Борис Савинков обратился в Центральный комитет Партии социалистов-революционеров с письмом, в котором заявил, что честь эсеров и их террора требует его возобновления – «не Азеф создал центральный террор и не попустительство полиции было причиной удачных террористических актов, а возобновленный террор смоет пятно Боевой Организации, с живых и умерших его членов». Центральный комитет объявил:
«1. Боевая Организация объявляется распущенной.
2. В случае возникновения Боевой группы, состоящей из членов Партии социалистов-революционеров под руководством Савинкова, Центральный комитет:
а) признает эту группу как вполне независимую в вопросах организационно-технических;
б) указывает ей объект действия;
в) обеспечивает ее с материальной стороны деньгами и содействует людьми;
г) в случае исполнения ею задачи разрешает называться Боевой Организацией.
Настоящее постановление остается в силе не более года, до исхода предпринятого группой дела».
Савинков занялся созданием новой Боевой группы, в которую бы не мог попасть провокатор. В марте 1908 года прошли более двадцати заседаний «Заграничной федерации эсеров», на которой присутствовали пятьдесят делегатов, принявших особую резолюцию по террору:
«Рассмотрев вопрос о политическом терроре, Третья конференция заграничных групп содействия Партии социалистов-революционеров считает:
1. В ответ на белый террор правительства, Партия социалистов-революционеров, организующая массовую борьбу трудового народа за его социально-политическое освобождение, должна пользоваться политическим террором, как органической составной частью этой борьбы, вдохновляясь поруганным чувствам справедливости и достоинства трудовых масс.
2. Террористическая борьба, являясь одним из проявлений боевой активности инициативного меньшинства, имеет значение не самодовлеющего поединка революционеров с правительством, но только авангардного столкновения, связанного с массовым движением, имеющего тенденцию вылиться в вооруженном восстании и строго сообразованного с интересами этого движения.
3. Только такая постановка террористической борьбы соответствует нашему взгляду на самодержавие, как на диктаторскую форму господства тройственного союза дворянства, бюрократии и крупной буржуазии, охраняющих свои классовые, сословные и национальные привилегии, при этом династия и окружающие ее придворные сферы со своими специфическими интересами являются лишь иерархической верхушкой этих привилегированных слоев.
4. Только такая постановка террора соответствует нашему пониманию социального содержания грядущего политического переворота и той роли, которая принадлежит в нем силам трудовых масс.
В условиях настоящего момента и переживаемого партией кризиса, Конференция полагает:
1) в настоящий момент торжества контрреволюции и свирепых правительственных репрессий, сдавленное недовольство масс, не находящее себе выхода в открытых выступлениях, с особенной силой выдвигает на очередь задачу борьбы революционного меньшинства с оружием в руках;
2) вследствие внутренней провокации террористическая деятельность партии не развернула всей своей силы и не проявила всего своего влияния на ход событий;
3) террористическая борьба должна быть возобновлена планомерно, на основе серьезной подготовки и строгого политического расчета, исключающего всякую нетерпеливость, хотя бы она и диктовалась законной потребностью как можно скорее восстановить поколебленный в глазах общества престиж террора.
В вопросе об организации политического террора Конференция считает:
1) в основу этой Организации должны быть положены три принципа: а) организационно-техническая автономия боевых отрядов, поскольку она выдвигается требованиями конспирации; б) их деловая подотчетность и политическая подчиненность партии; в) их организационная связь партии через Центральный комитет;
2) личный состав боевых отрядов должен определяться не только по признаку боевой готовности, но и близости к интересам всех видов партийной работы, и что лучшей скрепой между членами отряда является личная близость, знание друг друга и тесная дружба;
3) вопрос о размерах боевых отрядов не может быть решен априорно, но его решение должно быть сообразовано с величиной намеченных для них центральными учреждениями террористических задач, так и с наличными технико-боевыми средствами террористической борьбы;
4) центральные учреждения партии должны приложить свои усилия к тому, чтобы развития этих технико-боевых средств шло в ногу с процессом современной научной технологии;
5) для обеспечения террористической борьбы необходимыми личными силами и материальными средствами должны быть приложены дружные и совокупные усилия всей партии».
