Хожу по свердловско-екатеринбургским мостовым, обозревая таблички с именами этих многочисленных коминтерновских улиц, по которым можно изучать кадровый состав Третьего Интернационала вкупе с комиссарским составом красных уральских полков. Да много чего напомнит и дополнит этот город к уже подзабытым фактам вчерашнего бытия...
На «расстрельном ипатьевском месте», где недавно стоял простой православный крест и деревянная часовенка, теперь величественный Храм на Крови. На проспекте Свердлова – проспекте цареубийцы.
Не плачу, как Борис Плотников. Он гость. Ему можно. Он не был здесь все свои восемьдесят лет, прожитых на белом свете. А мы здешние, нам – не ПОДОБАЕТ.
* * *Г. Г. Волков – Н.В. Денисову. Апрель 1999 года.
«...А сейчас мы переживаем за Сербию, которую терзают американские нашественники. Мы все там жили, росли, учились. Жаль, что мало чем можем сербам помочь. И все-таки! Посылаю тебе, Коля, один документ, копии которого мы разослали во все наши кадетские объединения разных стран, суворовцам и нахимовцам в Россию, в газеты «Русский Вестник» А. Сенину и тебе в «Тюмень литературную».
Старики неугомонные! Поможет ли это послание отвратить беду нашествие американского империализма на Сербию, на милую вторую родину белых русских? Но я печатаю. И адресую послу Сербии в Венесуэле господину Славко Суковичу:
«...Мы считаем, что это зверское, недопустимое в наш демократический век, нападение на маленькое независимое государство является актом агрессии вполне сравнимой с той агрессией, которой подверглось Сербское Государство 600 лет тому назад, как раз на тех же полях, бомбардировку которых весь мир смакует на телевизионных экранах уже целую неделю...
Регион Косово – это сердце Югославии, без которого немыслимо существование сербского государства.
К сожалению, бывшие союзники маленького народа, героически сдержавшие в двух великих войнах вооруженные силы Германии, не нашли нужным прийти на помощь своей, раздираемой внутренними неладами, бывшей союзнице. Мало того, в рядах сегодняшних карателей мы различаем наряду с иностранцами, никакого отношения к Косово не имеющими, и новых, не научившихся ничему, немецких агрессоров.
Более полувека тому назад умирающий сербский король завещал сербам «беречь Югославию». Каждый из нас каким-то образом старался уберечь её от того положения, в котором она сейчас находится. Некоторые из нас, может быть, берегли её не так, как надо. Во всяком случае, не уберегли. Но, повторяя знаменитую фразу, не будем сегодня оплакивать как женщины то, что не сумели защитить мужчины.
Мы просим Вас, дорогой посол, передать сербскому народу нашу солидарность и наше возмущение уже ставшим привычным иностранным вмешательством во внутренние дела маленького государства. Мы уверены в том, что никакое новое иго не сможет сломить волю сербского народа жить в своём маленьком великом Государстве по своим законам, освященным веками.
Объединение Кадет Российских Кадетских Корпусов в Венесуэле. Председатель Георгий Г. Волков, секретарь Борис Е. Плотников».
Над пасхальной Европой вербы,
А над Косовом полем – ад,
Свора НАТО терзает сербов,
Богатырски они стоят.
Лезут немцы, грозят мадьяры.
Помрачнел православный Спас.
Изменили друзья-болгары,
Полячишки предали враз.
Нет надежд и на Киев с Ригой,
И не в подлой Москве, видать,
Надо в недрах Руси Великой
На подмогу бойцов скликать.
Вспомнят праведный грохот пушки,
Светлый ангел взорлит во мгле.
Мы придём к вам, придём, братушки,
Как раздавим ворьё в Кремле!
«За славян!» – пробасит ракетчик.
Гром и ужас, огонь и тьма...
В Вашингтоне герой-минетчик
Раньше срока сойдёт с ума.
Мир протестовал, гневался, горевал над пролитием новой крови. Человеческое сострадание, оно ведь всюду одинаковое – на любых землях и континентах. Неиспорченные души, отзывчивые сердца всюду отыщутся. На том пока и держится земное сообщество, сопротивляясь воцарению окончательного разврата и разбоя.
И все ж таки в нашей «кадетской» переписке еще жила благодатная тема недавнего съезда в России и всех тех «мелочей», которыми мы жили в обоюдных посланиях друг другу. Потому Юрий Львович Ольховский «разразился» вдруг томившим его, возмутившим его фактом:
«...Во время нашего кадетского съезда в Москве в Военном музее была выставка, посвященная Белому Движению. Выставка небольшая, но интересная. Экспонаты, вернее, часть их, была пожертвована обществом «Отрада» из США.
