Ознакомительная версия.
Социалисты-революционеры (эсеры) как политическая организация, объединившая различные кружки народнического толка, оформились к 1902 г., а через несколько лет они превратились в крупнейшую и самую многочисленную в России партию. Ведущим теоретиком и автором многих программ партии стал В.М. Чернов. Отрицая наличие принципиальных разногласий между крестьянством и пролетариатом, эсеры выдвинули идею союза этих двух классов в революции, реальным воплощением которого должна была стать единая социалистическая партия, которую эсеры, отрицавшие строгую централизацию, представляли в виде федерации автономных групп. Предпосылки для мирного, демократического развития деревни по некапиталистическому пути к социализму должна была создать социализация – отмена частной собственности на землю, соответствующая общинным представлениям большей части крестьянства: земля в результате социализации должна перейти в руки крестьянских общин. Программа партии провозглашала конечной целью экспроприацию капиталистической собственности и реорганизацию производства и всего общественного строя на социалистических началах. В условиях борьбы правительства с революционными установками эсеры признали террор наиболее эффективным средством противостояния властям и дезорганизации правительства, действенным методом борьбы с самодержавной бюрократией и результативным способом агитации и пропаганды.
Эсеры подчеркивали свою «генетическую» идейную связь с русской революционной традицией, в первую очередь с народовольцами, но большая часть сторонников террористической практики рассматривали ее не как самодостаточную, а как неотъемлемый, дополнявший массовую борьбу элемент, помогавший общественному социалистическому движению и пробуждавший революционную активность. Однако в лице эсеров впервые со времен «Народной воли» возникла всероссийская революционная партия, сумевшая не только объявить террор одним из главных средств своей борьбы, но и развернуть его в масштабах, далеко превзошедших народовольческие.
Партия социалистов-революционеров стала характерным примером раскола крупных «левых» политических организаций на самостоятельные фракции вследствие идейных разногласий по практическим вопросам. Уже после принятия эсерами программ «минимум» и «максимум»[83] от партии откололись умеренное и «крайне левое» течения. Умеренное направление, выступившее за программу «минимум», вскоре образовало партию народных социалистов (энесов)[84], теоретики которого (А.В. Пешехонов) выступили за национализацию земли (превращение ее в государственную собственность) в противовес социализации, отвергли революционные и террористические установки как не соответствовавшие конституционному режиму, считая, что социалистическое движение должно развиваться в рамках правовых норм, и выступили за сближение народников с либералами. А «крайне левое» течение эсеров организационно оформилось в 1906 г. в «Союз социалистов-революционеров максималистов». Идеологи максимализма (М.И. Соколов) считали возможным немедленный переход России к социализму и настаивали на немедленном осуществлении эсеровской «программы максимум»: одновременно с социализацией земли считали необходимым провести социализацию фабрик и заводов, отрицали прогрессивность либерально-демократического строя и легальную политическую борьбу, а основными методами борьбы за уничтожение капитализма признавали индивидуальный террор и экспроприации.
В дальнейшем внутри партии эсеров вновь образовались «правое» и «левое» ответвления. Одни (В.М. Чернов, А.Ф. Керенский, ставшие впоследствии членами Временного правительства) взяли курс на реформы, коалицию с умеренными партиями, легальное давление на правительство посредством парламентских выступлений, агитацию в печати, организацию общественных протестов; вторые (М.А. Спиридонова, М.А. Натансон) – на революцию и социализацию, выступив против Временного правительства и Учредительного собрания, которым они противопоставили Советы. Попытки примирить «левое» крыло с «правым» не увенчались успехом, и «левые» социалисты-революционеры к 1917 г. оформились в отдельную партию и, поддержав большевистское революционное выступление, вошли в двухпартийное советское правительство. Однако уже в первые годы после Октябрьской революции прояснились принципиальные разногласия «левых эсеров» с большевиками по ряду вопросов: эсеры были против ограничения свободы печати, восстановления смертной казни, саботажа большевиками принятой земельной программы[85], превращения Советов в декоративное прикрытие однопартийной военно-бюрократической диктатуры – критика эсеров касалась именно тех вопросов, которые обеспечивали устойчивость и эффективность советского режима.