В мае 1909 года решения Конференции были опубликованы в «Известиях областного заграничного комитета». На V Совете Партии социалистов-революционеров мнения о терроре разделились. Часть эсеров предлагали временно приостановить террористическую деятельность, поскольку террор уже сыграл свою роль, разбудив общество и до некоторой степени дезорганизовав правительство, и что большего от террора ожидать нельзя. Общество слишком привыкло к террору и он уже не производит ни какого агитационного впечатления, говорили его противники, так же, как и само правительство привыкло к нему. Защитники террора говорили, что он, оправдав себя в прошлом, полностью сохраняет за собой значение, как средство, возбуждающего общества, так и дезорганизующего правительство, как в настоящем, так и в будущем: «Непосредственная задача, стоящая сейчас перед нами, это вопрос о восстановлении Боевой Организации; не надо смотреть на дело с такой точки зрения, что вот мы хотим сейчас поскорее «сделать» Столыпина или «сделать» царя – нет; мы хотим сплотить имеющиеся боевые силы, мы хотим начать террористическую кампанию». Сторонники террора с Борисом Савинковым во главе убеждали Партию:
«Мы не можем мириться с тем, чтобы в области боевой техники вечно господствовали одни и те же, раз найденные, приемы. Нельзя, чтобы здесь царствовала рутина. Примириться с этим – значит обречь себя на поражение. Террор – разновидность вооруженной борьбы, разновидность войны. Страна, застывшая на известном уровне в военном деле, обрекает себя на разгром, как в международной борьбе, так и в войне внутренней. Наши способы ведения террористической борьбы должны стоять на высоте современной военной технологии. А эта технология не стоит на месте. Когда-то война велась упрощенно, столкновением лицом к лицу и на суше и на воде. Теперь война ведется и под землей, и под водой, а скоро будет вестись над землей, в воздухе. Мы уже не говорим о прогрессе во взрывчатых веществах и о возможностях действия на расстоянии. Мы утверждаем, что восстановить террористическую борьбу – это значит произвести ряд новых технических изысканий, иметь для этого специальные технические группы. Либо мы должны поставить своей задачей поднять террор на необходимую высоту, либо не из-за чего и огород городить».
Дискуссия о терроре в партии велась в эсеровских изданиях, особенно в «Социалисте-революционере». На V Совете за террор проголосовали двенадцать, против – четыре эсера. Совет решил, что «боевые отряды при областных комитетах не нуждаются в санкции Центральный комитет для своих действий террористического характера». Совет принял отставку Центрального комитета и обратился к Партии:
«Мы, эсеры, всегда выступали застрельщиками и авангардом активной борьбы. Наша партия первой подняла оружие для прямого нападения тогда, когда в глубине народной жизни созревали силы, готовые откликнуться на призыв и пример. Но внутренний кризис не мог и теперь заставить ее выпустить оружие из своих рук или временно отложить его в сторону. Участие Азефа в ряде террористических актов в глазах партии не дискредитировало и не могло дискредитировать этого метода борьбы. Встревоженное партийное сознание приходило к выводу: хотя участие авантюриста-провокатора и не помешало в этой области отдельным крупным победам, но оно обессилили террор в самую критическую для правительства и для революции эпоху, оно воспрепятствовало проявлению всей силы этого метода борьбы и всей энергии, которую могла развить партия в пользовании этим методом. Оно усилило уверенность правительства в своей безопасности и тем самым, усилило его решительность как раз в те моменты, когда оно в этой решительности более всего нуждалось. И если раскрытие провокатуры Азефа у некоторых отдельных личностей вызвало разочарование в терроризме, то партия в целом, в подавляющем большинстве своем, нашла в раскрытии провокатуры Азефа лишь ответ на то, почему террор не дал партии и революции всего, что он мог дать и что он даст при своем возрождении, и в этом вопросе партия осталась на своей стороне боевой позиции.