Всё было бы хорошо, если бы не «ложка дёгтя» в одном месте выставки. Под стеклом была выставлена «перчатка, содранная белогвардейцами с руки красноармейца». Поразило меня то, что, несмотря на 80-летнюю давность, «перчатка» прекрасно сохранилась... Действительно, странно!
Чтобы как-то сохранить труп Ленина, убухивались миллионы рублей, а тут – 80 лет и в прекрасном виде. Неужели в тот жуткий период (гражданская война) у кого-то нашлось желание, не обходимые материалы и время, чтобы «перчатку» забальзамировать? Сильно сомневаюсь!
И второе: откуда уверенность, что снята она с руки красногвардейца, а – не наоборот? Жестокости были с обеих сторон: вырезали погоны на коже плеч белых воинов, бросали в топки кораблей морских офицеров. Живыми. Расстреливали без суда и пр. и пр. К нашему общему стыду – РУССКИЕ ЗВЕРСТВОВАЛИ НАД РУССКИМИ.
Кому бы эта «перчатка» ни принадлежала, пора её забыть и ею не хвастаться».
В стране содом. И все – в содоме.
Пожар назначен мировой.
И пахнет спиртом в Совнаркоме –
Из банки с царской головой.
Примкнув штыки, торчит охрана,
Свердлов в улыбке щерит рот.
А голова, качаясь пьяно,
К столу Ульянова плывёт.
Он в размышленьях: «Вот и сшиблись!
Но ставки слишком высоки!»
Поздней он скажет: «Мы ошиблись!»
Но не поймут ревмясники.
В морозный день эпохи мрачной,
Да, через шесть годков всего,
Они, как в колбу, в гроб прозрачный
Его уложат самого.
И где-нибудь в подвале мглистом,
Где меньше «вышки» не дают,
Из адской банки спирт чекисты
Глумясь и тешась, разопьют.
И над кровавой царской чаркой,
В державной силе воспаря,
Они дадут дожрать овчаркам
Останки русского царя.
Еще прольются крови реки
Таких простых народных масс.
Тут голова открыла веки,
И царь сказал: «Прощаю вас...»
Он всех простил с последним стоном
Еще в ипатьевском плену:
Социалистов и масонов,
Убийц и нервную жену.
...Летит светло и покаянно
На небо царская душа.
И зябко щурится Ульянов,
Точа клинок карандаша.
Еще в нём удаль боевая.
Еще о смерти не грустит.
Но час пробьёт... Земля сырая
Его не примет, не простит.
Стихи эти написал в начале «перестройки», в пору всяких эйфорий и смутных умозаключений, теперь же (как их не оценивай!) публикую в подкрепление возмущений кадета Ольховского.
А в памяти, как связующая нить, широко отгремевшая в России и за её пределами история преследования московской прокуратурой поэта и редактора газеты «Пульс Тушина», моего друга Владимира Фомичева. В ходе следствия и заседаний суда по «делу» Володи допрашивали авторов газеты, не москвичами интересовались тоже. Следовательница из конторы «По борьбе с организованной преступностью» настоятельно спрашивала: «Кто вам подсказал тему стихотворения «Совнарком...»? И каким образом переправляли вы эти стихи в московскую редакцию «Пульса»?»
Кто бы рассказал сейчас, как, наверное, округлились мои глаза от сего «странного» вопроса?! Какое выражение было на моем лице? Что-то ж было «написано» тогда на нём, черт побери?! «Переправляли» – это ж, конечно, из той «оперы», когда подразумевается некая законспирированная организация!
Шел на допрос по повестке, врученной (всученной) мне со злорадством «заклятыми друзьями» из писательского союза. Шел, как ходил по Южной Америке, весь в белом! Шел я, как мечтал когда-то возникнуть в Рио-де-Жанейро Остап Бендер – в белых штанах! Шел – и бутон белых завязок-шнурков на белейших кроссовках цвел под ярким летним солнышком откровенно вызывающе и дерзко.
В висках так же вызывающе звенели строчки Даниила Андреева:
Перед бурями иных времен
Отдохни, прекрасная Земля!
Странным «видением» обладали ельцинские следователи, всерьез интересуясь способом «переправки стихов» в редакцию московской газеты, когда, хоть и бедственная, но еще существует почтовая связь, где, правда, по утверждению гоголевского Хлестакова, наверное, и сейчас всякий почтмейстер «подлец, пьёт горькую». Да суть не в этом. Прокуратура демократов, в данном случае с «головой царя Николай 2-го», выступила прямым образом в защиту Владимира Ильича – от моих художественных «нападок», когда таких нападок, пожестче и позлее, была полна вся свободная российская пресса!
