И все же была в его жизни женщина, с которой он был связан многие годы и которую бесконечно почитал. Элис Николс работала секретаршей президента крупной страховой компании. Ее сдержанные и достойные манеры воплощали для Руби класс. Они встречались в течение одиннадцати лет, вплоть до 1959-го года. Хотя их отношения практически прекратились, она была одной из первых, кому он позвонил в день убийства президента. Когда ей пришлось выступать свидетельницей на суде, она прошла, не повернув головы в его сторону. Он же был заметно взволнован — встал и поклонился ей вслед.
Интересно, что подавляющее большинство свидетелей-сообщников заявляли, что не знают за Руби страсти к азартной игре. Но Элис Николс показала, что главной причиной, по которой она отказалась выйти замуж за Руби (они обсуждали такую возможность), была его безнадежная и разорительная увлеченность игрой.
Многие люди, знавшие Руби, считали, что его так называемые вспышки бесконтрольного бешенства были, как правило, хорошо выверены и рассчитаны. Вилс и Демарис приводят в своей книге много примеров, подтверждающих это. Однажды Руби с напарником тузили какого-то скандалиста на верхней площадке лестницы, ведшей в «Карусель». В это время появилась компания хорошо одетых людей. Руби немедленно вскочил и пригласил гостей заходить. «Перешагивайте прямо через них! Обычная шваль — не обращайте внимания!» Другой раз, прежде чем начать избивать пьяного, он увел на кухню новенькую несовершеннолетнюю официантку и велел ей оставаться там, потому что может появиться полиция. Он мог отвлечься от разговора для избиения, затем вернуться к столу и продолжить беседу с того места, на котором она прервалась.
Доставалось от Руби не только гостям, но и его собственным служащим. В 1951 он жестоко избивал гитариста, и тот, защищаясь, откусил ему кончик указательного пальца. В 1955 он кастетом разбил рот другому музыканту, так что пришлось накладывать швы. В 1960 выбил зуб компаньону. В 1962 так изуродовал подручного, что потребовалась срочная операция глаза. И это все отнюдь не перечень — так, случайные примеры, ставшие достоянием гласности.
Руби не брезговал ничем для завлечения клиентов и для выкачивания из них денег. Все официантки и танцовщицы, приглашаемые гостями к столикам, обязаны были следить, чтобы те заказывали шампанское, продававшееся в «Карусели» в десять раз дороже его номинальной стоимости. Он обучал их несложной тактике — «случайно» опрокидывать бокалы, ронять в них салфетку, чтобы она впитывала напиток и гость был вынужден вскоре заказывать новую бутылку. Сами искусительницы должны были оставаться трезвыми (для этого им подавались стаканы набитые практически одним льдом) и использовать любые предлоги для того, чтобы уклоняться от притязаний разгоряченных ими клиентов.
Несмотря на все эти уловки, дела Руби шли неважно. В 1952 году он дошел до такого финансового тупика, что сбежал на несколько месяцев в Чикаго, впал в прострацию, подумывал о самоубийстве. Как-то дела поправились, и он вернулся в Даллас, где вел прежнюю жизнь до 1959-го года, когда негаданная удача вдруг свалилась на него. Причем с самой неожиданной стороны: в результате политических перемен, происшедших на острове, похожем на ящера, подползающего к Америке с юго-востока.
Среди открытий, сделанных Комитетом Стокса в 1978 году, особый интерес представляет новая информация о связях Джека Руби с правительством Кастро. Подробно об этом можно прочесть в Заключительном отчете Комитета, где все изложено очень сдержанно и осторожно, в книгах Роберта Блэйки, который позволяет себе более определенные выводы, и Энтони Саммерса, сосредоточенного, главным образом, на грехах Си-Ай-Эй. Вкратце же история сводится к следующему.
Еще до прихода Кастро к власти Руби принимал активное участие в контрабанде оружия для коммунистических повстанцев. Он был связан с контрабандистом по имени Том Дэвис. Бывший его сообщник Джеймс Берд рассказал в конце 1970-х прессе и ФБР, что ружья и патроны свозились в дом, стоявший на берегу моря, на юге Техаса, перед тем как отправиться на Кубу. Он своими глазами видел ящики, наполненные новым оружием, включая автоматы и пистолеты, грузившиеся на борт катера. И каждый раз, когда катер отправлялся к месту назначения, Руби был на борту.