Главным пунктом, по которому «левые эсеры» бесповоротно разошлись с большевиками, стало заключение Брестского мира в 1918 г. Брестский мир нанес серьезный урон главной социальной опоре «левых эсеров» – крестьянам, у которых после потери хлебных территорий большевистские комбеды (комитеты бедноты) получили право отбирать зерно, согласно изданному декрету, предоставлявшему им всю власть в деревне, а дальнейшее введение «продразверстки» и «совхозов», по мнению эсеров, превращало крестьян в наемных рабочих большевистского государства и разрушало общину. Все эти разногласия привели к размежеванию эсеров: часть из них («Партия революционного коммунизма» во главе с М.А. Натансоном) слились с большевиками, часть («правые эсеры») стали вести вооруженную борьбу с большевиками, часть некоторое время продолжали действовать легально, но после ряда терактов[86] и Кронштадтского восстания 1921 г., выразившего настроения антибольшевистской оппозиции (в основном анархистов и «левых эсеров»), их деятельность перешла в подполье. Единственный оставшийся легальным народнический клуб «Объединение левого народничества» был запрещен в 1925 г. В 1936–1937 гг. произошли массовые аресты бывших эсеров, а к началу 40-х гг. XX в. погибли почти все бывшие вожди эсеровских партий.
Помимо социалистов-революционеров крупной немарксистской «левой» теорией оставался анархизм, с 70-х гг. XIX в. игравший определяющую роль в системе общественно-политических взглядов народников. Главным теоретиком этого направления мысли и в начале XX в. продолжал оставаться П.А. Кропоткин, чья концепция анархо-коммунизма к этому времени представляла цельное научное мировоззрение, противостоявшее марксизму. Категорически отвергая любые формы власти, анархисты последовательно выступали с леворадикальных позиций: против захвата власти революционной партией и против работы в таких учреждениях, как Государственная дума и Учредительное собрание, являвшихся атрибутом либеральных форм власти, серьезно препятствовавших революции. Из видов политической борьбы они выделяли прямое противостояние рабочих капиталу: бойкот, стачки, саботаж, революционное насилие, экспроприации, террор. Движение анархистов было многообразным и неоднородным[87], для иллюстрации чего следует выделить такие его направления, как анархо-синдикализм (Д. Новомирский), анархо-индивидуализм (А.А. Боровой), анархо-мистицизм (Г.И. Чулков), объединенные отрицанием государственности во имя социальной солидарности и личной свободы. Анархизм стал попыткой сохранения «левой идентичности» за организационными пределами партийного движения. Анархистов отличала апелляция к «первоначальным» «левым ценностям» и наиболее последовательная для «левых» тактика, оказавшаяся, однако, наименее эффективной для контакта с широкими массами в существовавших условиях создания социалистических партий, вступления социалистов в правительства и участия «левых» в парламентских заседаниях.
Тем не менее, во время гражданской войны анархистам удалось не только вести теоретическую полемику с большевиками, но и противопоставить им свой социальный эксперимент, воплотившийся в модели «вольных Советов», главными теоретиками и практиками которой стали Н.И. Махно и П.А. Аршинов. Фундаментом этой концепции стал институт общины как прообраз анархо-коммунистических форм социальной организации. Н.И. Махно выступил против государственной собственности на землю[88], установки на централизацию и диктатуры партийной верхушки, провозглашенных большевиками. Деятельность Н.И. Махно и его сторонников стала попыткой создания безгосударственных форм социальной организации (относительно эффективной в условиях гражданской войны), и этот анархистский эксперимент, фактически, оказался единственной политической альтернативой, противостоявшей как существовавшим большевистским, так и нацеленным на реставрацию консерватизма монархистским и декларировавших необходимость экономической вестернизации либеральным политическим моделям. Некоторые идеи Н.И. Махно нашли свое отражение в таком идейном течении российской анархисткой эмиграции, как «платформизм», выдвинувшим тезис о необходимости переходного этапа на пути к анархо-коммунистическому обществу в виде рабочих Советов.
Ознакомительная версия.
