После изгнания колонизаторов в 1945 г. эмиграция из Кореи не прекратилась, но просто изменила своё направление. Основная эмиграция из Кореи в послевоенный период идёт в США, а также (в куда меньших масштабах) в иные англоязычные страны – Канаду, Новую Зеландию, Австралию.
По-настоящему иммиграция в США началась только в 1965 г., когда был принят новый американский закон об эмиграции. Этот закон отменил дискриминационные (по сути – расистские) квоты, которые до этого ограничивали «небелую» иммиграцию в страну. Рост корейской общины США после 1965 г. был стремителен, и сейчас там проживает более миллиона корейцев (по численности корейской общины Америка уступает только Китаю, где корейцев два миллиона). Уезжали в Америку в основном люди с неплохим образованием, квалифицированные специалисты. Пик эмиграции в США пришёлся на конец семидесятых. В 1980 г. Корею покинуло 37 тысяч человек, причём более 90% уезжавших направлялись в США.
После 1980 г. эмиграция стала быстро сокращаться. «Экономическое чудо» принесло свои плоды, и корейцам всё реже хочется искать хорошую жизнь за морями – им и дома теперь живётся, в общем, неплохо. Однако эмиграция не прекратилась полностью. В 1998 г., например, из Кореи за границу на постоянное место жительства выехало 13.974 человека. Примерно 4/5 всех эмигрантов сейчас направляются в Америку, за ней с большим отрывом следуют Канада, Австралия и Новая Зеландия.
На протяжении полувековой истории Республики Корея эмиграция не осуждалась, а, наоборот, поощрялась и даже поддерживалась властями. Известно, что Корея и в наши дни остаётся одной из самых густонаселённых стран планеты, а уровень жизни в ней до начала 1980-х гг. был очень даже невысоким. Поэтому власти не возражали против того, чтобы «лишнее» население покинуло полуостров. Разумеется, не пытается Корея и следовать примеру Израиля. Она не проводит политики поощрения реэмиграции (или, как вежливо именует это израильская пропаганда, «репатриации»). Задача опять собрать всех корейцев планеты на полуострове Сеулом отнюдь не ставится, и немногочисленные «возвращенцы» могут рассчитывать только на свои силы. Впрочем, в то же самое время правительство проводит политику поддержки корейских общин за рубежом, тратит немалые деньги на преподавание зарубежным корейцам («кёпхо») корейского языка и культуры.
Судьбы корейских общин в разных странах складывались по-разному. Но это – уже тема последующих статей.
Корейское зарубежье: Китай
Корейская община в Китае – самая большая из всех корейских эмигрантских общин, она насчитывает без малого 2 миллиона человек (точнее, 1 миллион 960 тысяч по состоянию на 1997 год). Цифра эта велика, но надо помнить, что Китай – страна, как известно, немаленькая, так что многочисленные этнические корейцы составляют лишь около 0,17% всего его огромного населения.
Китай, вдобавок, – это единственная страна, в которой сейчас существует корейская территориальная автономия – Яньбяньский автономный округ. Автономные корейские районы имелись когда-то и в СССР, но были ликвидированы во время насильственного переселения советских корейцев в Среднюю Азию в 1937 г. Что же до двух других крупнейших центров корейской диаспоры – Японии и США, то там о каких-либо автономных образованиях и речи быть не может: отчасти потому, что корейцы там живут в основном распыленно и в крупных городах, а отчасти потому, что сама идея национально-территориальной автономии в этих странах, скажем мягко, не слишком популярна.
Корейцы стали переселяться в Китай чуть более столетия назад, в 1880-е гг. Пик эмиграции приходился на 1900–1925 гг., и к 1939 г. численность корейского населения Китая перевалила за миллион. Гнала иммигрантов в Китай в основном нужда, ведь земли в самой Корее хронически не хватало, а в граничащих с Кореей районах китайской Маньчжурии переселенцев поначалу привечали и давали им неплохие земельные наделы.
Подавляющее большинство отправлявшихся в Китай переселенцев состояло из бедных крестьян. Однако после захвата Кореи Японией в 1910 г. Китай стал и крупнейшим центром корейской политической эмиграции. Именно в Китае в 1919 г. было создано корейское правительство в изгнании, именно на его территории, в Маньчжурии, в основном базировались корейские партизанские отряды – как националистические, так и коммунистические. Как и в СССР, в Китае большинство иммигрантов составляли выходцы из провинций северной Кореи, в то время как в Японию и, позднее, в США переселялись преимущественно южане.
