Павел воображал себя великим реформатором и любил сравнивать себя с Петром I. Это сравнение явно не в его пользу. Правда, он правил очень недолго. Некоторые историки говорят о том, что он не реализовал всех своих потенций. Возможно и так, но все же, когда граф Ростопчин почему-то считает необходимым сообщить великой княгине Екатерине Павловне, что «отец ее был бы равен Петру Великому по своим делам, если бы не умер так рано», то лукавый царедворец явно преувеличивает. Соотношение между ними такое: Петр построил Петербург, Павел – Михайловский замок. Петр проложил для России новые исторические пути, заложив своими реформами, законами, учреждениями долговременные основы для развития страны. Начинания Павла были недолговечны, и ничто не говорит о том, что в дальнейшем он сумел бы приобрести гениальную прозорливость прадеда или осторожную мудрость матери. Он хотел слишком многого и слишком быстро. Это не могло кончиться хорошо. Бедный, бедный Павел…
Глава 5
«Твердыня храмины масонской», или Казанский собор как памятник двум гениям
Ты храмы Истине поставишь
И в храмах мудрость водворишь.
Ты мудрость уважать заставишь,
Понеже сам ее ты чтишь.
М.М. Херасков
Казанский собор – один из символов Петербурга. Архитектор его – Андрей Никифорович Воронихин. Но мало кому известно, что именно графу А.С. Строганову, по существу, Северная столица обязана появлением на Невском проспекте этого величественного храма. Александр Сергеевич Строганов был выдающейся фигурой на российской политической арене при трех самодержцах: Екатерине, Павле, Александре. Патриот Отечества и европейски ориентированный интеллектуал, ценитель искусств, коллекционер и меценат, щедрый покровитель молодых талантов и хлебосольный вельможа – таким запомнился он со временникам. Глубоко верующий человек, искренне приверженный масонским идеалам, Строганов искал возможность воплотить эти идеалы на практике.
Одним из краеугольных камней масонской доктрины является веротерпимость. В российских ложах православные, католики и протестанты вместе занимались «масонскими работами» по самосовершенствованию. Однако за пределами лож они ходили в разные церкви и не могли вместе возносить «вопль духа сокрушенна» и «сердца чистую мольбу». Мечтой братьев был храм, где они могли бы молиться все вместе, невзирая на конфессиональные различия. К концу XVIII века место на правой стороне Невского проспекта – главной городской улицы – уже давно рассматривалось как наиболее удобное для возведения большого городского собора. На противоположной стороне во множестве строились протестантские кирхи – голландская, финская, шведская, немецкая. Петербург выглядел как наименее русский город империи. Большой православный собор призван был стать архитектурной доминантой города и, в известном смысле, религиозным противовесом иноверческим церквям. Цари из дома Романовых традиционно чтили икону Казанской Божией Матери и собор решили назвать именно так.
Строительство задумывалось еще при Екатерине. На ее рассмотрение были представлены проекты Казанского собора, исполненные выдающимися архитекторами Николаем Львовым (построил в Петербурге Невские ворота Петропавловской крепости, здание Почтамта, дом Державина на Фонтанке, а также Приоратский дворец в Гатчине) и Джакомо Кваренги (построил в Петербурге здание Академии наук на Университетской набережной, Конногвардейский манеж, Александровский дворец в Царском Селе). Но эти замыслы не осуществились. В год смерти Екатерины Великой Александру Сергеевичу Строганову было уже шестьдесят. Впереди его еще ждало главное дело жизни – строительство Казанского собора.
При Павле I идея собора стала вновь актуальной. Император был чрезвычайно озабочен поддержанием престижа царской власти. Кроме того, его занимала идея объединения православия и католичества под эгидой Мальтийского ордена и под его началом как гроссмейстера ордена. Павел прекратил стройку Исаакиевского собора (ведь его активно строила мать!) и решил начать возведение собора на Невском проспекте. В этом переключении внимания императора сказалось воздействие Строганова. Его идеи предопределили и выбор зодчего, и архитектурный облик Казанского собора.
