Отмена рейсов нескольких судов компании «Уайт стар лайн» привела к тому, что значительное число их пассажиров пересело на «Титаник». Одни приветствовали такое изменение, другие вовсе не были от него в восторге. Плавание на «Титанике» было дорогостоящим удовольствием, и билет II класса стоил дороже билета I класса на тех судах, на которых люди собирались совершить путешествие; кроме того, многих пугала именно огромность судна. Других не устраивало то, что это было его первое плавание. Ведь такое событие для каждого судна всегда связано с массой всевозможных суеверий.
Несколько важных особ, которые собирались принять участие в первом рейсе, отказались от него. В их числе был и Дж. Пирпонт Морган, находившийся в это время в Лондоне и намеревавшийся на «Титанике» вернуться в Соединенные Штаты. Он был не совсем здоров и по совету врачей уехал лечиться на французский курорт Экс. По тем же причинам отказался от участия в первом плавании лорд Пирри, президент судоверфи «Харленд энд Волфф». Американский посол во Франции отменил плавание из-за задержки своего преемника. Так же поступил и Генри Клей Фрик, один из ближайших сотрудников американского миллионера Эндрю Карнеги. Промышленный и финансовый магнат Альфред В. Вандербилдт и его жена отказались от поездки перед самым отплытием. Их камердинер, горничная и багаж остались на судне и через четыре дня утонули вместе с «Титаником».
Почти перед самым полуднем на «Титанике» раздался удар сигнального колокола и над Саутгемптонским заливом далеко разнеслось эхо судового гудка, извещавшего, что самое большое судно в мире выходит в плавание. Друзья и родственники пассажиров, журналисты, фотографы и прочие посетители спешно прощались, обменивались пожеланиями и устремлялись на берег. Последними покинули судно портовые чиновники. Буквально перед тем, как был поднят трап, примчались несколько запыхавшихся кочегаров с матросскими чемоданами через плечо и стали настойчиво требовать пропустить их на судно. Сержант, стоявший у трапа, отказался пропустить их на палубу. Они препирались и жестикулировали, пытаясь объяснить причины своего опоздания. Но сержант был неумолим. Решительным жестом он прервал дискуссию, трап был убран, и опоздавшие остались на берегу, продолжая шумно протестовать. До конца своих дней эти люди, вероятно, были признательны неизвестному сержанту, который благодаря непреклонному чувству служебного долга и дисциплине не позволил им ступить на последний трап, соединявший «Титаник» с причалом, и тем самым буквально спас им жизнь.
Через некоторое время на судно прибыл лоцман Джордж Боуйер. Как только он ступил на палубу, на мачте взвился флаг, оповестивший о его присутствии. Затем лоцман представился капитану Смиту, стоявшему на мостике. Командиры судов, приходивших в Саутгемптон, называли Боуйера «дядюшка Джордж». Он был одной из наиболее известных фигур в порту, где его предки служили лоцманами из поколения в поколение. Сам он начал службу с двенадцати лет, более тридцати лет проводил суда, и «Уайт стар лайн» всегда прибегала к его услугам, когда выходило в море или возвращалось в порт одно из ее судов. После непродолжительного разговора с капитаном лоцман отправился удостовериться, все ли готово и на местах ли офицеры: старший и второй помощники капитана на баке, первый помощник на корме, третий на кормовом мостике, четвертый на ходовом мостике у машинного телеграфа, готовый передавать команды лоцмана и капитана в машинное отделение, пятый помощник на ходовом мостике у телефона. На причале для отдачи швартовых приготовилась целая бригада: пятнадцать человек у носа и пятнадцать у кормы «Титаника».
Как только капитану Смиту доложили, что последний трап убран и закреплен, лоцман взялся за дело. Его команду «Подать буксиры!» пятый помощник капитана передал по телефону на нос и на корму. Вскоре был принят доклад, что команда выполнена. Слабое подрагивание корпуса указало на то, что глубоко под палубами заработали машины. Последовали новые команды лоцмана. На причале отдали швартовы, крепившие нос и корму к мощным береговым тумбам, и матросы быстро выбрали их, намотав на вьюшки. Затем принялись за дело буксиры. Более чем 250-метровый корпус «Титаника» сантиметр за сантиметром начал удаляться от причала. Наконец лоцман скомандовал: «Малый вперед!» На ходовом мостике четвертый помощник капитана перевел ручку судового телеграфа, в машинном отделении раздался звонок, и два бортовых винта пришли во вращение. «Титаник» пошел в море.
«Титаник» покидает Океанский док 10 апреля 1912 г.