И в наши дни 95% всех китайских корейцев живёт на территории Маньчжурии, то есть в трёх провинциях Северо-Восточного Китая. Наибольшая концентрация корейского населения – в приграничном Яньбяньском автономном округе, в котором корейцы составляют около 40% всех жителей.
Яньбяньский округ (до этого – уезд) получил автономный статус вскоре после прихода коммунистов к власти в Китае, в 1952 г. Надо сказать, что в своей национальной политике китайское коммунистическое правительство в целом следовало советским образцам, так что внешние атрибуты корейской автономии хорошо знакомы всем, кто в советские времена жил или бывал в наших автономных республиках: двуязычные вывески на официальных учреждениях, несколько газет и журналов на «местном» (в данном случае – корейском) языке, собственный союз писателей, радиостанция, театральная труппа и университет. Впрочем, все эти атрибуты – отнюдь не просто символы. Корейцы живут в Маньчжурии весьма компактно, в основном – в отдельных корейских посёлках, где почти нет китайцев, и где люди между собой говорят в основном по-корейски. В Яньбяне в принципе можно неплохо существовать, вообще не зная китайского языка, и обходясь одним корейским. Этим обстоятельством, кстати, активно пользуются нелегальные эмигранты из Северной Кореи, которых сейчас немало скрывается в тех местах. Вдобавок, китайские власти обычно относились к корейскому языку и культуре вполне благожелательно, и оказывали им всяческое содействие. Единственным исключением стал период злополучной «культурной революции», когда корейская интеллигенция подвергалась преследованиям, а деятельность корейских учебных заведений была приостановлена.
В наши дни Яньбяньский университет, где учится 15 тысяч студентов (из них 5 тысяч – на дневном отделении, остальные – вечерники и заочники) и где значительная часть преподавания ведётся на корейском языке, во многом уникален. В мире есть ещё один «зарубежный» корейский университет, в Японии, но и по размерам, и по престижности он существенно уступает Яньбяньскому. В Яньбяньском округе выходит 7 корейских газет, действует не только корейское радио, но и корейское телевидение.
Для большинства корейцев КНР корейский язык остаётся родным. В этом они отличаются не только от советских корейцев, но и от корейской молодёжи Японии и США, которая обычно или с трудом изъясняется на языке своих дедов, или не знает его вовсе. Из всех крупных зарубежных корейских общин, китайская – наименее ассимилированная. Впрочем, есть у этого и оборотная сторона: низкая степень ассимиляции китайских корейцев вызвана в основном тем, что они по-прежнему живут в «местах компактного проживания», то есть в деревнях. Это означает, что им легче сохранять родной язык и традиции. Однако это также означает, что китайские корейцы в своём большинстве остаются крестьянами, причём, зачастую, весьма бедными, и что их социальный статус в китайском обществе не слишком высок.
Подавляющее большинство корейцев Китая – граждане КНР, но некоторые ещё с пятидесятых годов имеют северокорейское гражданство. Большинство живущих в Китае обладателей северокорейских паспортов имеет неплохие связи в Пхеньяне. Остальные корейцы Маньчжурии (да и сами китайцы) часто и, похоже, не без оснований воспринимают обладателей пхеньянских паспортов как потенциальных или реальных агентов северокорейских спецслужб, и относятся к ним весьма настороженно. С другой стороны, в последнее десятилетие, когда экономическая ситуация в Северной Корее из просто тяжёлой превратилась в совсем уж катастрофическую, в Китай бежало немало жителей КНДР. По самым скромным оценкам, там сейчас скрывается многие десятки тысяч северокорейских перебежчиков. Северокорейские беженцы находятся в Маньчжурии нелегально, работают батраками в хозяйствах местных богатых крестьян, официантками и посудомойками в дешёвых ресторанах, выполняют иную малооплачиваемую работу. Время от времени китайские власти ловят этих нелегалов и высылают их в Северную Корею. До недавнего времени выданных пхеньянским властям перебежчиков ждала верная смерть, но сейчас к ним относятся гораздо мягче – слишком уж их теперь много. Впрочем, особого рвения в деле охоты за беглецами китайские полицейские не проявляют, так что подавляющее большинство нелегалов благополучно остаётся в Китае. Конечно, цель многих из них – Южная Корея, однако Сеул не очень стремится приглашать к себе беглецов, которые, скорее всего, станут источником дополнительных проблем (как социальных – внутри страны, так и международных – в отношениях с Китаем).