В 1799 году был объявлен конкурс проектов, в котором участвовали превосходные архитекторы. Назовем лишь нескольких из них. Француз Жан Тома де Томон, мировую известность которому принес великолепный ансамбль Стрелки Васильевского острова со зданием Биржи и ростральными колоннами. Этот ансамбль достойно завершил неповторимый архитектурный облик центра Петербурга – одного из красивейших городов Европы. Итальянец Пьетро Гонзаго – блестящий сценограф и декоратор. Он занимался оформлением маскарадов, балетов, торжественных церемоний для царской семьи: коронации императоров Павла I, Александра I и Николая I, траурных похоронных процессий Екатерины II, Петра III, Павла I и Александра I, бракосочетания великой княжны Анны Павловны. Шотландец Чарльз Камерон, строитель Екатерининского дворца в Царском Селе и дворца Павла в Павловском. Но Андрей Воронихин не затерялся в этой блестящей плеяде. Разумеется, граф Строганов употребил все свое влияние на Павла для того, чтобы тот принял «правильное решение». Он представил императору и свой собственный проект, но главное, он предложил «своего» архитектора – Воронихина. Его проект граф главным образом и лоббировал.
Андрей Воронихин был любимцем и питомцем Строганова. По одним сведениям, Воронихин был крепостным графа, по другим – его внебрачным сыном от комипермяцкой крестьянки Марфы Чероевой. Версию об их родстве поддерживали вести о неслыханных милостях, которыми Строганов осыпал юношу. Он воспитывал его точно так же, как собственного сына Павла. Согласно плану отца, Павел Александрович должен был «деятельно обучаться» во время путешествия по Российской империи. В путешествиях его сопровождал ментор – наставник Жильбер Ромм. За несколько лет неразлучная пара, к которой позже присоединился Воронихин, проехала почти всю европейскую часть России: от Белого моря на севере до Черного на юге. Кроме того, Воронихин получил прекрасное специальное образование, он учился у ведущих архитекторов эпохи Василия Баженова и Матвея Казакова.
В 1786 году Воронихин получил вольную. Тогда же все трое – Ромм, Павел Строганов и Воронихин – отправились в Европу и после пребывания в Женеве приехали в Париж. Там они стали участниками Великой французской революции и, судя по донесениям, «набрались духу якобинского». После нескольких инцидентов Александр Сергеевич послал своего племянника Николая Новосильцева увезти Павла, а вместе с ним и Воронихина в Россию. Возвращение путешественников в 1790 году позволило Александру Сергеевичу обновить свой домашний музей. Именно тогда появились прославившие Строгановский дворец картинная галерея и минеральный кабинет. Друзья вступили в братство вольных каменщиков, Воронихин – в ложу «Совершенного союза», а Павел Строганов – в ложу «Светоносного треугольника».
В лице Воронихина Строганов вырастил архитектора, полностью разделявшего его идеи. Проект Воронихина резко отличался от других несколькими принципиальными моментами. Во-первых, идея Строганова заключалась в том, чтобы архитектурно воспроизвести в столице Российской империи собор Св. Петра в Риме – самый грандиозный храм христианского мира, и Воронихин представил план собора в виде латинского креста. Во-вторых, проект Воронихина предусматривал главный вход в собор со стороны Строгановского дворца. Тем самым между Строгановским дворцом и собором устанавливалась архитектурно-пространственная связь, смысловое единство (оно стало бы очевидным, если бы была возведена присутствующая на генеральном плане вторая подковообразная колоннада собора). В-третьих, первоначальный план предполагал формирование вокруг собора четырех площадей, выражавших алхимическую идею единения четырех стихий в Творении. Многие предполагали, что Строганов намеревался сделать храм фамильной усыпальницей. Казанский собор должен был поражать воображение размерами. Высота собора с куполом должна была достигнуть 70 метров. К входу со стороны Невского проспекта вели великолепные проезды. Между проездами предполагалось поставить обелиск и огромные, высотой пять метров статуи коленопреклоненных архангелов Гавриила и Михаила. При входе со стороны Строгановского дворца должны были находиться гранитные статуи апостолов Петра и Павла высотой шесть с половиной метров. Великолепие и роскошь планировались и внутри.
Воронихинский проект предусматривал сооружение небывалого прежде в России культового здания. Казанский собор объединял в себе элементы православного и католического храма. В соборе предполагались скульптуры и выполненные в европейской манере картины, характерные для католических церквей. Наряду с этим мыслилось множество икон, написанных по византийскому православному образцу. Ряд элементов убранства собора поразительно напоминают интерьер масонской ложи. Иконостас собора выполнен не «в пять чинов», как требует православный канон. Иконостас всего в один ряд, его венчает арка (королевская арка масонов), а за ним установлен балдахин (это балдахин, под которым восседает в ложе Мастер Стула). Над аркой иконостаса – лучезарная дельта, один из излюбленных масонских символов.
