Ознакомительная версия.
Внимательно просмотрев нашу коллекцию знаменитых ссор, вызовов, ответов, стычек, дуэлей и примирений, мы набросали кодекс, состоящий из двадцати статей, который показали знающим друзьям в Ирландии. Затем мы представили экземпляры рукописи первым лицам политической, военной и литературной жизни своего времени и получили от них весьма комплиментарные одобрительные ответы. В мае 1824 года мы разослали печатные экземпляры в несколько судов Европы и Америки, а также руководителям прессы, чтобы успеть внести какие-то поправки и дополнения, если таковые появятся, и таким образом добиться всеобщего признания; и теперь мы с удовлетворением представляем миру собрание высоко оцененных правил, которыми в нашем «Королевском кодексе чести» могут руководствоваться и дуэлянты и секунданты.
Мы утомили бы читателя публикацией всех писем, которые получили от королевских особ, аристократов, государственных деятелей, офицеров и прочих, одобряющих наш общественный труд на эту важную тему[6]; тем не менее кое-кто из них взял на себя труд рекомендовать нашу работу и одобрил нас за то, что мы представили миру на рассмотрение единственный достойный год по всем этапам таких ссор, который может получить одобрение и адвокатов подобных дуэлей, и христианских моралистов, которые испытывают угрызения совести из-за таких стычек.
Нижеследующий текст приведен из письма полковника Шоу, секретаря маркиза Уэлсли, когда этот достойный аристократ был лордом-наместником Ирландии.
«Вудсток, 15 ноября, 1823
Я имел честь представить лорду-наместнику Ваше письмо от 12-го числа текущего месяца, вместе с Вашей работой о дуэлях, по поводу которой с удовольствием возвращаю Вам искреннюю благодарность его превосходительства и сообщаю, что он одобрил похвальный предмет публикации. Имею честь, сэр, быть Вашим покорным слугой.
М. Шоу
Джозефу Гамильтону, эсквайру
Аннадейл-коттедж, близ Дублина».
Пэр, офицер высшего ранга, который стрелял восемь раз в ходе одной дуэли, говорит:
«Я с удовольствием ознакомился с Вашим письмом от 26-го числа прошлого месяца и с приложенным к нему вложением; в ответ сообщаю, что предполагаемая ассоциация получит мою полную поддержку, и я буду очень обязан Вам, если Вы пришлете еще двенадцать экземпляров этой работы».
Другой дворянин, который в равной мере пользуется уважением и за свой патриотизм, и за высокое чувство юмора, говорит:
«Я предельно восхищен и полностью одобряю Ваше благородное намерение положить конец варварской системе дуэлей, но опасаюсь, что при всем ее варварстве она служит признаком цивилизации и представляет собой нечто вроде клапана, спасающего от излишнего кипения страстей. Много деспотичных, а также мудрых и либеральных правителей пытались положить конец этой практике – но тщетно; и поскольку они потерпели поражение, опасаюсь, что мои усилия, даже при всей Вашей помощи, окажутся столь же неэффективными. Тем не менее, если два известных и уважаемых человека и двое военных объединят свои старания, я буду не против оказать свою скромную помощь».
Извлечение из письма преподобного Чарлза Бардина:
«Дорогой сэр,
я получил Вашу прекрасную маленькую книгу. Пусть Ваша цель получит благословение, которую заслуживает ее благородное намерение. Имею честь, дорогой сэр, быть Вашим преданным слугой,
Чарлз Бардин».
«Королевский кодекс чести» был представлен и в рукописи, и в печатном виде покойному герцогу Йоркскому, и как главнокомандующий армией он с удовольствием отправил следующий ответ от конногвардейцев:
«Сэр – я получил указание главнокомандующего ознакомиться с содержанием Вашего письма от 8-го числа прошлого месяца и передаю благодарность его королевского высочества за Ваше внимание, за высылку ему экземпляра Вашей ценной публикации, озаглавленной «Королевский кодекс чести». Имею честь быть, сэр, Вашим покорным слугой,
Х. Тэйлор».
