— Вот-вот закроют наш лесхоз, — говорили Сергею друзья. — Решать что-то надо, Серега…
Если б он сказал им, что победа уже не за горами! Но откуда Сергей мог знать это?
6. МЕЧТА РАЗЫСКИВАЕТ ПУТЬ
Полнится добрым слухом наша земля. Ребята и не подозревали, что столько людей в разных уголках страны вдруг заинтересуется их мечтой.
Уже около года шли письма от солдата Леонида Исаенко. «Дело, которое вы начали, становится и моим, — сообщал Леонид летом. — Я обязательно приеду к вам после демобилизации, а это уже скоро. Об алтайских трудностях не пишите мне — это я все знаю, и меня не запугаешь; главное, чтобы народ у нас подобрался крепкий, тогда ничего на свете не страшно».
Ребята часто заходили к Сергею Шипунову, доставали его охотничью суму и читали письма.
«…Меня спрашивают друзья по кубрику, не отказались ли вы от мечты? Просили передать, чтоб стояли вы за нее до конца. Курс у вас верный, а шторм хорошему кораблю — только испытание на прочность».
«…Пишу со сложным чувством счастья и горечи. Я уже пожилой человек, много видел в жизни, и зажечь меня, честно вам скажу, не так просто. Но когда мне рассказали о вас и вашей мечте, я будто помолодел. Может быть, потому, что всю жизнь болел за кедр, но ничего так и не решился сделать конкретного. Сколько бы я отдал за то, чтоб вернуть молодость, любые бы муки принял, если бы мои дети были такими, как вы! Но чудес не бывает…»
«…Чешутся у меня руки по работе. Только рядом с настоящими людьми хочу работать, такими, как вы, а не с какими-нибудь там кусошниками».
«…Как думаете механизировать сбор кедровых шишек? У меня есть друг один хороший, он учится на факультете автоматики и телемеханики. Если его приобщить к вашему делу, то, может, что и выйдет — парень он башковитый».
«…Никита Сергеевич Хрущев на XIII съезде ВЛКСМ призывал комсомольцев «…охранять леса и реки от браконьеров и нерадивых хозяйственников…» Расточительные рубки кедра — результат деятельности нерадивых хозяйственников. И вы поступаете по-комсомольски, начав с ними борьбу. Мне кажется, что такое отношение в Горном Алтае не только к кедру…»
Автор этого письма угадал — неорганизованность царила и в других таежных хозяйствах Горного Алтая. Приехав в Чою, ребята были поражены, когда узнали, что погиб уже собранный маралий корень стоимостью в два миллиона рублей, что браконьеры и волки истребляют в горах большое беспризорное стадо маралов, которое могло бы давать каждую весну сотни килограммов фантастически дорогого пантокрина, что пропадают в тайге тысячи тонн витаминозных ягод, что рыбы в алтайских реках уже почти нет…
Комсомольцы мечтали на площади в четыреста тысяч гектаров наладить разумные рубки и восстановление кедра, обернуть на пользу народу все остальные подспудные богатства тайги. Проект, составленный осенью 1958 года, требовал, конечно, доработок и уточнений — ведь зарождался совершенно новый в нашей стране тип государственного хозяйства. Но для этого надо было прежде всего получить Прителецкий кедровый массив в свои руки, вытеснив оттуда «дикарей», кооперативы и, главное, кедроистребителей. Однако мечта о том, чтобы организовать комплексное кедровое хозяйство на всей территории Прителецкого массива, рухнула: никто не решился перебазировать лесозаготовителей в пихтарники, хотя естественный при этом сбой в поставках древесины был бы временным и не чрезмерно ощутимым: Горный Алтай дает едва ли одну тысячную часть от общего объема лесозаготовок.
— Что будем делать, Серега? — в который уже раз спрашивал Володя Ивахненко. — Скоро ведь лесхозы по всей Сибири ликвидируют. Куда мы?
— К заготовителям не пойдем! — твердо сказал Сергей. — В крайнем случае артель организуем и разовьем постепенно комплекс…
— Все равно, Серега, природа гибнет, — задумчиво и устало сказал Володя, — и мы тут ничего не поправим. Со временем разлинуют оставшиеся леса, проложат асфальтовые дорожки, пронумеруют каждое дерево и каждого зверя. Скука!
