделить часть бремени безопасности, которое сейчас несут Соединенные Штаты в регионе между Аденом и Малаккой» - предположительно, в том самом регионе, который, как ожидается, будет находиться в центре мировой политики в XXI веке. Сегодня, безусловно, очевидно, что интересы Индии охватывают эту географию: от нефтяных, энергетических и диаспоральных интересов в Персидском заливе и Центральной Азии до торговых, инвестиционных и технологических интересов в Юго-Восточной Азии - Индия неуклонно возвращает себе историческую роль плавильного котла восточных цивилизаций. Индия входит во всевозможные группировки, начиная с Ассоциации регионального сотрудничества стран Южной Азии (SAARC) и заканчивая ШОС, а также имеет статус наблюдателя в АСЕАН и на Восточноазиатском саммите. Индия готова сотрудничать со странами, разделяющими схожие цели, и одновременно конкурировать с теми, кто этого не делает, например, с Китаем и Пакистаном, расположенными по соседству с ней. Тем не менее, навигация политики в Индо-Тихоокеанском регионе и Евразии будет непростой задачей. Главной трудностью для Нью-Дели станет балансирование между отношениями с США, Россией и Китаем. Например, в Индо-Тихоокеанском регионе Вашингтон является основным партнером Индии. Однако в Евразии эти отношения распадаются - там Индия предпочитает Москву, несмотря на то, что Китай долгое время остается тенью в этом регионе. Нью-Дели находится на жесткой грани между политическими реалиями Евразии и Индо-Тихоокеанского региона. От того, как Индия оценит свои интересы в этих регионах и как будет действовать в соответствии с ними, во многом зависит определение мирового порядка в XXI веке.
Конечно, тот факт, что Индия находится между Индо-Тихоокеанским регионом и Евразийским континентом, должен служить и более широкой цели. И это третья, и, пожалуй, самая важная особенность значения Индии: она может стать якорем либеральной демократии в той части мира, где американское лидерство уже не столь желанно, а китайское предложение не является общепринятым. Если рассматривать значение индийского подъема в контексте, то успешный экономический рост Китая позволил Организации Объединенных Наций отпраздновать успех в достижении Целей развития тысячелетия, а Индия способна обеспечить то же самое в отношении Целей устойчивого развития, хотя и в мире, который становится все более небезопасным. Если Индия преуспеет в своих усилиях, она получит модель экономического развития, которая будет работать в условиях либеральной демократии, и модель, которая, учитывая сходство условий, может быть воспроизведена в значительной части развивающегося мира.
Действительно, Индия может предложить миру уникальный культурный опыт: дыхание и размах ее религиозного, языкового, кастового и племенного разнообразия до сих пор не мешали им сосуществовать в относительном мире. Хотя почти 80% 1,2-миллиардного населения Индии составляют индуисты, в стране также проживает около 180 млн. мусульман - второе по численности мусульманское население в мире, которое станет самым многочисленным в 2050 году. Более того, на протяжении всей своей истории Индия укрывала преследуемые меньшинства и религиозные
