— Спроси меня сейчас всевышний: «Уильям, какой день из своей жизни ты хотел бы пережить снова?», я бы ответил: «Тот, когда я обнял русского солдата на середине взорванного моста через Эльбу…»
Ковбой был уже не молод, но выглядел еще браво. Огромная техасская шляпа. Полинялые джинсы. Сапоги на высоком каблуке. Ноги подковой, как у прирожденного кавалериста. А оказалось, что он — таксист. Подхватив мой чемоданчик, предупредил: дорога будет длинная — от аэропорта Хьюстона до космического центра около пятидесяти миль.
В пути развлекал меня разговором. Сам он фермер. В свободное время подрабатывает за баранкой такси. Потом спросил:
— Вы, я вижу, не американец. Не из России будете? Сейчас ваши космонавты здесь тренируются, вот я и подумал…
На мой вопрос, что говорят в народе об американо-советском сотрудничестве в космосе, ответил так:
— Помните, с «Аполлоном-13» случилось в космосе несчастье? Тогда и простые люди, и ученые говорили: надо наладить с русскими сотрудничество, чтобы ваши и наши космонавты могли приходить на помощь друг другу.
Вспомнил техасец и вторую мировую войну. Закончил он ее в нескольких километрах от Эльбы.
— Если бы не ранение, тогда встретился бы и я с вашими ребятами. У нас в полку все с нетерпением ждали этой «стыковки». Наши радисты уже слышали в эфире ваши полевые радиостанции.
У мотеля «Шератон Кинг» остановил машину.
— Вот тут живут ваши ребята. Скажите им, что техасский фермер Пол Сеймур желает успеха.
В 7 часов утра из окна я увидел: по асфальтовой дорожке через лужайку бегут четверо в синих тренировочных костюмах. Пригляделся — наши: Алексей Леонов, Валерий Кубасов, Анатолий Филипченко, Николай Рукавишников. Я бросился к ним. Остановились под пальмами у бассейна, начали зарядку. Леонов попутно рассказывал содержание американского фильма, который смотрел вчера вечером по телевидению. Я когда-то видел этот фильм. И хотя знал, что космонавты изучают английский язык, но, признаться, подивился тому, как точно Леонов передавал содержание запутанного сюжета кинокартины.
В 8 утра к мотелю подкатывает серый автобус. Наша группа уже в сборе. Здесь руководитель подготовки советских космонавтов генерал-майор авиации В. А. Шаталов, четыре экипажа корабля «Союз», методисты, другие специалисты, переводчики.
Несколько минут езды, и мы уже на территории Центра пилотируемых космических кораблей имени Джонсона. Здесь в степи раскинулось свыше ста светлых новых зданий. Между ними зеленые поляны, пересеченные дорогами и дорожками. Полтора десятка лет назад здесь было ранчо да болото с дикими утками. Любопытно, что утки остались. Стали совсем ручными. В обеденный час подходят к стеклянным дверям кафетерия и поднимают невероятный шум — требуют угощения.
Здание №4 официально называется «домом экипажей». На третьем этаже комнаты советских и американских космонавтов. Стены коридора оклеены плакатами. Портреты членов экипажей «Аполлона» и «Союза». Советские и американские космонавты как бы обращаются к сотрудникам центра: «Успех полета зависит и от тебя!», «Мы стыкуемся в космосе, уверенные в том, что ты все сделал на «отлично»!».
А вот плакат-шутка. Верхом на корабле «Аполлон» сидит смешная собачка Снупи — героиня популярных в США комиксов. На корабле «Союз» удобно разместился медвежонок. «Давай!» — по-английски восклицает Снупи. «Поехали!» — по-русски отвечает медвежонок.
На дверях комнат американских экипажей наклейки: «У моряков самая интересная жизнь!» Рядом: «Пилот-испытатель во всем первый!» Соперничество между летчиками морской авиации испытателями не забыто и в космическом центре.
Каждый человек — свой характер, своя индивидуальность. И тем не менее замечено, что советские космонавты и американские астронавты во многом похожи друг на друга. Чем? Я задал этот вопрос известному американскому ученому, доктору Г. Ланни.
— Прежде всего ответственным отношением к своему делу, — подумав, ответил ученый. — И, конечно, простотой, душевностью, чувством юмора. Когда я устаю — иду в помещение, где тренируются советский и американский экипажи: отдыхаю в их обществе. Они и усталые умеют пошутить.
