Козырной картой Бисмарка было адресованное Беннигсену предложение стать прусским министром. Формально это стало бы дальнейшим усилением позиций и влияния национал-либералов в государственной системе не только Пруссии, но и всей империи. Однако Беннигсен, будучи опытным политиком, быстро распознал истинный замысел «железного канцлера». Он заключался в том, чтобы привязать к себе партию, обеспечить ее поддержку по многим вопросам, не идя ни на какие принципиальные уступки. Если бы этот план удался, национал-либералы, скорее всего, не смогли бы сохранить внутреннее единство, поскольку левое крыло ни при каких обстоятельствах не одобрило бы такой «неравный брак». Поэтому Беннигсен поставил в качестве условия своего согласия включение в состав прусского кабинета министров еще двух представителей партии – Форкенбека и Штауффенберга. Учитывая, что прусские министры обладали определенной самостоятельностью в своих действиях, Бисмарк не мог пойти на такую уступку, да и Вильгельм явно не одобрил бы подобный шаг. Хотя переговоры тянулись до февраля 1878 года, «железному канцлеру» уже осенью 1877 года стало ясно, что его маневр не удался.
В рейхстаге складывалась ситуация, при которой Бисмарку оказывалось практически не на кого опереться. Однако, казалось, сама судьба была достаточно благосклонна к нему. 7 февраля 1878 года скончался понтифик Пий IX, его преемником две недели спустя выбрали кардинала Печчи, вошедшего в историю под именем Льва XIII. Он был в гораздо большей степени, чем его предшественник, склонен к компромиссу. Это открывало перед Бисмарком возможности для примирения с Ватиканом, а через него – с партией Центра. Пространство для маневрирования существенно расширялось.
В феврале 1878 года в рейхстаг был внесен ряд законопроектов, которые увеличивали размер косвенных налогов. В ходе дебатов Бисмарк прямо заявил, что его идеал – «не империя, которая вынуждена собирать матрикулярные взносы под дверьми отдельных государств, а империя, которая сама могла бы выплачивать деньги отдельным составляющим ее государствам, поскольку держит в руках главный источник здоровых финансов, косвенные налоги» [555]. На данном этапе поддержка национал-либералов, также выступавших за усиление общеимперских институтов, была ему обеспечена; однако вопрос о цене, которую придется заплатить за эту поддержку, оставался открытым.
Одновременно существенно активизировались представители промышленности, лоббировавшие введение покровительственных пошлин. Во второй половине февраля Центральный союз германских промышленников разработал таможенный законопроект. В рамках мероприятий по его продвижению 31 марта один из «капитанов экономики», Вильгельм фон Кардорф, пришел на аудиенцию к имперскому канцлеру. Они обсуждали вопрос покровительственных пошлин с точки зрения как политики, так и экономики, в том числе финансовых интересов обоих собеседников.
Здесь необходимо затронуть еще одну в высшей степени интересную тему. Вопрос о том, насколько личные имущественные интересы Бисмарка определяли проводимый им политический курс, стоял достаточно остро еще во времена его правления. Было совершенно очевидно, что собственность играла в жизни «железного канцлера» достаточно важную роль. После основания империи он был уже весьма обеспеченным человеком, который ревниво заботился о приумножении своего состояния.
Именно последнее, а также связи с банкиром Бляйхредером служили поводом для неоднократных обвинений «железного канцлера» в том, что он использует свой пост в целях личного обогащения и активно участвует в сомнительных махинациях. Бисмарк всегда очень болезненно реагировал на подобные упреки, что лишь усиливало подозрения. Однако на самом деле большинство из них были лишены оснований. И дело здесь не в какой-то особой честности «железного канцлера», а в его консерватизме – игре на бирже он предпочитал вложения в свои поместья.
К началу 1870-х годов «железный канцлер» обладал целой плеядой земельных владений. К Шенхаузену и Варцину добавилось, как уже упоминалось выше, имение Фридрихсру. В 1871 году к ним добавился Рейнфельд, унаследованный Иоганной от своих родителей. По мере возможностей Бисмарк округлял свои владения, докупая соседние с их границами земли. Сам он неоднократно шутливо говорил о том, что при взгляде на владения соседей его охватывает страсть к аннексиям. В то же время экономическое положение поместий было не слишком стабильным, к примеру, Варцин в течение ряда лет приносил одни убытки. «Мои дела шли хорошо, пока я не получил первую дотацию; с тех пор все уходит в Варцин», – писал Бисмарк брату в 1871 году [556]. Во многом это объяснялось личностью управляющего, который растрачивал деньги и в итоге покончил жизнь самоубийством в 1877 году. Однако сказывалась и общая экономическая ситуация, в том числе начавшийся кризис.
