Регулярно на страницах прессы ведется достаточно квалифицированная дискуссия о предстоящей перестройке Российской армии. Период, начиная с 1989 г., когда были произведены первые радикальные сокращения численности армии и флота ("горбачевские полмиллиона человек"), справедливо назван началом конца Советской Армии. Боеспособность Российской армии значительно снизилась. Во многом была подорвана научно-техническая и производственная база выпуска современной военной продукции. Предстоящее в ближайшие два года очередное масштабное сокращение, особенно в случае, если оно будет проводиться теми же методами, способно еще сильнее подорвать уровень обороноспособности страны. Сегодня сторонники сокращений призывают "умерить аппетиты генералитета" и привести их запросы в соответствие с реальными возможностями бюджета страны. В частности, указывают на то, что без меры раздуты органы военного управления (в ближайшее время предстоит сокращение 300 генеральских должностей и сокращение на 20 процентов численности центрального аппарата военного ведомства). Явно избыточной стала амбициозная система военного образования — число институтов, университетов и академий давно превышает возможности Российской армии на их содержание и т.д.
Сторонники радикального сокращения ВС приводят следующие аргументы. Кроме Минобороны, войска имеются в 11 различных ведомствах. Службу, таким образом, несут не 1,2 млн. человек, а 2 млн. 136 тысяч. Генштаб предложил "первую волну" сокращений провести в размере 600 тысяч человек, причем начать с т. н. армий второго сорта: на 20 тысяч человек сократить ВВ МВД, на 10 тыс. — железнодорожные войска, на 5 тыс. — Федеральную пограничную службу и т. д. А. Квашнин заявил, что ВС будут сокращены в 2001 году на 96 тыс. чел., из них 40 процентов — ракетчики РВСН. Путин поддержал параметры, предложенные Совбезом: сократить до 400 тыс. военнослужащих ВС и других силовых структур. В то же время он признал, что "у руководителей всех ведомств, в которых есть воинские формирования, есть возражения против масштабных сокращений численности военнослужащих". Он еще раз подчеркнул, что страна не вправе тратить 35 процентов расходной части бюджета на содержание Вооруженных Сил: "мы не можем пока сказать, что эффективно тратим деньги налогоплательщиков, а все попытки создать компактную и эффективную армию в России пока не увенчались успехом".
Параллельно принято решение увеличить на 20 процентов денежное довольствие военнослужащих, причем замминистра финансов Л. Куделина публично заявила, что считает такую прибавку несущественной. Учитывая нынешние темпы инфляции, с этим следует согласиться.
Вот почему Путин призвал силовиков выработать такую структуру ВС, которая должна соответствовать потребностям и возможностям государства в нынешних экономических условиях. Резон в такой постановке вопроса есть, и немалый. Президент не мог не знать, что генералитет всерьез рассчитывал на дополнительное увеличение расходов на оборону в проекте бюджета на 2001 год, хотя только официальные три его строки составляют 1/3 нацбюджета страны.
Подспудной пружиной полемики, как и ранее скандального конфликта между министром обороны и начальником Генштаба, служило не только предстоящее реформирование Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), но и — главное — попытка переделить финансовые потоки, исходящие из госказны. Дело в том, что до настоящего времени Минобороны и остальные силовые ведомства страны финансировались в пропорции 3,5 : 1,5. Поскольку ВВ МВД, милиция, ФСБ и другие ведомства не нуждаются в столь масштабном и систематическом обновлении кораблей, самолетов, ракет и т. д., СБ провел идею изменить соотношение в пользу армии как 4 : 1. Но основной камень преткновения лежит как раз в плоскости эффективности расходов. А она куда ниже, чем была в советские времена.
По логике Совбеза, магистральное направление реформирования Вооруженных Сил в том, чтобы сделать их саморазвивающейся организацией. Пока что эта система сверхзатратна: 70 % военного бюджета тратится на содержание личного состава, причем содержание это нельзя назвать иначе, как полуголодным. И только 30 % средств идет на ремонт и обновление военной техники. СБ поставил задачу оптимизировать эти расходы в долях 50:50.