На столе у каждого американского космонавта стоит табличка с написанным по-русски призывом: «Думай!» Вэнс Бранд (с легкой руки Леонова его теперь все в космическом центре звали Ванечкой) пощелкивает по табличке пальцем и довольно бегло говорит по-русски:
— Надо думать. Одна голова — хорошо. Два голова — американский и советский — вэри (очень) хорошо.
Одетый в желтый космический костюм, он листает инструкцию, в которой не менее тысячи страниц. Смотрит на ручные часы и снова говорит по-русски:
— Пора на работу. Пойдем к Алексею и Валерию.
Мы идем с ним по коридору, заглядываем в открытые двери. В одной из комнат внимание привлекает грифельная доска на стене. На доске мелом изображен смешной человечек, погружающийся в волны. Голова и ноги в воде, а ягодицы над водой. Рядом слова: «Нырять… Погружаться..». Оказывается, это Леонов графически пояснял американским друзьям разницу между двумя русскими словами.
А вот и комната Алексея Леонова и Валерия Кубасова. Они тоже уже переоделись в космические костюмы. Только у них они светло-зеленого цвета. На столе груды конвертов. Это письма американцев. Их по утрам приносят сюда чуть ли не мешками. Такая же школьная доска, как и в комнате рядом. На ней мелом написано расписание тренировок на сегодня.
— Тренируемся по 8–10 часов в сутки, — объясняет Кубасов.
Спустя минуту из окна видно: по асфальтовой дорожке к зданию, где размещены макеты моделей кораблей «Союз» и «Аполлон», идут пятеро космонавтов — трое в желтых костюмах, двое в светло-зеленых. О чем-то оживленно говорят, жестикулируют. Потом начинают хохотать.
Хохочут так заразительно, что мы у окна тоже не можем сдержать улыбки.
— Это Леонов опять что-то «отколол», — убежденно говорит генерал Шаталов.
Спустя четыре месяца американские корреспонденты сообщили из Москвы, что жена Леонова, провожая его в полет, будто бы сказала: «Ты хоть перед телевизионными камерами постарайся быть серьезным». В США это вызвало бурю восторга.
После того, как корабли стыковались, командир «Аполлона» Томас Стаффорд открыл люк и, сдерживая улыбку, спросил человека, который протягивал ему руку из советского корабля «Союз»:
— Полковник Леонов, если не ошибаюсь?
— Заходи, заходи, — ответил Леонов. — Через порог не здороваются.
А ведь были в США люди, которые утверждали, что все это окончится неудачей. Директор Хьюстонского космического центра Христофор Крафт рассказывал мне уже после полета, что были сомневающиеся и среди американских специалистов. Многое вызывало сомнения, многое было «разным»: разные конструкции космических кораблей, разный состав их атмосферы, разные языки для взаимодействия и связи с Землей. Как все это совместить в полете? Действительно, было над чем подумать, было над чем поработать.
«Но чего только не сделают люди, если захотят!» — воскликнул журналист из бостонской газеты «Крисчен сайенс монитор», изумляясь совместному советско-американскому триумфу в день стыковки «Союза» и «Аполлона».
«Это было великолепным и запоминающимся достижением, свидетельствующим о технических возможностях обеих стран, — писала газета «Нью-Йорк таймс». — Совместная миссия подчеркнула, что две большие страны могут направить свою мощь по пути сотрудничества, а не по пути конфронтации. Встреча и стыковка советского и американского космических кораблей стали историческими еще до того, как состоялись. Они явились символом разрядки напряженности».
А вот мнение газеты «Вашингтон пост»: «Несколько последних дней принесли замечательный расцвет добрых чувств между гражданами Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Телевизионное изображение советских и американских космонавтов, совместно работающих в атмосфере дружбы и доверия на высоте 140 миль над Землей, неизбежно породило вопрос: почему такое сотрудничество не может стать более частым на твердой Земле?»
Подсчитано, что около миллиарда жителей Земли видели и слышали пресс-конференцию из космоса, которая началась заявлением командира «Аполлона» Т. Стаффорда:
— Вчера, когда я в первый раз открыл люк и сказал «хеллоу» Алексею и Валерию, я подумал, что, открывая люки в космосе, мы открываем новую эру в истории человечества… Я уверен, что у этой эры хорошее будущее.
Алексей Леонов добавил:
— Полет стал возможным в климате разрядки международной напряженности и развивающегося сотрудничества между нашими странами.
После этой пресс-конференции я разговаривал на территории космического центра в Хьюстоне с несколькими американцами. Один из моих собеседников, шофер Аллан Керк, сказал:
