Ознакомительная версия.
В этой неразберихе в бой без приказа вступили бойцы французского Сопротивления, 400 из них были убиты.
Англичане понесли тяжелые потери. В операции участвовало 630 человек, 403 человека не вернулись, 144 из них были убиты. В устье реки вошли 18 английских кораблей, десять были потоплены огнем противника, четыре – настолько сильно повреждены, что не могли вернуться домой, и их пришлось затопить, оставшиеся четыре вернулись в Плимут при поддержке эсминцев, ждавших их вне устья реки.
Немцы постарались извлечь из разгрома диверсантов максимальную выгоду для своей пропаганды, представив это событие как поражение англичан, но диверсанты осуществляли отвлекающую операцию, главным же было – вывести из строя док для «Тирпица».
Спустя две недели, 13 апреля, Редер встретился с Гитлером, который потребовал от него отчета, почему стал возможен этот рейд диверсантов, и гросс-адмирал, воспользовавшись озабоченностью Гитлера, заявил, что успех англичан стал возможен из-за отсутствия разведывательных самолетов, которые смогли бы засечь британское соединение еще на подходе. Вдобавок вспомнили еще об одном слабом месте – в морской авиации не хватало обученного летного персонала. Во всем этом Редер обвинил Геринга, подчеркнув, что атака ясно показала, насколько слабо защищена немецкая береговая линия, и сделал вывод, что необходимо выделить средства для ее укрепления.
Док так и не вошел в строй до конца войны. Тогда же выяснилось, что Дарлан на обеде в Париже сказал адмиралу Шульце, немецкому командующему во Франции, что док Сен-Назера был непригоден для такого крупного корабля, как «Тирпиц». Завести его в док, сказал французский адмирал, можно было только в идеальных погодных условиях и то во время прилива, а уж выйти оттуда он бы вряд ли смог.
Попытка привести линкор в Сен-Назер была бы равнозначна выходу корабля из строя на год. Почему Дарлан дал англичанам совет разрушить док, является загадкой, но примечательно то, что через несколько недель на встрече с Редером Дарлан упомянул о плане создания европейского флота. Существуют подозрения, что в глубине души Дарлан питал надежду стать главнокомандующим европейским флотом. Таким образом он смог бы отомстить Великобритании за цепь событий начиная с гибели его предка у Трафальгара, непростительного отношения к нему в Лондоне во время коронации короля Георга IV и до нанесения англичанами ущерба французскому флоту у Орана в июле 1940 г.
Гитлер перевел «Тирпиц» в Норвегию – в «зону судьбы», как он ее называл. Теперь возник вопрос, как лучше его использовать. Нехватка горючего определяла дальность и длительность выходов в Атлантику, но климат и географическое положение давали немцам отличную возможность вмешиваться в главные военные операции союзников, проводку конвоев в северную часть России из Великобритании и США.
Помощь союзников началась с посылки небольшого конвоя из семи кораблей в августе 1941 г. и затем постепенно увеличивалась. Большие конвои выходили из британских портов по крайней мере дважды в месяц, а Гитлер к тому времени понял, что такая помощь России серьезно повлияет на ход войны на Восточном фронте.
Конвой, ушедший в Россию в августе 1941 г., именовался PQ-1[10] и нес в себе первые капли того, что потом стало потоком из 4 000 000 тонн военных грузов для Советского Союза, следовавших через Северный Ледовитый океан. Семь кораблей (шесть английских и один русский) доставили в Архангельск 62 самолета, 32 машины и 15 000 тонн различных материальных средств.
К концу года прошли еще 43 корабля, доставившие 752 танка, 799 истребителей, 1404 машины и более 100 000 тонн различных грузов.
Не было потеряно ни одного судна союзников; Гитлер и Верховное главнокомандование были настолько уверены в быстром успехе в России, что мало внимания обращали на успешное начало операции по вливанию свежей крови в артерии русской военной машины, которая остро нуждалась в ней после тяжелых битв первых шести месяцев с начала германского вторжения.
До весны 1942 г. немцы почти не мешали поставкам военных грузов на север России. К тому времени было проведено 13 конвоев, состоявших в общей сложности из 103 кораблей, из которых только один «Вазиристан» был потоплен подводной лодкой у острова Медвежий; это был первый раз, когда в этих водах появилась немецкая субмарина[11], и «Вазиристан» стал легкой добычей, поскольку эскорт, выделенный для него и еще одного торгового судна в составе двух тральщиков, не смог найти вверенные ему суда.