Основным источником доходов как в Варцине, так и во Фридрихсру была торговля лесом. Однако ею одной дело не ограничивалось. Бисмарк активно основывал в своих владениях предприятия перерабатывающей промышленности. В начале 1880-х годов в Варцине действовали два перегонных завода, дававшие в общей сложности около 180 тысяч литров алкоголя в год, а также три бумажные фабрики, которые «железный канцлер» сдавал в аренду. Во Фридрихсру Бисмарк сдал в аренду часть территории поместья под постройку фабрики по производству взрывчатых веществ, при условии, что часть сырья будет закупаться у него. В качестве крупного поставщика леса «железный канцлер» имел дело с целым рядом рурских магнатов.
Бисмарк уделял хозяйственным вопросам достаточно много внимания. Он лично инспектировал как посадки, так и вырубки деревьев, вникал в колебания цен на аграрную продукцию. Другой вопрос, насколько успешен он был в роли хозяина. На этот счет существуют разные мнения. Один из современников вспоминал: «Хотя он сам по себе был экономен, возникали крупные растраты, поскольку его со всех сторон обкрадывали и обманывали. Все было непрактичным и тяжеловесным, не приспособленным к тем высоким требованиям, которые приносили с собой его положение и его гостеприимство. Бисмарк не был сторонником нововведений; все должно было оставаться по возможности таким, каким оно было всегда. К техническому прогрессу, даже к внедрению водопровода и электрического освещения, он относился с подозрением» [557]. Тем не менее к началу 1880-х годов поместья начали приносить более или менее стабильный доход, резко увеличивший общий уровень финансовых поступлений «железного канцлера».
C большим подозрением «железный канцлер» относился к биржевым спекуляциям. Хотя он – при помощи и посредничестве Бляйхредера – покупал и продавал ценные бумаги, большинство этих операций носили достаточно консервативный характер и были нацелены на получение пусть небольшой, но надежной прибыли. Принадлежавший ему портфель ценных бумаг оценивался в 1871 году в 377 тысяч марок, в 1880 году – в 560 тысяч. Чтобы понять, насколько велик был размер этого капитала, необходимо отметить, что средний доход на душу населения в тогдашней Германии составлял менее 400 марок в год.
Известно не так много случаев, которые дали бы повод заподозрить Бисмарка в использовании имевшейся у него информации политического характера для личного обогащения. Одним из таких эпизодов стали операции с акциями частных железных дорог в середине 1870-х годов, когда на повестке дня стоял вопрос об их выкупе государством. Однако в общем и целом Бисмарк ставил интересы «большой политики» безусловно выше личного обогащения.
Общий размер доходов главы правительства, исчислявшийся к началу 1880-х годов несколькими сотнями тысяч марок в год, был весьма значителен, однако расходы нередко оказывались больше. Жалованье имперского канцлера приносило ему около 50 тысяч марок, что было существенно меньше, чем прибыль от принадлежавшего Бисмарку имущества. На протяжении долгих лет «железный канцлер» вел непрерывную войну с налоговыми органами, стремясь приуменьшить свои доходы и сократить размер уплачиваемого подоходного налога. Известна история о том, как он изменил административные границы, чтобы его поместье оказалось в другом округе, руководство которого более лояльно относилось к стремлению Бисмарка уменьшить объем выплачиваемых государству денег. Канцлер даже грозился покинуть ряды церковной общины, если его церковный налог не будет существенно снижен.
Подводя итог, нужно сказать, что вопросы личного имущества имели в жизни Бисмарка большое, однако отнюдь не приоритетное значение. Введение покровительственных пошлин объяснялось не личными, а в первую очередь политическими интересами, как и прочие шаги правительства в экономической сфере. При этом пошлины, безусловно, были выгодны «железному канцлеру».
