Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 3] (1917-1939)

Эта книга популярный рассказ об истории евреев Советского Союза является естественным продолжением прежних работ автора, посвященных истории евреев Российской империи. Эта книга о жизни евреев на территории СССР с 1917 по 1939 год со всеми проблемами, иллюзиями и ошибками‚ с горем и скорбью‚ радостями и разочарованиями‚ которые выпали на долю граждан страны Советов. Автор не претендует на полный охват темы‚ на описание всех событий‚ сотрясавших Советский Союз в описываемый период времени. Читатель – при желании – сможет самостоятельно восполнить любую частную тему‚ которая его заинтересует; автор – со своей стороны – обещает в последующих изданиях книги исправлять возможные ошибки и добавлять те материалы‚ которые к тому времени окажутся в его распоряжении.

В 1915 году еврейские писатели С. Ан-ский‚ Я. Динезон и И. Л. Перец опубликовали воззвание в еврейской газете: "Мы переживаем исключительно важный период‚ не имеющий прецедентов в мировой истории‚ когда жизнь человека является не более чем пылинкой в процессе формирования истории целых наций и рас. Идет мировая война... Мы должны стать историками‚ летописцами нашего участия в этом процессе‚ ибо горе тому народу‚ чья история написана чужими руками‚ народу‚ которому осталось лишь слагать песни плача и молитвы. Поэтому историком должен стать каждый. Каждый должен собирать‚ записывать‚ сохранять. Ничто из материальных свидетельств нашей истории не должно быть потеряно или забыто..."

В начале двадцать первого века‚ отягощенные воспоминаниями Второй мировой войны и Катастрофы европейского еврейства‚ мы можем повторить эти слова с еще большей убежденностью: "...ибо горе тому народу‚ чья история написана чужими руками..."

Знать свое прошлое – это не прихоть‚ не страсть книголюба‚ не развлечение для скучающего читателя. Это тысячелетняя традиция еврейского народа – фиксировать историю жизни каждой общины в годы ее расцвета и в годы угасания‚ ибо завещали наши мудрецы: "Знай‚ откуда ты пришел..."

Жил в Пензе Моше Мордехай Певзнер‚ староста синагоги, летописец еврейской общины города до 1933 года‚ свои записи он начинал такими словами: "Есть древний обычай‚ который был законом в Израиле‚ со дня‚ когда вступил наш народ на длинную стезю изгнания‚ рассеянный и разрозненный меж другими народами‚ – записывать в книгу общины все дела и события‚ которые произошли с общиной в месте ее поселения... По этому пути пошли и мы‚ чтобы оставить след памяти... чтобы читающий эти строки... смог оценить каждое дело по справедливости‚ каждого человека – по делам его и вознести знамя восхвалений тем‚ кто достоин быть примером для детей и братьев своих‚ которые придут за нами..."

Иерусалим‚ 2002 год

Февральская революция 1917 года. Октябрьский переворот. Победа большевиков в Гражданской войне

Февральская революция 1917 года и ее последствия. От февраля к октябрю

1

"9 ава 5674 года‚ или 1 августа 1914 года по европейскому летосчислению‚ вспыхнула кровопролитная война между двумя лагерями разных царей и государств. Внезапно земной шар превратился в поле битвы‚ прекратилась всякая радость‚ вся земля встревожилась и сжалась от страха..." (Моше Мордехай Певзнер‚ еврейский летописец)

1 августа 1914 года началась война на территории Европы и Азии, в которой принимали участие многие государства и которая принесла с собой неисчислимые жертвы и разрушения. В истории человечества не было прежде ничего подобного, и не случайно назвали ту войну Мировой войной; порядковый номер Первая мировая война присвоили ей позднее. Современники воспринимали ее как некую "историческую случайность", которая довела жестокость и человеческие страдания до немыслимых пределов; оптимисты надеялись, что ужасы "бессмысленной" бойни послужат уроком всем странам и предотвратят будущие кровопролития. У. Черчилль‚ министр в правительстве Великобритании, свидетельствовал: "После окончания Первой мировой войны существовала глубокая уверенность и почти всеобщая надежда, что на земле воцарился мир..." (а до начала Второй мировой войны оставались два десятилетия).

