Немногим лучше обстоит дело и отработавшим ядерным топливом. Сегодня его выгружать с подводных лодок практически некуда. Поэтому большая часть АПЛ, выведенных из боевого состава (до 80 процентов), остается на плаву с невыгруженным ядерным топливом. Выгруженное же, согласно действующему порядку, надо хранить три года в спецхранилищах на флотах, а затем спецэшелоном доставить на ПО «Маяк», что в районе Челябинска, для переработки. Однако финансовые трудности и здесь создают массу проблем: вывоз осуществляется нерегулярно, а на самом «Маяке» высока угроза загрязнения окружающей среды. Так что решение этой проблемы требует не просто совершенствования организации и технологии работы на флотах, а четкой государственной политики.
Безусловно, комплексная утилизация атомных подводных лодок и радиоактивных отходов давно стала «головной болью» для северных, дальневосточных российских регионов и для сопредельных прибрежных государств. Тем не менее для правительства эта проблема как бы не существует. В госбюджете, конечно, имеется статья «Реализация международных договоров по ликвидации, сокращению и ограничению вооружений». Но в 1996 году по этой статье было выделено лишь 15,8 процентов от запланированной суммы. А в 1998-м (учитывая, что на оборону всего-то выделили не более 35 процентов от запланированного) эта статья была снова урезана. Неужели нужен второй Чернобыль, чтобы понять всю сложность ситуации?.. Правда, в соответствующих нормативных документах, в отличие от денег, недостатка нет. Так, еще в 1992 году было принято постановление Правительства РФ за No 644-47 «Об обеспечении работ по комплексной утилизации атомных подводных лодок, выводимых из состава ВМФ». В том же году -другое, за номером 514, «О мерах по организации опытной утилизации атомных подводных лодок и надводных кораблей, выведенных из состава ВМФ».
Три года спустя, учитывая, что эти документы «не сработали», президент подписал Указ No 767 «О дополнительных мерах по обеспечению работ по комплексной утилизации атомных подводных лодок, выводимых из состава Военно-Морского Флота». Годом позже было принято очередное правительственное постановление No 344-24 «О мерах по обеспечению комплексной утилизации атомных подводных лодок и кораблей, выводимых из состава Военно-морского Флота, и судов с ядерными энергетическим установками Министерства транспорта Российской Федерации».
Принималось немало решений и на других, более низких уровнях, но кардинально ничего так и не менялось. Финансирование государственного оборонного заказа на проведение комплексной утилизации атомных подводных лодок остается более чем неудовлетворительным. Так, на капитальное строительство объектов и сооружений по ликвидации вооружений и военной техники флотов, согласно международным договорам (не говоря уже о внутренних потребностях утилизации), в 1993 году было выделено всего 1,3 процента от планируемого объема финансирования. В следующем году эта цифра возросла до 48,6 процентов, в 1995 году составила уже 58. Но с 1996 года финансирование вновь начало катастрофически сокращаться. В 1998 году ВМФ также не получил запланированных по этой статье средств.
Понятно, денег в бюджете нет, и, видимо, еще долго не будет. С одобрения Правительства России ряд министерств - Минатом, Минобороны и др. - оформили соответствующие соглашения с правительственными ведомствами США, и, прежде всего, с Минобороны США, по реализации различных направлений программы «Совместное уменьшение угрозы» («CTR»). Эта программа предусматривает и помощь Америки в строительстве хранилищ ядерных материалов на заводе «Маяк». Деньги на нее выделили США и на начало 1997 года из запланированных 750,8 миллионов долларов было получено 77,5 процентов. Заключены такие межправительственные соглашения также с Норвегией, норвежская сторона обязуется выделить для этих целей около 40 млн. долларов. Но весь парадокс заключается в том, что деньги -и не малые! - можно найти, если к делу подойти по-хозяйски. Например, наладить разделку списанных кораблей на металлолом. На мировом рынке тонна разделанного черного корабельного металла стоит 140-180 долларов, цветного - на порядок выше. Плюс к этому - огромная масса дорогостоящих приборов, агрегатов, наконец, драгметаллы. Но нужна современная судоразделочная база, а не та убогая и допотопная, что досталась России в наследство от СССР. В бывшем Советском Союзе и в нынешней России специальной судоразделочной базы фактически не было, не создано ее и до настоящего времени.
