Пурим, где славно пляшут дети, давай поговорим о жизни и о смерти. Судьба здесь собрала евреев к двери рая… Но смерть из-за угла глядит, не выбирая…
26 февраля. В Хайфе гуляли у моря… Подумать: Шагал в Израиле – Эйн Харод, кнессет, витражи в синагоге Хадесса, Дом Шагала в Хайфе.
27 февраля. Как давнее воспоминанье, грохочет гроза в Иокнеаме. Лену здесь зовут Илана.
1 марта. На скамейке плакал старик. Посадили в самолет, не спрашивая, отправили. А здесь он, как в тюрьме. Ради будущего детей и внуков. А вот позвонил Юдовин из Кармиеля. Он готовился к Израилю всю жизнь - и это его страна, его язык - и когда был на фронте, и когда возродил в Витебске синагогу, и когда единственный в городе говорил и писал на идише и на иврите.
5 марта. Лена: "У каждого - свой Израиль…"
8 марта. Весна - на иврите авив - пришла и, сады распушив, опять расцветает земля под крышею февраля. Апельсиновые, лимонные и мандариновые рощи, среди цветения - плоды.
11 марта. И субботним утром в свой большой шабат, в темном одеянии выйдя на дорогу, за меня помолится древний город Цфат - и его молитва вознесется к Богу.
17 марта. День с 7 до 21. Дорога на Мертвое море. Хайфа. Хадера. Нетания. Цветут анемоны. За каждый сорванный цветок здесь платят штраф - и я не мог тебе сорвать ни одного. Десять минут меня, как и всех, держала на себе особая, насыщенная вода Мертвого моря.
18 марта. В гостях у Ильи Когана в Хайфе. Где-то далеко осталась его прежняя жизнь, и как будто все теперь есть у него, но тоскует он по тем дням, когда мог пройтись по Витебску и поговорить на улицах с встречными. Пытался что-то делать, писать, что-то напечатал в хайфской русской газете о друзьях, о тех, с кем был близок в разные годы: о Бажове, Тимуре Гайдаре, Эфараиме Севеле и даже обо мне… Его внучка Кристина показала мне учебник истории, и я увидел маленькую репродукцию Шагала - "Над Витебском…" В тексте: "Марк Шагал родился в Витебске, в его работах - фантастическое изображение жизни евреев…"
19 марта. На святой земле читаю Пушкина и Тору.
23 марта. В центре Хайфы - Дом художников, но его чаще называют Домом Шагала, хотя был здесь он лишь однажды на открытии.
Как паломник, я вошел устало в Хайфе над заливом в Дом Шагала. Здесь ему художники вручили ключ от дома в иудейском стиле. И Шагал с улыбкою летучей принял у друзей волшебный ключик от своей прародины любимой с витражами в Иерусалиме… А я от другого дома поклонился и от той земли, где он родился. И был рад я, что судьба связала Витебск с Хайфой именем Шагала.
24 марта. И города, и горы, как сказочные миражи, в желто-зеленом цветении призрачная долина. До Иерусалима - шестьдесят километров - и вся моя жизнь. До Иерусалима тридцать километров - и жизни моей половина… И вот он - город Давидов. У Кнессета с гобеленами Шагала. Масличная гора. Гефсиманский сад. Стена плача. Кладу, как все, записку в Стену плача – и может быть, ко мне придет удача. Мне уже никто не поможет, но сюда я пришел просить: помоги моей дочери, Боже, чтобы рода продлилась нить… Яд Вашем, память и имя. Аллея праведников. И возникают в ночном тумане, и близки, и уже далеки, свечи, как звездные огоньки - женщины, дети и старики – все затерянные в мирозданье.
15 марта. Афула. В гостях у Зямы Рахлевского. Приехал и Лёня Шухман из Нацерета. И пахнуло далеким детством и нашей юностью. Съездили в Эйн Харод, где работает Зяма: кибуц, в котором три музея - художественный, исторический и археологический под отрытым небом. Сюда приезжал Шагал. И мне найдут в архиве, в Дневнике кибуца - его речь на открытии музея. А в музее ~ 30 его литографий, есть Левитан и Модильяни… Снова у Зямы с его мишпохой - дети, внуки…
2 апреля. В Кармиеле у Льва Юдовина. Пасхальный обед, фиш… Лишь начинается апрель, последний день пасхальный тает.
И юный город Кармиель меня, как сына, принимает. А я лишь пасынок его.
6 апреля. Дорога на Голанские высоты. Назарет. Иудейские корни христианства. Оз. Кинерет. Тверия. Капернаум. Остатки синагоги. Словно древней жизни очаг, пейзажа библейского детство, ящерица на камнях устроилась отогреться. К этим камням я прикоснусь - и не покажется странным, что здесь молился еврей Иисус, первый земли христианин… Голанские высоты. Заболоченное устье Иордана. Рядом с дорогой - табличка "Минные поля"… Сообщение о теракте в Афуле, который мы проезжали сегодня… А как там Зяма, мои Рахлевские?..
7 апреля. Далеко от запаха сирени, далеко от шелеста берез. Над Израилем звучат сирены - две минуты памяти и слез.
Стоял прямо на дороге, где застала сирена, стояли люди и машины - все застыло…
8 апреля. Сорвал на холме три диких гладиолуса и принес Эм в ее день. Израиль, оштрафуй меня!
12 апреля. Возле Хайфы, в маленьком городке, я живу с историей накоротке. И она, древняя, ночью сама сойдет, наверное, ко мне с холма…
14 апреля. Снова - теперь на библейской земле - читаю "Иосиф и его братья" Томаса Манна.
19 апреля. И ровно через два месяца - дома. На студии - сидение со всеми, рассказывания. В почте - из США газета "Мир": на целую полосу статья Исаака Боровика с моим портретом - "Имею честь принадлежать". Хорошо бы ее перепечатать у нас… Но кто это сделает?..
24 апреля. После Израиля не затупело мое перо. И на исходе апреля снова слушаю "Болеро" Равеля. Но слушаю не так, как раньше. Теперь под эту музыку мне видится исход из Египта. Бредут по пустыне мои предки, бредут в неизведанные края. И с ними рядом - Равель и я …
26 апреля. Была свободна телекамера - сел и записался сам "По Шагаловским местам Израиля", с фото и стихами.
28 апреля. В Минске на съезде писатель Карлос Шерман пригласил на Международный конгресс ПЕН-центра. Напечатал и
