Полицейские печально покачали головами, осмотрев безжизненную тушку птицы, а потом один из них сказал: «Вам надо пройти с нами».
Морде попытался принести извинения. Петух появился на дороге буквально ниоткуда, сказал, он, и они просто не успели среагировать. Только что его не было, и вдруг он уже оказался под колесами. Им очень жаль, что все так получилось.
Но извинений оказалось недостаточно. Полисмены сказали Морде с Брауном, что они отправляются в тюрьму. Это был не просто какой-то там петух, а любимец местного шерифа. На мгновение путешественники подумали о самом худшем: экспедиция, еще толком не начавшись, могла закончиться в этом захолустном городке.
В обшарпанном здании полицейского участка Морде и Браун попытались урезонить шерифа, надеясь, что он окажется более вменяемым человеком, чем его подчиненные. Но этот здоровенный, жирный мужик с полусонным взглядом просто сидел в своем кресле и с идиотской улыбкой выслушивал их объяснения. Лицо его было усеяно капельками пота. Этот петух был лучшим бойцом в округе, сказал шериф, и он приносил ему хорошие деньги. Как же ему теперь жить без своего чемпиона? Он засмеялся и развел руками, демонстрируя пустые ладони и предлагая путешественникам сделать ему какое-нибудь выгодное предложение.
Путешественники с облегчением засмеялись вслед за ним. Морде запустил руку в свою сумку, отсчитал там несколько золотых слитков и положил их на стол начальника полиции. В общей сложности они тянули на 15 долларов. Этой суммой им удалось откупиться от тюрьмы.
Они без промедления отправились на свой корабль. Пароход «Cisne» ждал их в порту Трухильо. Это было 25-метровое судно с крепким, но изрядно потрепанным за долгие годы службы стальным корпусом. Выйдя из Трухильо, он должен был доставить Морде с Брауном на самую крайнюю восточную точку гондурасского побережья, расположенную чуть севернее границы с Никарагуа. На борт судна они поднимались с вполне оправданным волнением. До джунглей наконец было рукой подать.
Через некоторое времявниз спустился заспанный Крис Бегли. Усевшись в зеленом дворике завтракать яичницей и гренками, мы проштудировали записки Морде, сверились с разложенными на столе картами и составили план путешествия. Мы не пойдем так, как это в первый раз сделал Морде, то есть морем с востока через лагуну Каратаска и потом по земле до Рио-Патука. Вместо этого мы решили сместиться по побережью, затем двинуться на автобусах и грузовиках на запад к центру страны и только после этого пересесть в лодку и начать искать на берегах реки лагеря Морде. В конце концов мы должны были точно так же, как и он, оказаться в верховьях Патуки, а оттуда, уже на своих двоих, добраться до района, названного Крисом «страной потерянных городов». «Вот куда мы с тобой направляемся», – сказал Крис, показав на карте зеленые горы, окруженные таким же зеленым океаном джунглей.
В последний раз, когда он был в тех местах, его взяли в плен местные бандиты. В тот момент он очень радовался, что воображаемое кино о его реальных приключениях в джунглях не может видеть его жена: «Позднее я выяснил, что один из этих парней кого-то убил и теперь от всех прятался». Крис рассказывал эту историю с нескрываемой гордостью. Ему сильно повезло. Он смог убежать посреди ночи, когда бандиты ушли добывать пропитание. Дослушав его рассказ, я посмеялся над ним как над анекдотом. Но он был совершенно серьезен.
Вдруг, сидя в том гостиничном дворике, я с испугом вспомнил, что забыл дома в Бруклине свои противозмеиные гамаши, этакие непрокусываемые нейлоновые щитки с полиуретановой оболочкой, которые надо пристегивать на голени. Змеи пугали меня гораздо больше, чем бандиты и экзотические инфекционные болезни. Я ненавижу змей и психую, даже увидев совершенно безобидного ужа. Я попытался заставить Криса хоть как-то меня успокоить. «Как ты думаешь, я, наверно, слишком уж паникую по поводу змей?» – спросил я.
«Нет, – ответил он, покачав головой, – это повод для очень серьезного беспокойства».
