Объективное усиление радикализма
В остроконфликтные переходные периоды, когда слабеют традиционные социальные, экономические, политические, идеологические отношения и институты, когда возрастает стратегическая неопределенность и возникают всё новые признаки надвигающегося онтологического хаоса, важным проявлением глобального системного кризиса становится рост радикализма в мире. Радикализм, экстремизм, терроризм - это не результат некой экзотической патологии каких-то личностей или даже изолированных групп людей, а объективная реакция на систему обостряющихся глобальных и региональных кризисных трендов. По мере усиления таких трендов, связанных с шестым ТУ, будет усиливаться и радикализм в самых разных формах.
Наиболее выпукло такой рост радикализма и экстремизма проявляется в настоящее время на Большом Ближнем Востоке. Это объясняется как минимум тремя основными причинами.
Во-первых, именно Исламский мир в раскладе глобальных центров силы представляет собой наиболее слабое звено. И по уровню силы он существенно уступает США, КНР, ЕС и РФ.
Во-вторых, именно в Исламском мире предельно резко проявляются межукладные и внутриукладные противоречия, именно в этом геополитическом регионе происходит наиболее острая, драматическая конфронтация системных противоречий.
В-третьих, на Большом Ближнем Востоке (ББВ) последние несколько десятилетий идет форсированный процесс аккумуляции личностной и групповой пассионарной и субпассионарной энергетики, присущей для пограничных, революционных периодов.
Но регионом ББВ дело не ограничивается. Идет мощное, подспудное накопление социально-политического радикального потенциала во многих регионах мира. В какой-то степени этот тренд уже вышел на поверхность в специфической форме на выборах в Европарламент весной 2014 года. Другим его проявлением становится усиление глобального антисемитизма.
Глобальный радикализм не только заполняет вакуум политической воли в современной мировой системе, но и всё более интеллектуализируется.
"В поисках Свана", то есть "умного государства"
Сначала тривиальность: в ближайшие 20-30 лет должны произойти и произойдут грандиозные трансформации практически во всех сферах жизни глобального социума, которые кардинально изменят судьбу человечества. Но в каком направлении будут происходить эти изменения - вот здесь уже банальностью не пахнет.
Сразу после окончания Первой мировой войны представители самых разных интеллектуальных течений (в частности, Карл Каутский и Освальд Шпенглер) исходили из того, что продолжение тотальной силовой конфронтации неизбежно: Первая мировая не разрешила основных глобальных противоречий человечества. Тогда же, в начале 20-х годов прошлого века, даже точно называлась дата, когда эта новая война должна будет начаться - 1939 год. Но ведь и Вторая мировая война не разрешила коренного, антагонистического противоречия нынешней, тотально материалистической цивилизации, которая сама, по своей воле, оказалась в самоубийственном историческом тупике.
Мировая революция становится неизбежной именно потому, что в рамках нынешней цивилизации отсутствует какая-либо действительно великая альтернатива. Впрочем, в любом случае от классической дилеммы: "революция сверху" или "революция снизу", - не уйти.
"Революция снизу" будет неизбежно сопровождаться предельным проявлением цунами онтологического хаоса, появлением большого количества конкурирующих контрэлитных групп, претендующих на переформатирование правящего класса в тех или иных странах, резким усилением роли глобального сообщества "полевых командиров", массовым распространением криминального мышления и в конечном счете огромными масштабами кровопролития. Это, безусловно, произойдет, поскольку системный кризис в своей финальной стадии полностью разрушает традиционную, "одряхлевшую государственную структуру". Происходящее сегодня на территории Украины в этом смысле боле чем показательно.
При "революции сверху" кровь также прольется, но в гораздо меньших масштабах, поскольку, по словам классиков, "человеческая кровь - единственная смазка истории".
Однако здесь возникает архисложная задача: если это в принципе возможно, то как превратить некую совокупность государственных институтов, которые привели к системному кризису и поставили данный социум на край системного краха, в "умное государство", способное согласовать вызовы шестого ТУ с необходимыми кардинальными, тотальными изменениями всего общества?
Сформулируем два провокационных вопроса по поводу непростых перспектив "умного государства".
