Все продукты современного духовного творчества (книги, картины, музыка, фильмы) создаются на таком примитивном уровне, что любой среднеразвитый человек способен их воспроизвести. По какому принципу в прошлом выдвигались композиторы, художники, скульпторы? Принцип был один и очень простой — они могли в рамках духовного творчества сделать то, чего не могло остальные; они рисовали, писали, сочиняли музыку так, как не могло большинство. Именно поэтому их называли великими, именно поэтому они были великими. Здесь уместно вспомнить, что у слова «искусство» есть еще одно значение — это высокая степень мастерства в какой-либо сфере человеческой деятельности, что в высшей степени верно для подлинного творения.
Сегодня все иначе, любой может петь так же, как поют популярные певцы. В западном шоу-бизнесе существуют расценки: столько-то миллионов стоит раскрутить солиста, столько-то — целую группу. Практически ничто не зависит от самого исполнителя, и все — от размера вложенных в него средств. Имеет значение разве только внешность, например объем бюста, а открывать рот под фонограмму сможет любой. Теперь гораздо большее значение, чем сама музыка, приобретают аранжировка, спецэффекты, реклама шоу, эпатаж, скандал. Каждый уважающий себя исполнитель тратит громадные деньги на рекламу, заказные статьи критиков, псевдоскандалы, возит с собой десятки тонн реквизитов. Все это имеет очень отдаленное отношение к музыке. Если современного певца помыть, побрить, причесать, одеть в нормальную одежду, исключить из его выступления взрывы фейерверков на заднем плане, полуголых девиц на подтанцовке и т. д., дать ему музыкальный инструмент, например гитару, и попросить спеть без фонограммы, то результат будет настолько плачевным, что его вряд ли возьмут в самодеятельность.
Современный Голливуд — это окончательная победа маркетинга над киноискусством и здравым смыслом. Что можно говорить об актерской технике, если самыми оплачиваемыми и популярными актерами Голливуда являются: Киану Ривз («Матрица»)[48], Арнольд Шварценеггер («Терминатор»)[49], Том Круз («Война миров»)[50]. Весь драматизм большинства фильмов исчерпывается простой формулой: «Он как врежет, и тут все рвануло». И при этом совершенно не важны ни мотивация, ни законы гравитации, ни возможные последствия этих действий для окружающего человечества.
Неслучайно со временем стали популярны сериалы, где нет никакой актерской техники, а одна серия снимается за один день. Закономерным итогом стало появление сериалов, снятых по принципу real life, т. е. шоу, демонстрирующее обыкновенных людей, которых собрали в обычный дом, заперли, а внутри поставили видеокамеры. Все, что зафиксировали эти камеры, и стало сериалом. Лучше всего публике угодил голландский телемагнат Джон де Моль, свое шоу он назвал «Большой Брат». Эта продукция снискала успех во всем «цивилизованном мире», покорив Францию, Великобританию, Германию, Польшу, Россию и другие страны. Вопрос «Надо или не надо?», поднятый критиками, касался не того, стоит ли такие «шедевры» показывать, а всего лишь проблемы, нужно или не нужно устанавливать камеру в унитазе. По мнению психологов, большинству участников таких шоу после их окончания требуется помощь психиатра (например, в Польше один из «актеров» сошел с ума прямо в эфире).
Жалко, что до Дж. Оруэлл не дожил до этого дня. Он, наверное, и не предполагал, что «Большой Брат» — главный ужас его легендарной антиутопии[51] — будет популяризирован таким вот образом.
Позднее в Чили появилось новое шоу — «инженеры человеческих душ» построили стеклянный дом, куда поселили студентку университета Д. Тобар (21 год). Стеклянным в доме был и туалет, и люди толпились за оградой, смотря на то, как жители этого дома ходят в туалет, приветствуя каждый такой акт аплодисментами[52]. Стеклянный дом — проект, финансируемый государством, построен напротив церкви. Его цель — приучить чилийцев к тому, что в этих ежедневных действиях людей нет ничего особенного[53].
Вполне логично, что в книге, изданной во Франции в 1978 году, упоминается о докладе, подготовленном для президента Франции, речь в котором идет о повсеместном упрощении языка. Как же такое может быть, все должно быть наоборот, ведь все теперь образованны, грамотны. Почему язык стал упрощаться? Это не язык упрощается — духовный мир человека упрощается, упрощается сам человек.
Является ли книга лучшим подарком?
Писателя заменяет ПИП (персонифицированный издательский проект). Пока автор нашумевшего бестселера рассказывает в очередном ток-шоу, что он ест на завтрак, как он любит свою собаку, про творческие приемы и свое детство, десяток авторов пишут отдельные главы нового бестселера. Потом все это соединяется, шлифуется, издается и раскручивается. Время —деньги: нельзя ждать, пока писателя посетит вдохновение.
Чем же отличается писатель от ПИПа? Писатель сочиняет литературу, иногда очень талантливую, иногда среднюю, иногда бесталанную. ПИп изготавливает коммерческий книжный продукт (ККП), плохой или хороший. Но даже самая неудачная литература отличается от самого удачного ККП так же, как самый глупый человек отличается от самой умной обезьяны. Ведь в основе художественного творчества, даже убогого, лежит стремление понять жизнь, познать изображаемую реальность, найти для этого адекватные формы, донести это познание до читателей. В основе же того, чем заняты ПИПы, — только стремление изготовить товар, который купят.
Но здесь важно другое — мотивация литературного труда. Именно она в конечном счете определяет отношения сочинителя с публикой. Писателя с читателями связывает своего рода идейно-нравственный завет: я буду всерьез, по-взрослому, разбираться в жизни, но вы будете относиться к моим книгам и словам не как к словесности, а как к социально-нравственному пророчеству. Выполняя этот завет, писатель часто идет на конфликт со своим временем, властью. Зато к его мнению, его оценкам и прогнозам общество прислушивается с доверчивым трепетом, не прощая при этом лукавства и заискивания перед сильными мира сего. У ПИПа же нет никакого завета, кроме заветного желания, чтобы продалось как можно больше экземпляров, а гонорар был как можно выше[54].
Вдохновение поставлено на конвейер, который работает все быстрее, ведь время — деньги. 23 апреля 2003 г. в честь Всемирного дня книги четверо немецких писателей поставили необычный рекорд. Они создали сюжет, написали и напечатали книгу за 12 часов[55].
Автофилия[56] — тяжелое психическое заболевание, зародившиеся в США и распространившиеся по всему миру, суть которого заключается в патологической любви к своей автомашине. Автомобиль из средства передвижения превращается в тотем, предмет обожания и поклонения. Нередко покупка дорогого авто превращается в главную цель бытия человека. Человек отказывает себе во всем, только чтобы купить шикарное авто. При этом функциональность средства передвижения отходит на второй, третий… десятый план. Главное — престижность, цена. Люди покупают автомобили не потому, что те функциональны, и даже не потому, что удобны, а потому, что такие же автомобили — у людей их круга общения.
Американцев ругают по всему миру за пустоту их внутреннего мира, но все до мельчайших подробностей пытаются повторить их стиль жизни: в одежде, в структуре потребления. Смотрят их фильмы, слушают их музыку, страдают теми же психическими расстройствами. На чем тогда покоится, например, русский патриотизм? На том, что лень изучать английский язык? На том, что не пускают жить в США? На элементарной зависти?
Весь патриотизм свелся к чисто формальным проявлениям типа повязывания георгиевских ленточек на время празднования очередной годовщины разгрома фашисткой Германии. Особенно абсурдно это выглядит, когда видишь, как ленточки повязаны на иномарки, в особенности автомобили немецкого производства. Человек, покупающий иномарку, произведенную в странах НАТО, тем самым поддерживает НАТО. Часть потраченных им средств идет в бюджет данных стран, доля которого тратится на вооружение армии. Можно даже составить таблицу: человек, купивший легковой «Мерседес», своей покупкой оплатил несколько снарядов для танка, купивший джип — частично оплатил производство самого танка. Ленточки, слова, рассуждения перед телевизором, пикетирования — это все пустое. Своими действиями люди вооружают армию противника, а потом привязывают на антенны ленточки.
Посредственность — кумир современного общества
Сегодняшние времена — эпоха торжества посредственности. Обществу не нужны ни гении, ни герои, ему нужны профессиональные банкиры. Конечно, общественное мнение приветствует появление героев и гениев, но вкладывает в эти слова уже совсем другой смысл. В обиходе появились выражения «гениальный мошенник», «гениальный маньяк». Сегодня на театральных подмостках — новые «герои»: так, в одном европейском театре прошла с успехом премьера балета о «гениальных» преступниках ХХ века. Многие искусствоведы утверждают, будто гений — это всегда немножко сумасшедший или что все великие представители искусства были гомосексуалистами. В общественном мнении постепенно утверждается мысль, что от великих людей одни несчастья. Даже один из самых ревностных защитников общества потребления, классик либерализма Л. Мизес признает:
