Ознакомительная версия.
Однако, «антиглобалистское» движение отличала серьезная идейная неоднородность. Среди приверженцев «антиглобализма», помимо организаций, традиционно относимых к «левым» (от анархистов до авторитарных коммунистов), оказалось значительное число ультраправых объединений (например, национал-большеви-стского толка), неоконсерваторов, а также исламских и христианских радикалов, экологов и феминисток, симпатизировавших ряду «антиглобалистских» лозунгов. Поэтому при наличии «общего знаменателя» в среде «антиглобалистов» уже на этапе становления этой идеологии обнаружились разногласия, способные привести к разложению движения в целом на отдельные радикальные группировки, не имеющие шанса оказывать значительное влияние на социально-политическую обстановку в Европе (как это произошло с организациями «новых левых» в 70-х гг. XX в.).
В целом, в начале XXI в. в Европе «левые взгляды» представляли собой внутренне противоречивую и трудно систематизируемую совокупность воззрений. При наличии внушительного количества политических организаций и партий, подпадающих под определение «левых» или отождествлявших себя с ними[45], тем не менее, отсутствовал цельный спектр политических взглядов. Убеждения в осуществимости идеологического сплочения «левых сил» стали представляться сугубо идеалистическими. В сложившихся условиях употребление самого термина «левые» стало требовать дополнительной трактовки и ряда оговорок. Вместе с тем, приведенный краткий анализ, как представляется, дает возможность определенной теоретической ориентации в многообразии европейских «левых» политических моделей и в основных тенденциях их исторической модификации. Поэтому, ввиду того, что значительная часть течений, прежде однозначно определявшихся политической наукой как «левые», отошли от социалистических ценностей, идентифицировав себя с неолиберальным курсом, а леворадикальные группировки в силу разрозненности перестали представлять собой целостного спектра, в условиях активного противодействия существующих политических систем развитию и популяризации «левой мысли», эта совокупность воззрений оказалась не застрахована от растворения в массе политических мифов и утопий прошлого.
2. Динамика развития «левой мысли» в русской общественно-политической традиции
В России первой половины XIX в. оформление «левой политической мысли» происходило значительно медленнее, чем в странах Европы. «Левые взгляды» вызревали в принципиально иных идеологических и культурных условиях, что закономерно сказалось на дальнейшем развитии этого идейного направления. В этой связи эволюция политико-идеологической борьбы и деятельность «левых» не могут рассматриваться без учета того, каким именно образом эта духовная ситуация и действительность преломились в обсуждаемом эпизоде интеллектуальной истории.
В начале XIX в. позиции монархии оставались крайне прочными, а распространение либеральных идей не получило европейского масштаба. Официальная идеология того периода, пронизанная апологетикой самодержавия, стремилась упорядочить и регламентировать все сферы общественной жизни; тезис о государстве как о высшей ценности стал доминирующим; любое инакомыслие, а тем более – независимая от официального курса политическая деятельность воспринимались как бунт против существовавшей власти; основная масса дворянства и чиновничества была настроена консервативно. Кроме того, с приходом к власти Николая I, период правления которого можно назвать апогеем самодержавия, произошел решительный отход от политики «просвещенного абсолютизма», основы которой были заложены Екатериной II.
В этой ситуации не могло быть и речи о свободной публикации каких-либо теоретических разработок, противоречивших официальной идеологии, а тем более о революционной агитации в духе европейских социалистов. Более того, в эти годы еще в полной мере не сформировались ни либеральное, ни социалистическое направления общественно-политической мысли[46]. На этом этапе можно отметить лишь наличие консервативных и неконсервативных позиций. Таким образом, если в Европе «левые взгляды» возникли в первую очередь как идеологическое противодействие либеральным моделям, то в России разделение на либералов и социалистов произошло позже, а в начале XIX в. «левые взгляды» еще не выделялись из общего антиконсервативного направления. «Правые», «левые» и «центристы» в России первоначально не имели четкого организационного разделения. Наоборот, эти политические взгляды долгое время сосуществовали внутри разных философских школ (такая ситуация, например, наблюдалась и у славянофилов, и у западников). Определенные терминологические трудности в анализ русской «левой мысли» вносит и то, что до середины XIX в. такие понятия как «вольнодумство», «либерализм», «революционность», «социализм» были в ряде случаев взаимозаменяемы и мало разграничены семантически[47].
Предпосылки для появления «антиконсервативных взглядов» можно обнаружить в воззрениях Н.И. Новикова, А.Н. Радищева, Д.И. Фонвизина, а первой попыткой перехода от теоретических построений к практическим действиям стала деятельность декабристов. Это движение, включавшее как умеренные, так и радикальные течения, способствовало популяризации взглядов, получивших позднее название «левых», и с некоторой условностью можно утверждать, что движение декабристов в России стало аналогом Французской революции в Европе, конечно, карикатурным по своему масштабу и воплощению, но вполне сопоставимым по степени влияния на дальнейшее распространение соответствующих идей. После 1825 г., несмотря на усиление реакционных мер со стороны властей, антиконсервативное направление в философии начало набирать силу, а бланкистские принципы организации на долгое время стали основополагающими в развитии тайных обществ[48].
Оформление концепции «русского социализма» как самостоятельного течения «левой мысли»В 30-е гг. XIX в. в России получили распространение труды европейских философов, в первую очередь интерес представляли поздняя классическая немецкая философия (Г. Гегель, Л. Фейербах) и теории французских социалистов (П.Ж. Прудона, А.К. Сен-Симона, Ш. Фурье). Формировались первые тайные общества, представлявшие социализм на русской почве: кружок А.И. Герцена и Н.П. Огарева[49], несколько позднее – кружок М.В. Петрашевского[50]. Рассматривались проблемы философии истории, вопросы о смысле исторического процесса, об «особом пути» развития России, которые в дальнейшем стали ключевыми для русской «левой мысли». Начал организационно оформляться спектр взглядов, противостоявших комплексу консервативных идей, воплотившихся в идеологии «православия, самодержавия, народности»[51]. В политической области критика социалистов была направлена против самодержавия, в области социальной – против крепостного права. Помимо философии и политики интерес для «левых» кружков представляли литература и эстетика; на этом этапе к социалистам примкнули литературный критик В.Г. Белинский, писатели Ф.М. Достоевский и М.Е. Салтыков-Щедрин. Однако социализм в России в те годы, по выражению историка народничества Иванова-Разум-ника (Р.В. Иванова), был «скорее настроением, чем воззрением»[52].
В 40-е гг. XIX столетия разрозненные социалистические идеи постепенно начали «сгущаться» в цельные политико-философские доктрины. Зародилось «левое крыло» западничества, представлявшее собой самостоятельный спектр воззрений, противостоявший как консервативным, так и либеральным установкам. Эти взгляды оформились в комплекс политических концепций и разработанных программ, появились первые русские философы-социалисты: М.А. Бакунин, А.И. Герцен, Н.П. Огарев.
Термин «социализм» был заимствован русскими «левыми» теоретиками из трудов западноевропейских коллег, однако особую важность в работах русских социалистов приобрело понятие «народ», вследствие чего социалистов в России XIX в. гораздо чаще именовали народниками, русскую социалистическую мысль – народничеством, а ориентация большинства «левых» на революцию предопределила появление словосочетания революционное народничество.
А.И. Герцена принято считать родоначальником народнического направления. Народничество явилось попыткой органического синтеза славянофильства с западничеством (исключавшего из первого консервативные установки, а из второго – либеральные). А.И. Герцен разработал теорию «русского (крестьянского) социализма»[53], сформулировав тезис о возможности «особого пути» развития России, позволяющего избежать формирования крупных форм собственности и капиталистических отношений. Общинное землевладение противопоставлялось государственной и частной формам собственности, а самоуправление общин и организация производственных артелей – существовавшим политическим системам. В трудах русских «левых» теоретиков основным «стихийным носителем» социализма и революционным субъектом стал не пролетариат, а крестьянская община.
Ознакомительная версия.
