Ее тревога говорит о многом: врачей волнует то, как общественность может отреагировать на такую информацию, особенно на рынке здравоохранения в США, где у пациентов есть большой выбор. Когда вы принимаете лекарство, вы хотите знать, что оно самое безопасное и эффективное, выбранное для вас на основании самых надежных фактов. Информированные потребители могут избегать врачей, которые пользуются обучением и гостеприимством индустрии, поскольку это — как вы видели — меняет выбор лечения пациентов. В США скоро вступит в силу новый закон об открытости врачей, и гораздо больше информации станет доступной, таким образом, пациенты смогут выяснить, связан ли их врач с индустрией.
Ваша вера в то, что скоро мы вступим в ту же самую эру радикальной прозрачности в Великобритании, простительна: пациенты делают выбор на основе имеющейся информации о том, является ли их собственный врач независимым и благонадежным. С 2013 года, наконец, новые нормы практики Английской ассоциации фармацевтической промышленности говорят о том, что все фармацевтические компании должны публично декларировать суммы, выплаченные врачам за оказание услуг: эта цифра включает в себя оплату спикеру, консультации, членство в консультационном совете и спонсорство для посещения собраний. Эта попытка встречалась под фанфары, было заявлено, что она является предвестником новой эры прозрачности.128 В праздничных газетных заголовках восклицали: «Фармацевтические компании обязаны декларировать все выплаты, совершенные врачам, с 2012 года».
Но даже если мы закроем глаза на то, что стартовая дата новой эры уже передвинулась по времени, по непонятным причинам, с 2012 на 2013 год, новые нормы предполагают наличие гораздо более серьезной проблемы. Это еще одна имитация решения проблемы, и, несмотря на то что это последнее, что мы рассмотрим в данной книге, развитие идет по тому же сценарию, который мы уже видели. Международный комитет редакторов медицинских журналов обещает, что будет публиковать только предварительно зарегистрированные испытания (они этого не придерживались, хотя все вели себя так, будто проблема была улажена) по новым правилам Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ, требующим совершать публикацию в течение года (не в принудительном порядке, хотя все ведут себя так, будто проблема улажена), подстраиваясь под странноватую регистрацию клинических испытаний в Евросоюзе (инструмент создания прозрачности, чья суть держалась в секрете почти десять лет), и еще очень многое.
Чтоб понять, почему нормы столь дефектны, вам придется копнуть глубже освещения в печати, потому что Английская ассоциация фармацевтической промышленности обозначила «Декларацию всех выплат врачам» с таким надуманным софизмом и лукавством, что на самом деле сложно вкратце объяснить этот план простым языком: реальность слишком далека от того, что ожидает любой здравомыслящий человек. Нормы просто требуют, чтобы компании декларировали общую сумму, которую они выплатили всем врачам. Достаточно ли это понятно? Нет: это звучит так, будто фармацевтические компании будут сообщать, сколько они выплатили каждому врачу, потому что это как раз та очевидная вещь, которую нужно сделать. Но я сказал «всем врачам»?
Попробую еще раз: каждая компания должна просто продекларировать две цифры на одном листе бумаги, вот и все. Одна сумма — общая сумма денег, выплаченная всем врачам в Великобритании за год, состоящая из многих десятков миллионов фунтов; остальные цифры должны отражать, сколько было сделано отдельных выплат. А теперь ясно? Вероятно, с примером будет проще. Представьте себе, что одна фармацевтическая компания заплатила 10000 фунтов доктору Шиллу, 20000 фунтов доктору Студжу и еще произвела 998 прочих равных выплат еще 998 разным врачам. В конце года эта декларация скажет вам следующее: «Мы заплатили 12 миллионов фунтов, разделив их между 1000 врачей».
Это не имеет смысла, неинформативно и ни о чем нам не говорит вообще.