В СССР существовала практика эксплуатировать атомоходы так долго, как только возможно. Именно такой подход и обусловил недостаточное внимание к созданию мощностей по утилизации этих кораблей. Более того, в стране практически не было специальных стапелей и доков для утилизации обычных кораблей ВМФ. В то же время подготовка военного корабля на переплавку — исключительно сложный и трудоемкий процесс. Его надо поставить в док, очистить от ржавчины и отконвертовать. Последнее само по себе предполагает большой объем работ: прежде всего необходимо снять оружие, отобрать драгоценные металлы, демонтировать приборы и оборудование. После этого, или наряду с этим нужно, обеспечить полную герметизацию корпуса корабля и подготовить его к буксировке на судоразделочный завод, где его и разрежут на металлолом. Но таких заводов у нас в стране практически не было, все от «а» до «я» осуществлялось на обычных стапелях судоремонтных заводов. Мощностей которых было явно недостаточно даже для своевременного ввода в строй ремонтируемых боевых кораблей, не говоря о других работах. К тому же вся судоразделочная техника находилась в ведении организации «Вторчермет». Уже одно это обстоятельство свидетельствует о «внимании» государства к данной проблеме! Предприятия «Вторчермета» в Архангельске, Севастополе, Ленинграде и Риге могли переработать в год не более 10-12 тысяч тонн стали, однако на разделку туда шли не только корабли ВМФ, но и гражданские суда Минморфлота и Минрыбхоза. А это - сотни тысяч тонн металла в год!
Впрочем, в конце восьмидесятых постановлением Совета Министров СССР было создано советско-американское предприятие «Интерскрап». Оно обязалось построить четыре судоразделочных завода - на Кольском полуострове. Дальнем Востоке, на Черном и Балтийском морях. К сожалению, к началу девяностых был создан лишь один завод около Находки (ТОФ) и его мощность составила всего сорок процентов от запланированной. Поэтому и сегодня основные исполнители утилизации АПЛ - это все те же, давно существующие судостроительные и судоремонтные заводы, принадлежащие промышленности и ВМФ. Отсутствие специализированных заводов — колоссальный проигрыш в финансовом и экономическом плане для страны в целом. Приходится корабли, причем, далеко не худшие, продавать целиком. Достаточно вспомнить «дело» бывшего начальника Главного штаба ВМФ адмирала И. Хмельнова. Он был обвинен в «злоупотреблении должностным положением, повлекшим тяжкие последствия», в том числе - в списании и продаже в Индию и Южную Корею 64 боевых кораблей, среди которых был крейсер «Минск» и «Новороссийск». Строительство каждого из них обошлось в свое время государству в 1,5 миллиарда долларов. Продажная же цена «Минска», как сообщалось, составила всего 4,5 миллиона долларов, а «Новороссийска» — 4,3.
Не буду вдаваться в правовые аспекты подобных сделок, хотя совершенно ясно, что они не могут совершаться без санкции вполне определенных вышестоящих должностных лиц Минобороны. Ведь каждый крупный корабль выводится из состава ВМФ указом Президента или постановлением Правительства. Хочу обратить внимание на другое - что продажа разделанного металла вообще неизмеримо выгоднее продажи цельного корабля.
Имеется, впрочем, еще один болезненный аспект этой сложной проблемы — ВМФ не должен нести ответственность за выведенные из эксплуатации корабли. Следует законодательно решить, что ответственность ВМФ за любой корабль, а тем более атомный, заканчивается с его выводом из действующего состава флота. Разделка корабля, вырезка реакторных отсеков, хранение радиоактивных отходов и т.п. - этим должны заниматься определенные производственные структуры. Как это практикуется в США, Англии, Франции.
Тем самым ВМФ освободился бы от несвойственных ему функций, а специалисты, которые дежурят на списанных подводных лодках, пополнили бы личный состав на действующих кораблях.
Кажется, правительство, наконец, вняло просьбам моряков и хотя бы частично удовлетворило их. В мае 1998 года было решено передать Минатому РФ все функции по утилизации атомных субмарин. Однако механизм реализации постановления пока не разработан. И потому есть сомнение, что и этот документ не обеспечит важнейшее направление реформирования ВМФ, а именно - освободить флот от участия в утилизации. Постановление недостаточно четко и конкретно определяет схему передачи в ведение Минатома атомных кораблей, подлежащих утилизации, вместе с частью их экипажей, обслуживающих корабль в отстое.
