Вот, что писал об этом Ф. Ф. Вигель: «Он [Раевский] поселился в Одессе и почти в доме господствующей в ней четы… Козни его, увы, были пагубны для другой жертвы. Влюбчивого Пушкина не трудно было привлечь миловидной Воронцовой, которой Раевский представил, как славно иметь у ног своих знаменитого поэта. Известность Пушкина во всей России, хвалы, которые гремели ему во всех журналах, превосходство ума, которое Раевский должен был признавать в нем над собою, все это тревожило и мучило его… Вкравшись в его дружбу, он заставил его видеть в себе поверенного и усерднейшего помощника, одним словом, самым искусным образом дурачил его».
Между тем отношения Пушкина с Елизаветой Воронцовой стали развиваться. Ее увлекло вспыхнувшее в поэте страстное чувство. Естественно, что первоначально дружеские отношения Пушкина с мужем Елизаветы – М. С. Воронцовым превращаются во взаимную неприязнь. 29 июля Пушкин получает предписание о высылке в Псков.
«Пушкин сам не знал настоящим образом причины своего удаления в деревню, – писал И. И. Пущин, – он приписывал удаление из Одессы козням графа Воронцова из ревности…»
После отъезда поэта из Одессы Воронцова продолжала переписываться с Пушкиным. По свидетельству сестры поэта Ольги, он в Михайловском получал от нее письма, запечатанные сургучом с оттиском такого же старинного перстня, как и подаренного ему Воронцовой. В октябре 1824 года она сообщила Пушкину о своей беременности от него (дочь Софья родилась 3 апреля 1825 года). Разумеется, это письмо нельзя было сохранять, и поэт его сжег. Это обстоятельство стало поводом для написания стихотворений «Младенцу» (1824) и «Сожженное письмо» (1825).
Накануне свадьбы с Натальей Гончаровой в 1830 году Пушкин написал стихотворение «Прощанье», адресованное Елизавете Воронцовой. Также Воронцовой посвящены стихотворения: «Пускай увенчанный…», «Прозерпину» (все 1824); «Желание славы», «Храни меня твой талисман…», «Все в жертву памяти моей…» (все 1825); «Талисман» (1827); «Отрывок» (1830).
Уцелело лишь одно письмо Елизаветы Воронцовой к Пушкину, написанное 26 декабря 1833 года под псевдонимом «Е. Виберман». Остальные письма были сожжены поэтом. Единственное из писем Пушкина к Воронцовой (от 5 марта 1833 года) было обнаружено в 1956 году в Краковском архиве: «Милостливая государыня, Елизавета Ксаверьевна, вот несколько сцен из трагедии, которую я имел намерение написать. Я хотел положить к вашим ногам что-либо менее несовершенное… Осмелюсь ли, графиня, сказать вам о том мгновении счастья, которое я испытал, получив ваше письмо, при одной мысли, что вы не совсем забыли самого преданного из ваших рабов? Честь имею быть с глубочайшим почтением, милостливая государыня, вашим нижайшим и покорнейшим слугой. Александр Пушкин».
Встречи их после одесского расставания не афишировались. Но сохранились сведения, что они встречались во время приездов Воронцовой в Петербург. Так, в 1832 году Елизавета Ксаверьевна познакомилась даже с женой поэта Натальей Николаевной. А ведь с Воронцовой тогда была и дочь Софья, которую она, скорее всего, привозила показать ее настоящему отцу. Со слов внучки поэта Анны Александровны Пушкиной известно, что Натали знала правду о происхождении Софьи.
В августе 1849 года Е. К. Воронцова и Наталья Николаевна, уже Ланская, были в гостях у Лавалей, и, по свидетельству очевидцев, долго беседовали, сидя в стороне от всех (Воронцовой тогда было 57 лет, а Натали – 37).
П. И. Бартенев писал: «Воронцова до конца своей долгой жизни сохраняла о Пушкине теплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать их себе вслух, и притом все подряд, так что когда кончались все тома, чтение возобновлялось с первого».
Глава третья Ссылка в Михайловском
9 августа 1824 года после десятидневной непрерывной скачки из Одессы, миновав Киев, в который ему было запрещено заезжать, Александр Сергеевич Пушкин прибыл на новое место ссылки – в село Михайловское Псковской губернии.
Здесь его встречала вся семья: отец, мать, сестра Ольга и брат Лев. В ноябре родители уехали. Для творчества поэта этот период оказался чрезвычайно благоприятным: он написал «Подражания Корану», «Цыганы», «Борис Годунов», «Граф Нулин», продолжил «Евгения Онегина». Пушкин попытался выехать в Дерпт (теперь Тарту в Эстонии) за границу, «для лечения аневризма», но это ему не разрешили, предложив лечиться в Пскове.
Длительное время Пушкин жил воспоминаниями о юге, скучал и тосковал, но постепенно близко сошелся с жившим в Тригорском многочисленным семейством Осиповых-Вульф.
