Ознакомительная версия.
В ноябре 1941 г. люфтваффе заявило, что эти самолеты будут готовы не раньше конца 1944 г. Гитлер утешал себя, заявляя, что он хотел продолжения работ на авианосце, и выражая уверенность, что люфтваффе сможет временно приспособить обычные самолеты для применения на авианосце.
В апреле 1942 г. Редер сделал еще один мрачный доклад о состоянии авианосца. Для того чтобы закончить корпус, нужно больше года, еще два года потребуется на установку и испытание катапульт для запуска самолетов, а компания, отвечавшая за изготовление останавливающего устройства самолетов при их посадке, вообще не могла определить срок его готовности. Более того, даже если строительство корабля и будет завершено к концу 1943 г., для него будут готовы только 32 самолета (10 переоборудованных истребителей и 22 переоборудованных бомбардировщика, которые можно также использовать как самолеты-разведчики). Торпедоносцы же готовы не были. Если разрабатывать серийный вариант палубного самолета, то запустить его в производство можно будет не раньше 1946 г.
И вновь главнокомандующий ВМС получает согласие Гитлера на завершение строительства авианосца и на создание соединения морской авиации. Вдобавок он заручился согласием Гитлера на переделку лайнеров «Европа», «Потсдам» и «Гнейзенау», а также крейсера «Зейдлиц» в авианосцы. Но и три года спустя, в конце войны, ни один из этих кораблей не был переоборудован.
Полагаю, что стоило описать ту неразбериху, которая задушила проект «Граф Цеппелин» и создание морской авиации, во-первых, из-за ее прямого влияния на судьбу «Тирпица» и других немецких надводных кораблей, а во-вторых, потому что это пролило бы яркий свет на порой крайнюю беспомощность немцев в военно-морских вопросах.
Даже Гитлер не мог преодолеть непробиваемое упрямство Геринга, который считал, что люфтваффе – это его личное владение и распоряжаться им должен он один.
В конце войны «Граф Цеппелин» перестал фигурировать в протоколах совещаний Гитлера с морскими офицерами. Часть его оборудования была отправлена в Италию для установки на двух больших пассажирских лайнерах «Рим» и «Аугустус», которые переделывали в авианосцы, а сам корабль еще три года простоял в Штеттине, пока не попал в руки русских. Какова его дальнейшая судьба, не знает никто.
Вместе с надеждой когда-нибудь достроить этот корабль угасла и надежда на то, что воюющая Германия сумеет сформировать хоть небольшое ударное соединение. Всю войну Гитлер использовал свои надводные корабли по отдельности; конечно, в какой-то мере причиной этого была их небольшая численность. Однако он был не в состоянии понять, чего можно было бы достичь, проведя крупную боевую операцию силами всего флота, а не отдельных кораблей.
Из протоколов совещаний Гитлера сначала с Редером, а потом с Дёницем становится ясно, что ни один из них не делал даже попытки убедить его, что боевые операции морского флота должны представлять собой непрерывный процесс, а не отдельные вылазки рейдеров, которые заканчивались гибелью корабля или возвращением его в гавань. Невдомек ему было, что наличие надводных кораблей различных типов – не каприз, а необходимое условие эффективности боевых действий флота.
В начале марта «Тирпиц» пытался атаковать конвои PQ-12 и QP-8 – это были первые караваны, шедшие под прикрытием тяжелых кораблей. Было решено, что начиная с этого времени с обеих сторон одновременно будут выходить в море по конвою, чтобы встретиться приблизительно на полпути, получая, таким образом, прикрытие флота метрополии.
Следующая пара конвоев PQ-13 и QP-9 вышла из гаваней 20 и 21 марта соответственно; их выход задержался на 48 часов из-за сообщения об активности немецких подлодок на входе в Кольский залив. Каждый конвой состоял из 19 торговых судов и довольно слабого эскорта кораблей противолодочной обороны. PQ-13 сопровождали два эсминца, минный тральщик и два траулера, a QP-9 – как и все обратные конвои, состоявший из судов, идущих порожняком, – только один эсминец и два тральщика. Помимо того, с каждым конвоем шло по одному крейсеру, а третий ждал их к западу от острова Медвежий, чтобы в случае надобности оказать поддержку.
Конвой PQ-13 был обнаружен противником только тогда, когда он уже миновал остров Медвежий. Атакованный пикирующими бомбардировщиками, он потерял три корабля. Это произошло 28 марта. На следующий день из тумана вынырнули три немецких эсминца, исчезли, но вскоре появились вновь. Британский крейсер «Тринидад» и эсминец «Эклипс» открыли огонь, и один из немецких эсминцев («Z-26») был потоплен, а два других повреждены. Но прежде чем противник отошел, «Тринидад» был торпедирован, а у «Эклипса» были выведены из строя два орудия – половина его вооружения. К концу этого боя сложилась следующая ситуация: «Тринидад» и «Эклипс» были повреждены, конвой разметала буря, а все знали, что в этом районе моря находится по крайней мере девять немецких подводных лодок.