За сложными маневрами отплытия наблюдали сотни пассажиров, находившихся на прогулочных палубах «Титаника», и тысячи людей на берегу. С верхней палубы прощался с женой и детьми Брюс Исмей, в воздухе мелькало множество разноцветных платков и шляп, отплывавшие передавали последние слова приветствий, а в ответ неслись выкрики из толпы.
И тут произошло нечто такое, что могло окончиться очень печально. В гавани у стенки стояли пароходы «Нью-Йорк» и «Оушеник». В тот момент, когда «Титаник» проходил мимо «Нью-Йорка» и носовые части обоих судов оказались почти на одной линии, шесть стальных тросов, которыми был пришвартован «Нью-Йорк», неожиданно натянулись, раздался треск, похожий на выстрелы из револьвера, и тросы лопнули. Их концы засвистели в воздухе и упали на набережную в испуганную, разбегающуюся толпу. Освободившийся «Нью-Йорк», будто под действием неведомой силы, кормой вперед стал неудержимо приближаться к огромному корпусу «Титаника». Матросы на палубе «Нью-Йорка», подгоняемые криками офицеров, помчались на корму, готовую вот-вот удариться о борт «Титаника», и начали сбрасывать за борт кранцы. Капитан Смит мгновенно приказал застопорить машины. Тут один из буксиров, которые минуту назад помогали «Титанику» отойти от причала и теперь сопровождали его в качестве почетного эскорта, спешно обошел «Нью-Йорк» со стороны набережной, закрепил трос, брошенный ему с палубы, и всей мощью своих машин попытался оттянуть судно назад к берегу. Всем с затаенным дыханием наблюдавшим за этой драматической ситуацией казалось, что усилия буксира тщетны, однако в самый критический момент, когда столкновение было почти неизбежно, «Титаник» проскользнул мимо кормы «Нью-Йорка», от которой его отделяло всего несколько десятков сантиметров. Сразу вслед за этим всасывающая сила, возникшая из-за перемещения больших масс, связанного с движением громадного судна и работой его винтов, пошла на убыль.
Но хлопоты с «Нью-Йорком» на этом не кончились. Несмотря на тщетные усилия небольшого буксира, развернутый под углом к причалу, он продолжал медленно двигаться в сторону стоявшего на якоре «Оушеника». Его носовая часть метр за метром приближалась к судну. Вновь в лихорадочной спешке забегали матросы, чтобы на месте возможного столкновения вывесить кранцы. «Нью-Йорк» практически уперся в борт «Оушеника», но это, к счастью, не вызвало никаких повреждений. И только потом с помощью еще одного буксира удалось оттащить «Нью-Йорк» к месту стоянки.
После предотвращения столкновения с «Нью-Йорком» машины «Титаника» опять заработали, и колосс стал медленно приближаться к выходу из гавани. Когда он проходил мимо «Оушеника», драматическая ситуация повторилась. Толстые канаты, которыми был пришвартован «Оушеник», натянулись, как струны, и портовым служащим на берегу пришлось приложить немало усилий, чтобы успеть оттеснить людей на безопасное расстояние. «Оушеник» приближался к «Титанику» с такой силой, что было видно, как он накренился. Но на сей раз, к счастью, тросы выдержали. Когда «Титаник» отошел на достаточное расстояние и начал выходить из гавани в воды реки Ит-чен, натяжение тросов «Оушеника» ослабло, и судно закрепили на месте стоянки.
«Титаник» едва избегает столкновения с американским пароходом «Нью-Йорк». Буксир на переднем плане пытается оттащить корму «Нью-Йорка» от борта «Титаника».
Через двадцать лет жена театрального импресарио Рене Харрис в интервью крупному американскому журналу вспоминала, как она с палубы «Титаника» наблюдала за инцидентом с «Нью-Йорком» и «Оушеником». В этот момент к ней обратился незнакомый человек, стоявший рядом, и мрачно произнес: «Это плохое предзнаменование». После небольшой паузы он спросил: «Вы любите жизнь?» «Конечно», — ответила миссис Харрис. «В таком случае сойдите с этого судна в Шербуре». И добавил: «Если мы туда доплывем. Я это сделаю».
Миссис Харрис принялась с улыбкой убеждать своего собеседника, что «Титаник» — самое безопасное судно в мире, что оно непотопляемо, а потому его опасения преувеличенны. Но этот человек, судя по всему, думал иначе. Потом она его больше не видела. Вероятно, в Шербуре он действительно покинул судно. Много раз на протяжении последующих двадцати лет миссис Харрис вспоминала мрачное предсказание незнакомца.