За годы той войны положение в Российской империи непрерывно ухудшалось. Расходы на военные нужды возрастали, налоги и займы не могли их покрыть‚ а потому приходилось печатать огромное количество бумажных денег. Ценность рубля постоянно падала. В стране недоставало одежды‚ обуви‚ железных изделий‚ нефти и керосина. Электростанции работали с перебоями; хлеб‚ мясо и масло подорожали в несколько раз‚ неумолимо подступал голод, и бесконечные очереди с ночи становились у булочных.

За два с половиной года войны мобилизовали в армию пятнадцать миллионов мужчин; в деревнях не хватало земледельцев; мобилизация инородцев на тыловые работы вызвала восстание в Средней Азии‚ которое подавили войска. Население в тылу устало от нескончаемой войны с ее огромными жертвами; солдаты на фронте изнемогали от окопной жизни и стремились вернуться домой: к концу 1916 года насчитали около полутора миллиона дезертиров‚ пополнения из тыла приходили на передовые позиции‚ растеряв в дороге до двадцати пяти процентов своего состава. Оппозиционные настроения в обществе нарастали. Предрекали новые поражения на фронтах. Открыто говорили о том‚ что окружение русской императрицы предает Россию императору Вильгельму. Повсюду ругали правительство‚ в котором назначали и смещали министров по рекомендациям Г. Распутина; по свидетельству генерала А. Деникина‚ эти назначения "поражали своей неожиданностью и казались издевательством". Даже умеренные депутаты Государственной Думы заявляли: "Власть гниет на корню..." – "Бороться надо – правительство дрянь..."

В январе 1917 года великий князь Александр Михайлович предупреждал Николая II: "Факты развала и произвола налицо... Недовольство растет с большой быстротой‚ и чем дальше‚ тем шире становится пропасть между тобой и твоим народом... Приходишь в полное отчаяние‚ что ты не хочешь внять голосам тех‚ которые знают‚ в каком положении находится Россия‚ и советуют принять меры‚ которые должны вывести нас из хаоса".

В том же месяце председатель Государственной Думы М. Родзянко докладывал царю о возможности скорых "самых серьезных потрясений"; Николай II сжал голову руками и сказал: "Неужели я двадцать два года старался‚ чтобы все было лучше‚ и двадцать два года ошибался?.." Когда председатель Думы намекнул о "темных силах" и "предательстве" при дворе‚ царь спросил: "Что же‚ по-вашему‚ я – первый изменник?" Родзянко в смущении ответил: "Ваше величество – помазанник Божий..."

2

Монархические организации готовились провести съезд‚ чтобы принять меры против "немецкого и еврейского засилья" в науке‚ промышленности‚ торговле и банковском деле‚ но это было уже не их время. 23 февраля 1917 года начались волнения в Петрограде‚ забастовали девяносто тысяч рабочих. Толпы вышли на улицы с красными флагами и плакатами "Долой самодержавие!"‚ "Хлеба!"‚ "Долой войну!"; солдаты отказывались разгонять демонстрантов и присоединялись к ним. Николай II телеграфировал из Ставки: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки..."‚ а министры пока что решали‚ насколько серьезны эти беспорядки и требуют ли они применения энергичных мер. Художник М. Шагал вспоминал: "Солдаты грозили небу кулаками. Бежали с фронта. Прощайте‚ вшивые окопы! Хватит взрывов и крови! Бежали неудержимо‚ выбивали в вагонах окна‚ брали приступом ветхие составы и‚ набившись как сельди в бочке‚ ехали в города‚ в столицы. Свобода полыхала у всех на устах. Сливалась с бранью и свистом... Свобода‚ полная свобода..."

На площадях Петрограда шли непрерывные митинги. 26 февраля рота Павловского полка открыла огонь по солдатам‚ разгонявшим демонстрацию. М. Родзянко направил телеграмму царю: "Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано..." Подступало время нерегулируемых событий‚ необходимости принятия решительных‚ быть может, болезненных мер‚ и монархист В. Шульгин признавал бессилие думских депутатов, поддерживавших царя: "Мы были рождены‚ чтобы под крылышком власти хвалить или порицать. Мы способны были в крайнем случае безболезненно пересесть с депутатских кресел на министерские скамьи... При условии‚ чтобы императорский караул охранял нас. Но перед возможным падением власти‚ перед бездонной пропастью этого обвала у нас кружилась голова и немело сердце. Бессилие смотрело на меня из-за белых колон Таврического дворца. И был этот взгляд презрителен до ужаса".