после дороги и что сейчас вытащит из чемодана израильские сладости, он спросил: "А есть ли хоть одна бульбина и кусок сала?". Это у меня было… А когда я сделал хороший крепкий кофе, Евгений вдруг спросил: "А маца у тебя есть?" Мацы у меня не было, всю съели гости… "Эх, ты, - сказал укоризненно Евтушенко, а еще и знаменитый еврей, у Шагала, небось, маца нашлась бы…".
Вместе со всеми гостями мы отправились потом по Шагаловским местам. Праздник я начал ровно в 18. У Пушкина никогда еще не собиралось столько людей, даже на открытии памятника. Я прочел "За годом год", потом выступали: Попкович, Некляев, Конопелько, Законников, Бележенко, Ламан. Как и просил Бородулин, я дал ему слово в конце. Потом прочел "Молодик" с посвящением Евтушенко, мы обнялись и расцеловались, и после этого он прочел новые стихи о свободе, встреченные овацией…
Вечером в театре была презентация тома "Строфы века". Я только прочел "Поэзия вопросы задавала о мире и войне, добре и зле. Поэзия ответов не давала, но если в чьи-то души западала - то значит, оставалась на земле". И дал ему слово. И, конечно, это был фейерверк. Он мало читал свои стихи, но читал по памяти сотни строк именитых и менее известных поэтов. Мне он сказал, что не включал русских поэтов, живущих в республиках, о чем сожалеет, как и о том, что не взял стихи Шагала, считая, что это не русская поэзия… На банкете Евтушенко пел песни на свои стихи, острил и даже пустился в пляс. А ночью с Сергеем и Мишей съездил в мастерскую Олега Крошкина и купил картину… Еще, сидя у меня, он попросил найти его публикацию "Запасников" и переписал их для Музея Шагала. А потом подписал мне свой трехтомник и с мальчишечьей гордостью вскочил из-за столика, долговязый, улыбающийся: "Послушай, что я тебе написал, как зарифмовал твою фамилию!.." И с томом в руках, но не заглядывая в него, наизусть: "Дорогому Давиду Симановичу - редчайшему экспонату идеализма, одному из самих милых осколков "проклятого прошлого" с благодарностью за все, что ты сдедал для Шагала, для Витебска, для человечества. Порой совсем невыносимо ночью. Ничто не лечит. Но вспомню - существует Симанович - и сразу легче…"
26 июня. Вечернею прогулкой через годы я этот день, как гостя, провожал. Как символ вдохновенья и свободы, сияет мне мой Витебский вокзал!..
На Витебском вокзале – родные и друзья.
Они мне помогали, чтоб стали ближе дали. И благодарен я:
Виктору Фарберу,
Нине Городецкой,
Леониду Левину,
Аркадию Шульману
и ЕКЦ “Мишпоха”
Давид Симанович
25 января 2006 г.