Могли бы мы создать базу данных самостоятельно, на пустом месте? На самом деле нет, потому что нам не хватает культуры гласности и исковых производств по фармацевтическим компаниям, итак, у нас нет правовой среды для получения информации такого рода, как та, которую курировала организация ProPublica. Можно попытаться вычислить, кто из ученых и врачей брал деньги, очень грубо, из деклараций, которые отдельные врачи и ученые предоставляют в конце каждой научной статьи, но это делается только в случае релевантности специфической сферы исследования этой самой работы. В результате информация о ресурсах из данного источника будет представлять собой неполные отрывки деклараций; более того, в этих декларациях редко бывают какие-либо цифры. Поскольку некоторые люди просто работают на любую компанию, создавая впечатление универсального обязательства без предпочтения, это может очень сильно запутать (но даст дополнительное преимущество, поскольку вы будете выглядеть как очень популярный эксперт).
Информация о ресурсах из деклараций в научных журналах также ничего вам не скажет о большом количестве врачей, которые не занимаются научной работой, но которые принимают пациентов и являются «ключевыми фигурами» в своей местности или в своей профессиональной сфере и которым фармацевтические компании платят большие суммы денег, чтобы они обучали других врачей; это ничего не скажет вам о клинических врачах, которые пользуются гостеприимством; и это ничего не скажет вам о том, встречается ли ваш врач общей практики с медицинскими торговыми представителями и получает ли деньги за присутствие на конференциях. По существу, мы не знаем ничего о том, какие врачи что берут.
В идеале нам нужна централизованная регистрация личных и финансовых интересов в фармацевтической индустрии: она может быть произвольной или обязательной, и многие годы люди рекомендуют создать такую систему, но этого никогда не произойдет. Вы могли заметить, что самые звездные фигуры в политике медицины — люди, награжденные медалями, состоящие в комитетах Королевского колледжа — это люди, которым придется обойти все это, а часто они являются теми самыми лицами, которые получают самый высокий доход от работы с индустрией.
Будет хорошо, если врачи, читающие это, примут к сведению урок, усвоенный в последние годы журналистами насчет телефонного шпионажа или членами парламента насчет их затрат: просто потому что вы думаете, что это нормально — просто потому что вы знаете, что все это делают, — это не значит, что непосвященные лица согласятся с вами, когда это обнаружится. В Германии в рамках расследования от журнала Stern полиция обыскала квартиры 400 медицинских торговых представителей и 2000 медицинских служебных помещений, обнаружив, что врачи на постоянной основе получали деньги и подарки (как мы знаем). В 2010 году двух немецких врачей осудили и приговорили к году тюрьмы за получение взяток для прописывания лекарств одной фармацевтической компании, на основании того, что это вводило в заблуждение страховую компанию, которая, безусловно, оплачивала это лечение.129 66 % случаев мошенничества в Америке было связано с фармацевтической промышленностью и с проблемами по вопросам маркетинга или ценовой политики.130 Компания Pfizer согласилась выплатить свыше 60 миллионов долларов, чтобы утрясти вопрос с делом об иностранных взятках в судах США, и несколько других фармацевтических компаний оказались в центре внимания по аналогичным расходам. Те вещи, которые всегда воспринимались врачами как норма, постепенно дают почву для серьезных обвинений.
Но, конечно, конфликт интересов бывает не только у врачей и ученых: и это финальная часть нашей долгой печальной истории.
Прежде всего, эти вопросы выходят за пределы медицины. В октябре 2011 года австралийская газета Australian запустила серию «Здоровье нации», спонсируемую австралийским медицинским институтом.131 Таким газетам деньги даются для того, чтобы купить благоволение, создать более тесные отношения и сделать так, чтобы в будущем им было сложнее затрагивать щекотливые вопросы. Поскольку газеты не имеют культуры декларирования таких пожертвований, для этого не предусмотрен стандартный слот в конце статьи, как в научном журнале, поэтому их часто пропускают незамеченными, это как бесплатные отпуска для авторов, которые пишут о путешествиях. Вдобавок ко всему, фармацевтические компании часто оплачивают журналистам присутствие на научных медицинских конференциях, включая отели и перелеты, и взамен просят посетить идущие там рекламные мероприятия. У меня есть имена таких, и я назову их вам при личной беседе, но печатать не буду (просто знайте, что у меня есть список).
Но более того, эта проблема проникла в самое сердце самых могущественных медицинских заведений, которые часто становятся зависимыми от поддержки и финансирования индустрии. Это хорошо иллюстрирует недавний случай от организации PMCPA, где больничного представителя компании Lilly расстроили действия врача-консультанта по диабету, который продолжал прописывать лекарства другой компании.