Однако 14 кораблей, рассеянных по морю, благополучно прибыли в порт; два пропавших судна, по-видимому, были торпедированы и затонули.
Конвой QP-9 прошел благополучно, а его эскорт потопил две подлодки.
Масштаб немецких атак показал насущную необходимость усилить эскорт конвоев; адмиралтейство обещало выделить дополнительные эсминцы и корветы, а береговое командование Королевских ВВС послало в Россию свою миссию для организации прикрытия с воздуха.
Приближалось лето, а с ним и полярный день, так что условия для воздушных операций, с точки зрения немцев, должны были улучшиться. В то же время ледяной покров Северного Ледовитого океана, сохраняющийся и летом, не позволял проложить маршруты конвоев подальше от немецких баз.
Однако положение на русском фронте, как мы увидим позже, настолько осложнилось, что Черчилль и президент Рузвельт решили пойти на риск и продолжить отправку конвоев.
На этот раз «Тирпиц» в море не вышел, отчасти из-за нехватки горючего. Как мы уже видели, во время его первого боевого похода в сопровождении двух других кораблей было израсходовано 8100 тонн топлива, и только к июлю германскому морскому штабу удалось наскрести еще 16 000 тонн, чтобы обеспечить большим кораблям еще один выход в море.
Арифметика положения с топливом в странах оси была проста. Германские и итальянские ВМС вместе потребляли 200 000 тонн горючего в месяц. Поставки же составляли всего 84 000 тонн в месяц (частично из Румынии, но по большей части из Германии). Таким образом, дефицит составлял 116 000 тонн в месяц, а общие запасы Германии и Италии равнялись всего 410 000 тонн, иными словами, их хватило бы меньше чем на четыре месяца по нормам потребления того времени. Поэтому в декабре 1941 г. топливная квота для германских ВМС была урезана на 50 %. Редер заявил, что это очень сильно ограничило мобильность его кораблей, что совершенно недопустимо.
Положение с дизельным топливом для субмарин выглядело менее удручающим, и, хотя к январю 1942 г. они потребляли до 20 000 тонн в месяц и эта цифра ежемесячно увеличивалась на 2000 тонн, Редер в то время был уверен, что сможет удовлетворить потребности немецкого подводного флота в горючем этого типа.
А тем временем произошло много событий.
В ночь с 27 на 28 апреля командование бомбардировочной авиацией Королевских ВВС приняло решение совершить налет на «Тирпиц».
План был таков: первым на большой высоте полетит соединение «ланкастеров», чтобы бомбовыми ударами подавить зенитные установки и нанести повреждения «Тирпицу», стоявшему недалеко от Тронхейма. Сразу же вслед за этим, пока немцы еще не успели укрыть «Тирпиц» дымовой завесой, на низкой высоте полетят «галифаксы», прячась среди скал и сбрасывая бомбы и глубинные фугасы, которые, как надеялось командование ВВС, упадут в воду рядом с кораблем или скатятся с горных склонов прямо во фьорд.
Стояла великолепная погода: небо над целью было ясным, ярко светила луна. «Ланкастеры» появились совершенно неожиданно для немцев. Дымовую завесу еще не поставили, а вспышки разрывов бомб уже осветили корабль.
Затем подоспели «галифаксы»; их вел Беннет. Впоследствии он командовал соединением «Следопыт», созданном при командовании бомбардировочной авиацией, а еще позже стал вице-маршалом авиации.
«Галифаксы» пикировали над морем и сбрасывали бомбы с высоты 200 футов. С обеих сторон фьорда велся интенсивный огонь. Стреляли как снизу, так и сверху. Дымовая завеса укрыла пространство между скалами так быстро, что экипажи самолетов, прилетевших позже, уже не увидели корабля. Возвращаясь, они видели лишь черный дым, пробивавшийся сквозь белую дымовую завесу.
Из операции не вернулось пять самолетов. Одним из них был самолет самого Беннета. После нескольких попаданий зенитных снарядов у его машины загорелся один мотор, и экипаж ее покинул. Беннет приземлился среди деревьев и криком дал о себе знать в надежде, что его услышит кто-нибудь из экипажа. Его услышал радист, поспешил на помощь, но в эту минуту появился немецкий лыжник с винтовкой. В этот момент подали голос и другие члены экипажа, и немец рванулся туда, чтобы захватить их. Когда он удалился на 200 ярдов, Беннет и радист бросились бежать. Пять часов бежали они по безлюдной местности, увязая в глубоком снегу, пока не сгустились сумерки. Пробираясь по горам, покрытым снегом, они достигли Швеции, а затем вернулись в Великобританию.
Ознакомительная версия.