Представим себе 1914 год, сразу после начала мировой войны. Кто в этот момент был "умнее": могущественная Российская империя, которая переживала мощный патриотический подъем во всех слоях общества, или остатки большевистской партии, которая была практически полностью разгромлена, а её лидеры, казалось, навсегда исчезли в болоте эмиграции?
Через несколько лет на этот вопрос очень внятно ответила сама История.
Большевистская контрэлита, в отличие от абсолютного большинства российского имперского истеблишмента, обладала своим стратегическим проектом, своим "сверхидеалом". Пусть этот проект был наивен, оторван от "реальности", даже фантастичен. Но речь-то о другом: в самом появлении такого антисистемного, креативного "сверхидеала" проявилась некая метафизическая политическая воля. Более того, большевистские харизматические лидеры имели инструментарий - стратегическое, рефлексивное мышление, принципиально антисистемную "картину мира", совершенно новую теорию и идеологию, уникальное, отработанное оргоружие. И этот инструментарий позволил не только дерзнуть, но и реализовать "сверхидеал" в ходе революции.
Большевистская контрэлита имела и достаточно четкую позицию по поводу того, в чем должен состоять новый смысл жизни: личности, классов и социальных групп, народов и наций, всего человечества, - на новом историческом этапе. Более того, в отличие от деградирующей имперской элиты России, этот новый смысл жизни гораздо более гармонично соединял прошлое, настоящее и будущее страны.
А теперь второй провокационный вопрос. Кто "умнее" осенью-2014: Соединенные Штаты, которые возглавили альянс своих западных союзников в борьбе с небольшой группировкой "Исламское государство", или же само это странное, неизвестно откуда появившееся "ИГ"?
Уже ясно, что, вне зависимости от хода военных действий "ИГ" оказалось гораздо эффективнее в идеологической, информационной войне - большинство из полутора миллиардов мусульман прямо или косвенно поддерживают эту группировку. Например, сентябрьский (2014 г.) опрос показал, что 92% жителей Саудовской Аравии поддерживают "ИГ". На стороне ИГ воюют добровольцы из почти 80 стран мира, в том числе и этнические британцы, французы, южноафриканцы, евреи, индусы, курды и т.д. Американские бомбардировки территории, контролируемой ИГ, на самом деле еще больше укрепляют глобальное и региональное влияние "Исламского государства".
Вашингтону не удалось мобилизовать в поддержку своей политики против ИГ массовое общественное мнение даже в развитых западных странах.
Проамериканские режимы в Исламском мире уже парализованы страхом в отношении ИГ. Никто из них не решится послать и вряд ли пошлет наземные войска против ИГ.
Миллионная иракская армия, многочисленные отряды курдской пешмерги продемонстрировали, что не могут одержать военную победу над отрядами ИГ.
Конечно, американцы могут гипотетически нанести временное военное поражение "Исламскому государству", если направят в этот район десятки тысяч своих солдат. Но тогда Пентагон окажется на севере Сирии и Ирака в ситуации "второго Афганистана" и это станет катастрофой для Вашингтона, причем не только региональной, но и глобальной.
Вот так и получается, что террористическое ИГ стратегически оказывается "умнее" Вашингтона в военном плане, политическом отношении, в идеологической сфере и т.д.
Смысл жизни в "эпоху великих перемен"
Одна из ярких примет исторического переходного периода - очень быстрая деградация традиционных "картин мира". Все эти "как бы идеологии" в условиях "бюрократического оцепенения" окончательно теряют куцые остатки своей мобилизационной энергетики. Национализм, коммунизм, социализм, либерализм - всё это стало или становится пустым пшиком для миллиардов людей на планете. Ибо то, что эти квазиидеологии предлагают, как объяснение смысла жизни в нынешних условиях, мало кого убеждает или трогает.
Когда происходит окончательная девальвация базовых ценностей жизни социума, народа и личности, когда вопросы "кто мы? откуда мы пришли? куда мы идем?" прочно висят в кровавом воздухе, это означает, что соответствующие идеологии мертвы. Окончательно и бесповоротно.