Если посмотреть на данную проблему именно так, как это сделали Иванов и Путин, в глобальном общенациональном, а не узковедомственном плане, то только при таком соотношении появится реальная возможность закупать новые виды вооружений и техники, что сразу оживит экономическую деятельность 1700 головных предприятий ВПК. Общеизвестно, что ВПК в случае активизации его деятельности может стимулировать большинство отраслей отечественной промышленности, дать толчок к общенациональному макроэкономическому подъему и росту ВВП. А ВС в этом случае получат наконец возможность повысить качественные (а не количественные, как ныне) показатели армии и флота.
Пока что российская "оборонка" из года в год последовательно превращается из единственного конкурента США в младшего партнера западных (и прежде всего израильских) корпораций, борющихся за любой, сколько-нибудь крупный контракт. Парадокс еще и в том, что нынешняя избыточная ликвидность, рост профицита бюджета страны, возникшие на волне благоприятной экономической конъюнктуры — роста мировых цен на нефть, не направляются хотя бы частично на технологическую и интеллектуальную реанимацию отечественной оборонной промышленности.
КВАШНИН—СЕРГЕЕВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К СХВАТКЕ
Выходец из РВСН, первый маршал России И. Сергеев, математик по образованию, оперировал в полемике практически теми же основными доводами, однако допустил, как и Квашнин, множество чересчур эмоциональных и оскорбительных выпадов. Более того, открыв многие наши карты в области ядерных вооружений, этот конфликт серьезно подорвал позиции российского МИДа на ведущихся переговорах с США по поводу разработки и согласования договора СНВ-3, лишил российских дипломатов возможности маневра.
Все последние месяцы Сергеев, несомненно, понимал, что его отставка неминуема хотя бы по причине провала блицкрига в Чечне. Несмотря на то, что ОВГ заняла практически всю территорию мятежной республики, "минная война", теракты, убийства глав временных администраций, взрывы "камикадзе", планомерные расстрелы офицеров и солдат, безрезультатные "зачистки", множество правонарушений, совершенных российскими военнослужащими, показывают, что Россия еще долго не выйдет из этой войны.
В частности, по планам Генштаба, к концу текущего года в Чечне должны остаться лишь одна мотострелковая дивизия и дивизия ВВ МВД. Военные эксперты находят такое количество нереальным для обеспечения порядка. Они также уверены в том, что речь может идти не о выводе, а лишь о временном отводе частей на территорию Дагестана, Северной Осетии и Ингушетии, откуда при необходимости они могут быть заново оперативно переброшены в Чечню.
Будучи формальным руководителем так называемой антитерриторической операции, которую следует называть войной, Сергеев неизбежно понесет ответственность за колоссальное количество просчетов, допущенных командованием ОВГ за последние 20 месяцев.
Ясно, что Путин не простил маршалу многодневных и, если называть вещи своими именами, — преступных заверений, будто АПРК "Курск" будет поднят отечественными спасательными плавсредствами, никакой зарубежной помощи не потребуется и президент может спокойно загорать в Сочи.
Совет безопасности, правительство и президент воочию убедились в необходимости наконец НАЧАТЬ ВОЕННУЮ РЕФОРМУ и радикальную чистку генералитета.
Разумеется, Сергеев болезненно переживал сокращение родных ему ядерных сил России на 66 процентов по договору СНВ-2 и понимал, что в случае заключения договора СНВ-3 этот вид войск неминуемо будет и далее сокращаться.
Конфликт между консервативным министром и радикал-реформатором, начальником Генштаба, носит и сугубо карьерный характер. В то время, как Сергеев получал разносы от президента за множество "ляпов", допущенных в Чечне, Квашнин, вооруженный собственной аналитической службой (которой, как ни странно, лишен министр обороны), занимался "паркетной дипломатией", упрочивая личные позиции в правительстве и Кремле. Он точно выбрал время своей атаки на главу военного ведомства, причем закулисно провел предварительную серьезную артподготовку: осенью в отставку были отправлены 10 генералов, ставленников Сергеева, ведавших прежде всего системой управления оборонным заказом. В подтексте их отставок не только возраст, но и допущенный срыв закупок новейших модификаций военной техники — в том числе для контингентов в Чечне. Объективности ради следует заметить, что при общем развале оборонных отраслей и ВПК система управления оборонным заказом все же обеспечила в последние годы развитие новейших военных технологий хотя бы на уровне опытных образцов.
