Москва.
Прилетели в Париж. Нас встретили, поместили в какую-то гостиницу под названием „Монтевидео“.
Вскоре предложили перебраться, но не в торгпредовский дом, а всего лишь в пристройку. В ней когда-то посольский врач принимал пациентов. Что поделаешь, тогда в посольстве с квартирами была напряженка.
В этой клетушке, совсем не приспособленной к жилью, было неудобно, но мы вполне довольствовались и этим. Я с Женей спала на матраце. Нил на раскладушке. Чтобы протянуть ноги, он открывал дверь в коридорчик. Обед готовили на общей кухне.
Когда уезжали из Советского Союза, нас предупредили: с собой ничего не брать. Так и поступили. Однако скоро об этом пожалели. В магазинах все дорого, цены запредельные. Нилу к празднику понадобился смокинг, а с его габаритами он стоит вдвое дороже. Ничего, как-то выкручивались».
Нил Иванович спокойно относился к бытовым трудностям. В конце концов со временем все уладилось, утряслось. Волновало, главное – работа.
Жорж Бофис был человеком во Франции весьма уважаемым и заслуженным. Под псевдонимами полковник Дрюмон, Жозеф Марсо во время войны, постоянно рискуя жизнью, он обеспечивал связь между штабом Сопротивления и Великобританией.
В начале войны, будучи активистом компартии, он попал в плен к фашистам, бежал из застенков, возвратился в столицу. Вместе с Артуром Далиде создал «Специальную организацию», которая защищала партию и ее активистов.
После нападения фашистов на Советский Союз эта организация приняла участие в движении Сопротивления. В 1942 году она уступила место ставшей впоследствии крупнейшей военной организацией французского Сопротивления «Франтиреры и партизаны» (ФТП). Бофис вошел в руководство ФТП и занялся созданием радиосети для связи Сопротивления с Советским Союзом.
В 1942 году Жорж Бофис налаживал и обеспечивал связь с голлистскими секретными службами в Лондоне. После войны он продолжал службу во французской армии в штабе Первого военного округа.
«Бофис утверждал, – пишет Тьерри Вольтон в уже названной книге „КГБ во Франции“, – что советские представители установили с ним контакт в 1963 году, когда он уже демобилизовался из армии. Его пригласили в посольство СССР на прием по случаю годовщины Октябрьской революции, и там с ним познакомился симпатичный журналист из ТАСС Нил Ленский. Они стали встречаться: журналист задавал ему вопросы о политической жизни Франции, просил безобидную информацию об армии».
«Мы встречались в „Кафе дю коммерс“, беседовали об американском империализме и немецких реваншистах, – оправдывался он на суде. – Советский журналист просил все больше и больше информации. Бофиса это не насторожило».
Французская контрразведка в ходе допросов добилась от Бофиса признания, что он передал советскому офицеру план обороны Западного округа. Это был весьма болезненный удар, ведь на территории округа расположены крупнейшие арсеналы Шербура и Бреста, порт Сен-Назера, на острове Лонг – база атомных подводных лодок. Стало также известно, что Жорж Бофис познакомил своих кураторов из ГРУ с биографиями старших армейских офицеров и политических деятелей страны.
Он также сообщил, что тайно посещал Советский Союз, где получал соответствующие инструкции. Организовывал эту поездку Нил Ленский.
«Мы с женой поехали в отпуск в Чехословакию, – передает рассказ Бофиса на суде Тьерри Вольтон. – В пражском аэропорту случайно встретили Нила Ленского. „Приглашаю вас на несколько дней к себе на дачу, – сказал он. На следующий день он передал нам документы“».
«Любопытное совпадение», – иронизирует журналист. Действительно любопытное, тем более что в то время у Ленского не только дачи, но и квартиры-то своей в Москве не было. Правда, в ГРУ на этот случай имелись свои «дачи». Именно на такую «дачу» и пригласили Жоржа Бофиса.
«На то, что это не было простым времяпрепровождением, – считает Вольтон, – указывают две детали. Прежде всего, Бофис тщательно скрыл свой „отпуск“ в СССР от близких, в том числе и от детей. Более того, виза на поездку в Москву, переданная ему Ленским в Праге, была оформлена на отдельном листе, чтобы в паспорте не осталось никаких следов. Когда советские разведслужбы переправляют своих агентов на тайную стажировку, они всегда поступают именно так. Кроме того, обычно поездки осуществляются не напрямую, а через столицу какой-нибудь дружественной социалистической страны, в данном случае через Прагу.
Признания, а также аппаратура, найденная дома, убедили УОТ (французская контрразведка): Бофис – важный агент ГРУ. Тем не менее, как признал комиссар Нар в суде, „в данном деле к правде мы только приблизились. Она нам известна лишь на 25 процентов“. Это не безответственная фраза».
Что тут скажешь? Сдается, что комиссар Нар знал, о чем говорил. В сущности, это и есть истинная оценка деятельности военного разведчика Нила Ленского и его ценного агента Жоржа Бофиса.
Но это, как говорят, взгляд с той стороны. А с нашей? Генерал-лейтенант Юрий Бабаянц хорошо знал Ленского, работал вместе с ним в Париже. Вот что он сказал по этому поводу.
«Нил Иванович обаятельный человек – манера общения притягательная. За долгий срок службы в разведке я знал только двух таких людей. Один из них Ленский.
Блестящий аналитик, хорошо писал. После отъезда Нила одного из его агентов передали на связь мне. Так вот считалось, что этот агент работает на идейной основе. Но вся его идейная основа базировалась на огромной симпатии к Нилу.
Заслуга Ленского не только в том, что он завербовал Бофиса, и даже не в том, что Жорж передавал нам ценные материалы. Самое важное было другое – Нил сумел донести до Бофиса, насколько важно иметь агентурную сеть на случай войны, боевых действий, и в военное время обеспечить ее жизнедеятельность. И это было сделано.