Ядовитые змеи у Криса – это вообще пунктик, он может говорить о них часами. Ему довелось повстречаться почти со всеми их разновидностями – от носатых ботропсов до коралловых аспидов. Но самой страшной считается «fer de lance», или американская копьеголовая змея. Всего один укус, и у человека перестает сворачиваться кровь, он погибает от кровотечения через все поры кожи и естественные отверстия, включая даже глаза.Когда Крис пускается в рассказы о копьеголовых змеях, у него на лице начинают играть желваки. Эти змеи прячутся среди камней, на деревьях и в траве под ногами. Иной раз они встречаются в джунглях почти каждый день. «Как-то раз я карабкался по скале, – рассказал он, – добрался до уступа, поднял глаза и увидел, что одна такая лежит на камнях прямо у меня под носом, в считаных сантиметрах». Малый шанс на выживание, продолжал он, появляется, если даже после введения сыворотки от змеиного яда удастся в течение 18 часов добраться до больницы. «А это значит, что нужен вертолет», – сказал он. Но никаких гарантий не будет, даже если успеть вовремя. Самое малое – лишишься руки или ноги, в которую ужалила змея.
Я не могу описать обуявший меня ужас. До сего момента я просто гнал из своего сознания мысли о змеях. Может быть, именно поэтому и забыл дома защитные гамаши. Я не раз бывал в зоне военных действий, встречался с убийцами и мафиозными авторитетами. Но тут было другое… Я пугался до потери сознания, только представив себе, как огромная змея падает с какого-нибудь дерева прямо мне на шею или гоняется за мной по джунглям. Все это было похоже на сцену из плохонького приключенческого романа. А перспектива погибнуть, кровоточа всеми порами своего тела, была для меня страшнее любой самой бесчеловечной пытки. Я не хотел умереть от змеиного укуса.
На вопрос, каким образом можно себя обезопасить, Крис ответил: «Просто будь начеку и не суй руки в заросли». Крис сталкивался со змеями десятки раз, и пока ему везло. Но это было чистое везение, и не более того. К несчастью, никакого по-настоящему железного метода защиты в природе не существовало. «Молись», – сказал мне Крис. В этот день я «хлопнул» первую таблетку валиума и, решив, что одних молитв будет маловато, пошел в местный супермаркет и купил там комплект футбольных щитков.
«Наконец-то все начинается по-настоящему»
Спальных мест на «Cisne»было аж двенадцать, но вонь в кубрике стояла невыносимая. Морде и Браун опять не спали всю ночь, потому что их сильно беспокоили нагоняющие корабль черные тучи.
Поднялся сильный ветер, и корабль заплясал на гигантских волнах. В первую же ночь корабельный доктор услышал по радио о разгорающейся в глубине страны эпидемии тифа. Он сказал, что в некоторых районах уже началась эвакуация жителей. Будьте осторожны, предупредил он.
Капитан Кэшман время от времени включал свой радиоприемник, и в те моменты, когда появлялся хороший сигнал, слушал новости о войне в Европе. Эти сообщения, конечно, продолжали расстраивать Морде, но чем дальше они уходили от Ла-Сейбы, тем меньше его интересовали происходящие на другом берегу Атлантики события. Война, сказал он позднее, «казалась очень далекой», и поэтому новости о ней казались менее значительными. Еще находясь на борту корабля, Морде решил отпустить бороду, а также начал регулярно принимать хинин для профилактики малярии.
Когда корабль подошел к береговой линии, оказалось, что смотреть тут особо не на что: длинные белые полосы песчаного пляжа местами прерывались буйной зеленой растительностью, а потом продолжались снова. Ни деревень, ни одной живой души. Здесь не будет ни регулярного питания, ни отелей, ни кроватей. Совсем скоро они окажутся полностью отрезанными от большого мира.
29 апреля, после двухдневного путешествия по морю, «Cisne» вошел в лагуну Каратаска, внешнюю часть заполненного болотными миазмами лабиринта из ручейков, рек и озер, простирающегося на 40 километров в глубь материка и почти на сотню вдоль побережья. Так выглядели врата в Москитию. Было еще темно, когда капитан Кэшман приказал бросить якорь рядом с небольшой, стоящей в воде на сваях деревней. Пока матросы выгружали и доставляли туда продукты, путешественники изучали карты местности, убивали время игрой на губной гармошке и, представляя себе, какие опасности ждут их впереди, тренировались в стрельбе.