Первыми наносили удары по конвою подводные лодки; за ними на большой скорости должны были следовать надводные корабли и самолеты.
«Вазиристан» и его спутник входили в состав конвоя PQ-7A; за ними последовал PQ-7B, который прибыл в целости и сохранности, – первоначально обе части PQ-7 должны были отправиться вместе, но погрузка большинства кораблей задерживалась, и поэтому два судна, раньше всех готовые к плаванию, отправились первыми.
Следующим был конвой PQ-8. Его уже ждала группа немецких подводных лодок. Они торпедировали корабль, который не затонул, и эсминец «Метабеле», который погиб, и из двухсот человек его команды спаслись только двое.
Подводные лодки сосредоточились у северного побережья Норвегии, и в первые месяцы года их работа облегчалась ледовой обстановкой, которая вынуждала транспорты, направлявшиеся в Архангельск и Мурманск или возвращавшиеся назад, идти вплотную к немецким базам. Одновременно плохая погода и темнота, скрывавшие конвои от воздушных налетов зимой, сменились условиями весны.
Это повлекло за собой усиление английских сил сопровождения; сначала достаточно было тральщиков и одного эсминца, но вскоре стало ясно, что, возможно, потребуются все ресурсы флота метрополии, чтобы обеспечить проводку арктических конвоев. Точно так же обеспечивалась проводка конвоев на Мальту из Александрии и Гибралтара – на их охрану выходили все имевшиеся в Средиземном море силы, от линкоров и авианосцев до самых мелких судов.
Обычная процедура проводки северных конвоев в Россию заключалась в том, что флот метрополии обеспечивал дальнее прикрытие, готовый вмешаться, если в бой вступят большие корабли противника; ближе к конвою шла эскадра крейсеров, а ближний эскорт, фактически шедший рядом с грузовыми судами и обеспечивавший их защиту от тройной угрозы – надводных кораблей, самолетов и подлодок, – состоял из двух крейсеров, эсминцев и эскортных судов.
В начале 1942 г. невозможно было обеспечить эти конвои прикрытием с воздуха, пока они не попадали в оперативную зону действия русских истребителей наземного базирования. У Британии же не хватало на это авианосцев. Таким образом, прежде чем достичь зоны действия русской авиации, конвою приходилось преодолевать около пятисот миль, надеясь только на свои зенитные орудия.
Сам конвой выходил либо из Шотландии, либо из Исландии и шел на северо-запад, держась как можно ближе к ледовой кромке, насколько это позволяла ледовая обстановка. В точке к юго-востоку от Ян-Майена – пустынного острова вулканического происхождения на входе в Гренландское море – конвой поворачивал на восток, проходя южнее острова Медвежий и от 30° восточной долготы направлялся к югу на Мурманск или в горло Белого моря, пролив, ведущий из Баренцева моря в Белое. Именно отрезок пути от Ян-Майена до острова Медвежий и представлял собой наибольшую опасность со стороны немецких кораблей.
Когда конвой достигал российских вод, он мог идти либо в Мурманск, либо в Архангельск. Мурманск был ближе и находился на побережье открытого моря. Но и к противнику он был ближе и больше страдал от немецких бомбардировок. Однако вход в Белое море зимой покрывался прочным льдом, и корабли могли вмерзнуть в него на насколько месяцев. Более удачливым судам требовалось 16 дней, чтобы покрыть расстояние 150 миль до Архангельска, следуя за работающими на полную мощность ледоколами. Опасность представляли не только плотные льды Северного Ледовитого океана, блокирующие вход в Белое море; на всем пути от Исландии до Нордкапа корабли могли натолкнуться на айсберги и ледяные поля, достигающие площади нескольких квадратных миль. Осенью в этих водах часто стояли туманы, а в декабре штормовые ветра не прекращались по пять-шесть дней подряд.
Изменяющиеся направления ветра, состояния моря, льдов и дневной свет – все влияло на проводку конвоев, нападения на них и их оборону.
Когда стало известно, что «Тирпиц» прибыл в Тронхейм, а месяцем позже к нему присоединились «Шеер» и «Принц Евгений», адмирал сэр Джон Товей, который в то время командовал флотом метрополии, запросил еще четыре эсминца для усиления кораблей прикрытия, а для конвоя – дополнительный эскорт из двух эсминцев.
Германия послала в Норвегию для «Тирпица» и сопровождающих его кораблей все топливо, которое она смогла собрать, и конвои союзников стали целью номер один как для германских ВМС, так и для люфтваффе.
Ознакомительная версия.
