Организационное собрание «Союза немецких офицеров» состоялось 11 и 12 сентября 1943 года на объекте НКВД СССР № 15-В в подмосковном поселке Лунево. Президентом «Союза» стал генерал фон Зайдлиц. Буквально через неделю он предложил советскому руководству создать из военнопленных «Немецкую освободительную армию» в составе трех армейских корпусов с артиллерией и авиацией, которая воевала бы против Гитлера. Но замысел этот не осуществился.
Руководство НКВД СССР, недовольное Паулюсом, вернуло его в генеральский лагерь № 48. Сопровождающий, начальник управления НКВД СССР по делам о военнопленных и интернированных (УПВИ) генерал-майор Иван Петров, как бы между прочим предложил фельдмаршалу осведомлять НКВД о настроениях немецких генералов. Паулюс отказался, но дал слово соблюдать дружественный нейтралитет.
20 июля 1944 года полковник графКлаус Шанк фон Штауффенберг подложил взрывное устройство в бункере Гитлера.
О покушении на Гитлера узнали и в лагере № 48.
Один из информаторов лагерной администрации, свой человек в генеральской среде, сообщал: «О событиях в Германии генералы знают из отрывочных сообщений по радио, так как газеты до сих пор не поступали. Эти сообщения вызвали подавленное настроение среди военнопленных».
Точной информацией не располагали не только в лагере № 48, но и руководители «Союза немецких офицеров» и Национального Комитета «Свободная Германия». Имя полковника фон Штауффенберга не прозвучало в их высказываниях ни разу. Зато упоминались имена генералов, отстраненных Гитлером от командования войсками и, по-видимому, составляющих основу оппозиции.
Видимо, не располагали достоверной информацией и оперативные сотрудники Управления НКВД, проводившие практическую работу по разложению генералов.
И все-таки покушение, равно как и разгром немецких войск в Белоруссии, придало новый импульс этой работе.
26 июля 1944 года начальник УПВИ генерал-лейтенант Иван Петров направил заместителю наркома внутренних дел СССР Сергею Круглову донесение:
«К концу дня удалось добиться вступления в «Союз немецких офицеров» адъютанта Паулюса — полковника Адама. Это серьезное дело в подходе к Паулюсу. Ночью на объект № 35-В прибыл Паулюс. Вечер провели в беседе на общие темы. 26 июля с утра на объект № 35-В доставлены Адам и Зайдлиц. Днем начнем беседы с Паулюсом по существу. Крайне необходимо получить от тов. Абакумова к 26 июля с.г. Гофмейстера. Он очень нужен для начала работы. Серьезную трудность представит сообщение об организации Польского Комитета. Подробно доложу утром 26 июля 1944 года лично».
На следующий день начальник оперативно-чекистского отдела полковник Швец направил Берии и Круглову сообщение о приеме из Бутырской тюрьмы шести пленных немецких генералов — генерала пехоты Гольвитцера, генерал-лейтенантов Беме, Гейне и Гитгера, генерал-майоров Михaэлиca и Конради. Из Смерша был доставлен генерал-лейтенант Гофмейстер, а из Минска в лазарет лагеря № 27 — генерал-лейтенант Окснер. Для работы с Паулюсом были привлечены генералы Гольвитцер и Гофмейстер.
«<…>В беседе с Гольвитцером и Гофмейстером, происходившей сперва отдельно, а потом вместе с фон Зайдлицем, установлено, что оба они настроены резко антигитлеровски и могут быть использованы для антифашистских выступлений и работы по разложению немецкой армии. Более активным является Гофмейстер, менее активно проявляет себя и боится за судьбу своей семьи Гольвитцер.
К работе с Паулюсом они будут привлечены после нашей подготовки их и работы с ними генералов из Офицерского союза».
Позднее в спецдонесении на имя Берии и Круглова Швец сообщил, что для работы с Паулюсом намечено привлечь генералов Фелькерса, Мюллера и барона фон Лютцов, прибывших из Бутырки. Мюллеру в Озepax была организована встреча с Паулюсом. «В беседе с нами он резко высказывал настроения и желание организовать против Гитлера активную деятельность», — докладывал Швец.
Но Паулюс нужной политической активности не проявлял.
«25 июля с.г. военнопленный фельдмаршал Паулюс доставлен из лагеря № 48 на наш спецобъект № 38-В (Озеры).
В беседах с ним установлено, что изменять свое отношение к антифашистскому движению Паулюс пока не намерен.