Энтони Саммерс нашел и других свидетелей, подтвердивших участие Руби в операциях мафии по снабжению Кастро оружием. Но почему гангстеры занимались этим? Саммерс дает весьма неубедительное объяснение: «Мафия надеялась обеспечить себе хорошие отношения с Кастро на будущее». За синдикатом не числится такой наивности — помнить оказанные услуги или ждать, что другие будут помнить и отплачивать добром за добро. Эта серьезная организация работает только за наличные. Но об этом автор как бы на время забывает. Еще бы: ведь иначе пришлось бы задаться вопросом, откуда Кастро брал деньги, и в повествование бы вторглась немодная тема — «рука Москвы».
Весной 1959 (уже после победы Кастро в январе того же года) Руби обратился к другому контрабандисту оружием, Роберту Маккеону, в свое время задержанному и осужденному, с просьбой связать его с высокопоставленными победителями. Во-первых, заявил он, у него имеется партия джипов, которые он хотел бы продать кубинцам. Во-вторых, он просил рекомендательное письмо к новому лидеру, которое помогло бы вызволить с Кубы некоторых владельцев игорных домов, посаженных коммунистами в тюрьму. За каждого освобожденного неназванное лицо из Лас-Вегаса, от имени которого выступал Руби, предлагало уплатить по 5000 долларов. Маккеон действительно мог помочь. Он пользовался таким авторитетом, что сам Кастро навестил его летом 1959-го, во время путешествия по Америке, предлагал пост в своем правительстве. Тем не менее сделка не состоялась — скорее всего потому, что Руби открыл более прямые пути для достижения своих целей.
Той же весной он накупает гору новейшего электронного оборудования для подслушивания и шпионажа: часы с встроенным микрофоном, подключатель к телефонному аппарату, булавку для галстука с проводами, портфель с магнитофоном и т. д. — всего долларов на пятьсот. И в это же время — дело для него неслыханное — заводит себе сейф в банке. Третье событие той весны: Руби предложил свои услуги в качестве платного осведомителя ФБР.
Можно, конечно, по разному интерпретировать эти эпизоды. Верный себе Саммерс видит тут зловещую цепь: ФБР санкционирует покупку шпионского оборудования и засылает Руби в Гавану. Версия выглядит сметанной на живую нитку, если учесть, что а) ФБР занимается внутриамериканскими делами, а не разведкой; б) уже осенью агент ФБР, с которым Руби вступил в контакт, был вынужден закрыть заведенную на него папку, ибо никакой полезной информации об интересовавших ФБР убийствах и ограблениях в Техасе получить от Руби не удалось.
Гораздо большего внимания заслуживает истолкование Роберта Блэйки. Описывая тот же эпизод, он замечает, что это весьма распространенный прием: идя на новое и опасное предприятие, преступник вступает в контакт с ФБР или Си-Ай-Эй, чтобы потом, в случае провала, заявить, что он работал по заданию американского правительства.
Более того: в свете сегодняшней лихорадочной погони коммунистических агентов за электронной техникой и в свете того, что многие диссиденты в Москве, начиная с 1960-го года, обнаруживали в своих домах подслушивающие устройства с маркой made in U.S.A., мы скорее склонны предположить, что все портативные микрофоны и магнитофоны были образцами нового товара, который Руби посоветовали предложить его старым заказчикам — кубинским коммунистам. Ведь их больше не интересовали джипы и ружья (после победы им достались арсеналы Батисты), но их очень и очень интересовала электроника, при помощи которой можно было следить за собственными гражданами и которую жаждали также заполучить их московские покровители. Видимо, платили они неплохо, если Руби понадобилось завести сейф в банке.
Судя по сохранившимся записям в банковских книгах, с мая по июль 1959 года он пользовался ящиком 6 раз. Этим же летом он был замечен в ресторане с братьями Фокс — владельцами игорных домов и торговцами наркотиками, недавно бежавшими из Гаваны. Крупный мафиозо Сантос Трафиканте сознался в 1978 году Комитету Стокса, что, будучи еще на Кубе, братья Фокс делали все возможное, чтобы вызволить его из концлагеря Трескорниа. Тем же летом Руби пересылает с общей знакомой шифрованную записку своему приятелю Маквилли, предупреждая, что он собирается посетить Кубу в ближайшее время.
Маквилли впоследствии подтвердил, что Руби посетил его на Кубе по его приглашению, провел неделю, бездельничая у него в отеле Тропикана (также имевшем игорный дом), и затем вернулся в Америку. Его показания примерно совпадали с показаниями самого Руби, если не считать некоторых расхождений в датах. Но Маквилли старался точные даты не называть, а Комиссия Уоррена не сочла нужным обратить внимание на то, что в ее собственном Отчете на странице 802 датой визита назван август 1959 года, а на странице 370 — сентябрь.