Друзья не забывали поэта: в Михайловское приезжали И. И. Пущин и А. А. Дельвиг, в соседнее Тригорское – Н. М. Языков, с другими шла оживленная переписка. Узнав о восстании декабристов, Пушкин просмотрел все свои бумаги и сжег многие письма и рукописи: все, что могло скомпрометировать его и декабристов. Но его не тронули.
Беклешова Александра Ивановна
Александра Ивановна Беклешова (1808–1864) – падчерица П. А. Осиповой, дочь ее второго мужа, жена (с 1833) псковского полицмейстера подполковника П. Н. Беклешова.
Воспитывалась Александра в Тригорском в семейном кругу и отличалась, по словам ее сестры Евпраксии, «воображением и пылкостью чувств».
Пушкин увлекся ею в годы ссылки в Михайловское. Юная Алина, как звали ее в семье, привлекла внимание поэта во время первой поездки в Тригорское, где стоял «праздный шум, говор, смех, гремевший в нем круглый день от утра до ночи».
Чувство поэта к ней не было ни продолжительным, ни глубоким. Это было лишь желание «молодой страсти, кипевшей в нем без устали». Он любовался ее грациозностью, тонким изяществом, любил слушать, как она исполняла Моцарта и Россини. Эта прекрасная музыкантша восхитила своим умением и другого поэта – Н. М. Языкова, который гостил у Осиповых летом 1826 года.
В письме от 16 октября 1829 года Алексею Вульфу Пушкин писал: «Александра Ивановна заняла свое воображение отчасти талией и задней частию Кусовникова, отчасти бакенбардами и картавым выговором Юргенева» [Кусовников А. М. – полковник; Юргенев А. Т. – тверской помещик].
Жизнь Александры сложилась трудно, что усугубилось длительной любовной связью со сводным братом Алексеем Вульфом. Выйдя замуж, она оказалась очень несчастлива.
Сохранилось одно письмо Пушкина к Беклешовой от сентября 1835 года из Тригорского в Псков: «Мой ангел, как мне жаль, что я Вас уже не застал, и как обрадовала меня Евпраксия Николаевна, сказав, что Вы опять собираетесь приехать в наши края! Приезжайте, ради бога; хоть к 23-му. У меня для Вас три короба признаний, объяснений и всякой всячины. Можно будет, на досуге, и влюбиться… Целую Ваши ручки. А. П.».
Поэт посвятил Александре Беклешовой стихотворение «Признание» (1826), которое М. И. Глинка положил на музыку.
А. И. Беклешова впоследствии занялась музыкой профессионально, став в 1863 году преподавателем музыки в Псковском Мариинском училище.
Вревская Евпраксия Николаевна
Евпраксия Николаевна Вревская (1809–1883) – дочь П. А. Осиповой от ее первого брака с Н. И. Вульфом, жена (с 1831) барона Б. А. Вревского. В детстве и юности она была душою общества. Обладая веселым, беззаботным нравом, она любила изображать из себя «хозяйку пиров» и лично разливала по чашам серебряным ковшиком жженку (коктейль из зажженного рома и вина с сахаром, иногда с пряностями и фруктами). Дочь Евпраксии в 1908 году подарила этот ковшик Пушкинскому Дому. Ее сестра Анна вспоминала: «Пушкин, ее всегдашний и пламенный обожатель, любил, чтобы она заваривала жженку».
Евпраксия с удовольствием играла на старинном роялино Тишнера, который сохранялся в тригорском доме вплоть до 1918 года, чаше всего музыку Россини (лучше нее играла лишь Александра Ивановна Беклешова).
С Пушкиным Евпраксия многократно встречалась в Михайловском, Малинниках и Петербурге. Поэт называл ее Зина, Зизи. Их изначально бурные любовно-игривые отношения со временем переросли в спокойную и добрую дружбу. Через несколько месяцев после женитьбы Пушкина она тоже вышла замуж и переехала в имение Голубово в 18 верстах от Тригорского. Муж ее был близким другом Льва Пушкина. Узнав об этом браке, Пушкин писал ее матери:
«…Желаю Евпраксии всего того счастья, какое только возможно на земле и которого так достойно существо столь благородное и нежное». В замужестве она родила 11 детей.
В 1835 году Евпраксия Вревская приезжала в Петербург и останавливалась у родителей Пушкина. Поэт бывал и у нее в Голубово, причем в последний раз – после похорон своей матери. Тогда он писал из Голубова Н. М. Языкову (14 апреля 1836 года): «…Поклон вам… от Евпраксии Николаевны, некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятый раз уже брюхатой, и у которой я в гостях…»
В последний раз с Пушкиным она виделась 26 января 1837 года в Петербурге у родственников мужа. Он сообщил ей о предстоящей дуэли с Дантесом и о всех предшествующих обстоятельствах, «открыл ей все свое сердце», но Евпраксия Вревская «не умела или не смогла помешать» гибели поэта.