В отличие от поведения осенью 1943 года, в настоящее время Паулюс больше интересуется политической и военной обстановкой, но по-прежнему ищет обстоятельства, которые дали бы ему основания для того, чтобы вновь отклониться от участия в антифашистском движении.
<…>24 июля с.г. нами совместно с генералами из Офицерского союза — фон Зайдлицем, фон Ленски и Латтманном — вовлечен в «Союз немецких офицеров» адъютант и личный друг Паулюса — полковник Адам.
26 июля полковник Адам в присутствии фон Зайдлица заявил Паулюсу о своем вступлении в Офицерский союз. Это заявление Адама Паулюс принял спокойно: «Я вас понимаю, полковник, но что касается меня, то я хочу получить ясное представление об обстановке».
В тот же день Паулюсу было вручено обращение 16 военнопленных генералов, которое произвело на него сильное впечатление. В беседе с нами Паулюс просил дать ему возможность беседовать с этими генералами, указав при этом, что подписавшего заявление генерала Мюллера он знает лично.
Паулюс просил, чтобы наши беседы с ним были конфиденциальными, не сообщались генералам из офицерского союза и не публиковались бы в печати <…>».
Следующее сообщение датировано 1 августа 1944 года.
«<…> По вопросам политического положения Германии Паулюс продолжает придерживаться прежней позиции, считая, что гитлеровское руководство успешно справится с восставшими генералами и будет в состоянии продолжать войну.
По военной обстановке Паулюс верит в то, что Гитлеру удастся восстановить положение на Восточном фронте и добиться приемлемых для Германии условий мира.
Обращение 16 немецких генералов Паулюс рассматривает как удар в спину германской армии и объясняет его тем, что генералы подписали его под сильным впечатлением поражения.
31 июля мы продолжили беседу с Паулюсом в соответствии с указаниями заместителя наркома товарища Круглова С.Н., перед Паулюсом в настойчивой форме был поставлен вопрос об изменении его позиции и участии в выступлениях против Гитлера <…>».
Ссылаясь, как обычно, на свое положение военнопленного, Паулюс продолжал отказываться от активного выступления против Гитлера…
Конкретную работу с Паулюсом проводил оперуполномоченный УПВИ, австрийский коммунист Вольф Штерн. Звания он не имел, но именовал себя майором. 2 августа 1944 года он направил полковнику Швецу докладную записку:
«Три часа подряд я вел сегодня разговор с Паулюсом. <…>
Паулюс сказал, что метод беспрерывного нажима, применяемый в отношении к нему, вызывает только упрямство и он под таким ежедневным нажимом не может прийти к решению. Предложения, которые ему делал генерал Петров, для него неприемлемы. Единственный вопрос, над которым он хочет подумать, — это вопрос его участия в органах самоуправления на освобожденной территории Германии. <…>
Я сказал ему, что выступление 17 генералов дает нам право требовать от него определенную позицию — считает ли он себя маршалом немецкого народа или маршалом Гитлера, ибо как с маршалом Гитлера мы имеем право расправиться с ним политически, т. е. представить его перед миром как врага будущей демократической Германии, который должен разделить судьбу гитлеровской клики. В этом случае сами немцы постараются, чтобы его имя не было покрыто ореолом мученика. Так что такая позорная смерть, по-моему, для него еще более неприемлема, чем предложение, которое сделал ему генерал Петров, — стать маршалом немецкого народа».
Аргументы старшего оперуполномоченного Штерна были вескими. Не было сомнения, что он говорит от имени высокопоставленных персон.
4 августа Вольф Штерн направил очередную докладную: «В ходе разговора Паулюс спросил меня: «Какие предвидятся изменения в предначертанной судьбе Германии, если я присоединюсь к движению?»
Я ответил: «Во-первых, ваш призыв к армии означает спасение множества немецких жизней, ибо поднимает свой голос человек, которого уважает и знает вся армия, и он показывает выход из катастрофического положения.
Во-вторых, с вашим присоединением к движению представительство новой демократической Германии становится серьезным фактором, который нельзя будет обойти, когда будет решаться судьба будущей Германии».
Паулюс спросил иронически: «А заслуженные господа из Национального Комитета?»
На это я ответил: «Заслуженные господа из национального комитета заслужили себе полное право требовать от вас, чтобы вы присоединились к ним и стали во главе движения».
Намекая на вчерашний разговор с генералом Петровым, Паулюс сказал: «Но мне же говорят, что у меня нет совести…»
