что есть здорового в стране для того, чтобы выйти из тяжелого положения.
И все эти товарищи – к сожалению, приходится считать их товарищами, пока не принято решение, – эти товарищи, вели гнусную, контрреволюционную, противонародную линию, а результаты того, что они делали, сейчас пожинают пока что словесно, а потом, я думаю, и материально.»
На этом вечернее заседание закончилось и снова открылось утром следующего дня, выступал бывший соратник Троцкого, Бухарина, секретарь ЦК ВКП (б) Андрей Андреев, который обвинял Бухарина и Рыкова в двурушничестве, борьбе с партией и счел, что его надо исключить из партии, передав дело следственным органам. Затем выступил Иван Кабаков, первый секретарь Свердловского обкома партии, это на свету, а в тени сам заговорщик, исполнявший вредительские указания Пятакова и Троцкого. На пленуме, выступая в личине «честного большевика» он много обвинял правых в вредительстве. Он рассказал о вскрытых группах в Свердловщине: «Что здесь можно проследить по линии их связи с местными правыми деятелями? Я не знаю, как в других областях, но посмотрите, Рыков имел своего представителя в Свердловской области – Нестерова, Бухарин имел Александрова, Кармалитова, Томский – Козелева и др., каждый своего представителя и каждый имел свою группу.
Молотов. Окружили Кабакова все-таки.
Кабаков. Не только окружили, т. Молотов, но и кое-чему научили.
Постышев. По этому вопросу есть специальный вопрос в повестке дня.
Кабаков. Подполье было связано со всеми членами центра из области. Вот такая разветвленная форма связи между уральскими правыми и центром строилась, исходя из того, чтобы соблюсти конспирацию. Насколько многогранны были указания в работе местных организаций, можно привести такой пример. Томский давал указания о том, чтобы поддерживать теснейшую связь с троцкистским руководством, о необходимости систематического изучения и правильного использования кадров коренных уральских работников, о максимальном использовании в интересах организации правых имеющихся среди отдельных групп уральских работников местнических, староуральских тенденций. Томский подчеркнул: хотя, говорит, развернута работа, но все же это является недостаточным. Дальше продолжайте вербовать. Что делать? Вербовать. Вот Нестерову Рыков говорит: нужно торопиться с практическим осуществлением террористических актов. На местах должны быть созданы террористические группы. И вот, по приезде на место, он связывается с Кармалитовым, Александровым. Нестеров доложил Рыкову, что для совершения террористических актов против т. Сталина и т. Ворошилова подготовлена группа. Спустились ниже, начали вербовать среди институтских работников, завербовали Савина, Шулепова и т. д.
Вы здесь говорите о том, что ничего мы не имели, ни о каком терроре и не помышляли, но каждая террористическая группа, созданная под вашим руководством, знала и чувствовала ваше повседневное влияние и говорила, что мы готовимся к террору, заняты вредительством, выполняем волю Рыкова, Бухарина, Томского.»
Забыл Кабаков только рассказать, как он сам по указанию блока правых и троцкистов занимался этим вредительством. На пленуме он изображал из себя пламенного борца с врагами потребовав исключить их. Бухарин и Рыков знали, что Кабаков сам право-троцкист, но молчали. После этого выступал Василий Макаров, зав.отдела руководящих кадров Западного обкома ВКП(б), тоже участник блока право-троцкистов. Ничего нового он не сказал, кроме того, что сам оратор оскорбил комсомольцев и колхозников:
Наиболее важный момент в его объяснениях – это о Радине. Получилось такое впечатление, не только впечатление, я думаю, что у всех сложилось такое мнение, что Радин убеждал (я не знаю, когда он вошел в партию) все время Рыкова, чтобы Рыков принял участие в контрреволюционном движении, в организации террористических актов, а Рыков сопротивлялся и не доложил ЦК, не доложил соответствующим органам НКВД. Получается такое впечатление, что Рыков недавно из колхоза вступил в партию, или только что передан из комсомола из какого-нибудь села, стоящего на довольно низком культурном уровне.
Косиор. Это оскорбляет комсомол.
Голоса с мест. Оскорбляет и комсомольцев и колхозников.
Шкирятов. Никакой колхозник так не поступил бы.
Макаров. Я говорю из такого села…
Шкирятов. Ни из какого села.
Косиор. Это изолгавшийся политикан.»
Далее глава Комсомола Косарев предложил судить правых, как врагов народа:
«Членам Центрального Комитета розданы все материалы следствия. Мне кажется, что с правыми пора кончить. Все пути и возможности испробованы, все доказательства налицо, и пленум Центрального Комитета обязан сказать то, что думает каждый сознательный рабочий нашей страны, пленум Центрального Комитета обязан сделать то, чего требует от него партия. Наступило, кажется мне, время, когда Рыкова, Бухарина и других правых пора уже перестать называть товарищами. Люди, которые занесли руку на нашу партию, занесли руку на руководство нашей партии, люди, которые подняли руку на т. Сталина, не могут быть нашими товарищами. Это есть враги, и мы с ними должны поступить так же, как с любым врагом. Нужно исключить Бухарина и Рыкова из состава Центрального Комитета и из партии, немедленно арестовать и вести процесс, как над людьми, ведущими враждебную работу против социалистической страны.»
За этой пафосной речью скрывался страх разоблачения, ведь Косарев сам был заговорщиком. Далее долго выступал Молотов. Он избегал чрезмерно гневных выпадов, утверждая, что правые отошли от большевизма и вступили на путь борьбы с партией. Он указал на абсурдность их линии защиты: «Вот их тактика – Бухарина и Рыкова. Это тактика людей, которые говорят: те, которые еще не разоблачены – не раскрывайте себя, те, которые подкапываются и ведут борьбу против партии – ведите ее дальше, мы с вами, мы не сдаемся, мы будем все отрицать. Бухарин и письменно, и здесь на пленуме говорил: будет миллион показаний, а я их не признаю, все, что угодно говорите, я буду все отрицать. И Рыков, видя, что это уж чересчур безнадежная позиция, держится на этой же позиции, но с оговорочками, кое-что он тут признал, так как будет явно глупо отрицать. В то же время он известные оттенки допускает в отношении Бухарина, чтобы не быть копией его поведения. Но поведение обоих – это есть поведение не только не разоружившихся врагов, которыми они были в течение последних лет, но это поведение людей, продолжающих борьбу против нашей партии, пытающихся удержать свои кадры, кое-кого из колеблющихся смутить, кое на кого повлиять и максимально выдержать линию, которая направлена против ЦК, против советской власти, из того, что они делали за последние годы.»
Молотов вспоминал, кем был Бухарин раньше, что до революции он вовсе был почти анархистом, затем напомнил, как Бухарин с Троцким разжигал борьбу против Ленина в 1920-21 гг., а потом интриговал уже против Сталина. Наконец он говорил, что такое их правый уклон: « Я не буду теперь говорить о том, что такое был правый уклон. Вы все это знаете великолепно. Знаете, что это была линия против социалистической индустриализации, против коллективизации сельского хозяйства, это была линия на буржуазно-демократический уклон, на сдачу позиций