— Я не согласен! — Сергей был взволнован. — Природа вечно будет украшать землю — ведь никогда человек не ляжет отдыхать посреди горячего асфальта, его потянет к зелени, к воде, к диким полянам. И люди коммунизма не будут скучать. Они откроют такие увлекательные тайны природы, в том числе и растений и кедра, которые нам сейчас и не снятся. А улетая на жуткие черные звезды, люди будут мечтать о возвращении домой и вспоминать в полете леса, реки, степи Земли, всю нашу планету, повитую голубыми ветрами. Разве они допустят уничтожение природы? Наоборот, сделают ее сказочно красивой и разнообразной…
Летом в жизни Сергея Шипунова произошло событие, самое большое с момента зарождения мечты. Приехала на практику студентка МГУ Маша Черкасова, будущий биолог. Сергей больше года переписывался с ней, и она уже знала все о нем и его мечте. Не знала она только всей силы своих писем, не знала, что Сергей прочел в журнале «Молодая гвардия» ее очерк о работе студентов на целине и понял, что с таким человеком можно идти по каменюкам. Не знала Маша, как относится к ней этот ершистый, до грубости упрямый парень, умеющий в то же время так самозабвенно работать и мечтать о будущем. И если бы сейчас Сергей не сделал Маше предложения, неловко и старомодно попросив ее руки, то наверняка бы пошли насмарку и его работа и ее практика, потому что они ходили как очумелые, с ужасом ожидая насмешек, хотя деликатные и чуткие ребята хотели только одного — чтобы поскорее все разрешилось…
После комсомольской свадьбы, на которую прилетела из Москвы перепуганная Машина мама, молодожены съездили на родину Сергея. Здесь семеро его братьев — кряжистые алтайские охотники и мастеровые — качнули Машу так, что она, по ее словам, чуть не вылетела на орбиту, а Сергей подарил ей, спортсменке-коннице, отцовского коня, потому что, кроме своей любви, это было единственное, что он мог ей подарить.
А к осени, отказавшись от аспирантуры, прибыл в Чою Виталий Парфенов — крепкорукий, веселый, ясноглазый, веривший в мечту даже больше Сергея, потому что он еще не знал, насколько трудно ее осуществить. Виташка привез целую кучу людей: своего верного друга Лешу Исакова с женой Машей, выпускника академии Славку Лесенного, жену Зину, которая стала собирать материалы для дипломной работы об экономической эффективности комплексного ведения хозяйства в кедровых лесах, привез еще двоих практикантов.
Исаковы охотно поехали в дальнее лесничество, хотя Леша ясно видел, что Чойский лесхоз доживает последние дни. Зато моментально остыл Лесенный: наверное, думал, что приедет на готовенькое, в лесной рай. Он не захотел работать ни заведующим производством, ни мастером. Съездил в Бийск, вернулся без академического значка.
— Где значок? — полюбопытствовал Виталий.
— Снял. Не надену, пока не буду работать по специальности.
— Я ведь охотовед, Слава, а пока занимаюсь бочками и санями.
— Не все же такие чокнутые…
— Знаешь что? — Виталий, как всегда, весело улыбался. — Катись-ка ты от нас колбаской!
Вскоре Лесенный действительно устроился рядом с Барнаулом и, как передавали, снова нацепил значок выпускника академии.
Виталий и Леша привезли в Чою свою сумасшедшую энергию. Ребята быстро закончили строительство омшаника для зимовки пчел, начали создавать научный музей, но главное — новички вдохнули новую веру в мечту. К этому времени организовалось в Москве Главное лесное управление, независимое от других ведомств, и Виталий с Сергеем решили сразу же обратиться туда с предложением создать комплексное кедровое хозяйство на худой конец на небольшой территории.
В комнате Сергея, где собралась вся молодежь, заверещал телефон. Это была Москва. Сергеи схватил трубку.
— Этот опыт нужен ведь не только Алтаю! — кричал, надрываясь, Сергей в телефонную трубку. — Ведь вся Сибирь ждет, когда мы попробуем!
— Меня-то ты хоть не агитируй! — донеслось еле слышно, будто с другой планеты. Голос был знакомый, памятный.
— Что? — Он был бледен. — Что вы сказали?
— Нас, говорю, не агитируй. Выбирайте место! Хорошее место выбирайте! Примем окончательное решение…
Сергей медленно положил трубку на аппарат, увидел двадцать пар напряженных, как перед расстрелом, глаз, счастливо рассмеялся.
Назавтра он с Виталием ускакал в тайгу искать новое место. Центральная усадьба комплексного комсомольского хозяйства должна располагаться в мощных кедрачах, к которым не скоро доберутся заготовители. А когда прошло десять дней и все уже начали тревожиться, приехал в Чою Леша Исаков и успокоил:
— Передали с егерем, что они на Уймени. Да бросьте вы киснуть, ничего с ними не случится. Эти сибиряки в тайге, как дома! А вы знаете, какой разговор у меня состоялся с директором леспромхоза?