Цитата из письма сэра Вальтера Скотта, баронета:
«Советы секундантам кажутся просто великолепными, и «Кодекс чести», похоже, может значительно смягчить жесткость наших варварских обычаев».
Письмо от капитана Фотрелла из Дублина:
«Дорогой сэр,
я с благодарностью получил две Ваши публикации – «Школу для патриотов» и «Королевский кодекс чести». Со всем вниманием я изучил последнюю, состоящую из шестидесяти статей, под каждой из которых я от всей души подписываюсь.
Есть несколько человек в Дублине или, может быть, в Ирландии, которые куда больше, чем я, занимались улаживанием конфликтных ситуаций, используя те же принципы, которые Вы излагаете, и я с удовольствием (слава богу) говорю, что почти в каждом случае было достигнуто мирное соглашение и не имелось ни одного примера возвращения того зла, к устранению которого Вы призываете.
Принципы христианства и человеколюбия, которые и заставили Вас представить обществу эту небольшую (но несомненно великую) работу, даруют Вам право на их благодарность. Неизменно искренне ваш
Патрик Фотрелл».
Нет необходимости подчеркивать, что автор последнего письма был одной из самых уважаемых личностей в Дублине, которому доводилось быть и дуэлянтом и секундантом. Сведения о его отчаянной дуэли с полковником Россом, когда он стал объектом внимания всей прессы, могут быть найдены в нашей коллекции.
Мы могли бы привести бесчисленные примеры смертельных дуэлей между студентами колледжей и очень юными одноклассниками в школах, которые заставляют нас рекомендовать родителям и учителям использовать нашу публикацию как учебник или подарок на память для молодых людей, вверенных их заботам.
Двое шестнадцатилетних ребят, Уэтералл и Моран, дрались рядом с церковью Святого Марка в Дублине. Двое юношей такого же возраста, исключенных из Йельского колледжа, стрелялись из ружей на дистанции в двадцать шагов; родители их одобрили, и один из них стал свидетелем смерти своего сына. Когда двое семнадцатилетних учеников Политехнической школы дрались на дуэли, смертельное ранение получил один из секундантов, который стоял слишком близко к своему дуэлянту. Если дуэли между подростками в юном возрасте вызывают глубокую скорбь, то какое возмущение должны вызывать случаи, когда близкие родственники – даже кровные братья – позволяют убивать друг друга?
Честь не подлежит сомнению и не вынуждает драться,
Но заставляет избегать ошибок и делать то, что считается правильным.
Никакая дуэль не подлежит оправданию, поскольку служит умалению чести, и по этой причине обращение к оружию всегда будет последним доводом[7].
Если джентльмен получает удар или сталкивается с какой-то другой провокацией, ему следует немедленно уйти, никоим образом не прибегая к ответу. Это действительно благородная линия поведения; она не усиливает напряжение, не запутывает вопрос, кто первым совершил акт агрессии; она неизменно должна давать понять обидчику, что ему придется возмещать урон то ли до, то ли после того, как его обяжут это сделать.
В тех случаях, которые требуют дуэли, вызов всегда должен исходить от того, кто первый счел себя оскорбленным.
Честь и месть не состоят в союзе друг с другом, и посему возмещение оскорбления или травмы – это все, что может быть востребовано или допускается.
«Ворота прощения» никогда не должны быть закрыты, ничто также не должно мешать обидчику вступить на «золотой мост»; наоборот, на любой стадии переговоров или дуэли он может выиграть, если сочтет обсуждение ситуации своей обязанностью и проведет его с предельной деликатностью и вежливостью.
Любое извинение, которое может быть представлено, должно быть принято с тем уважением, которое позволяют обстоятельства ситуации, а попытка без необходимости унизить соперника не соответствует понятию истинной чести.
Длительный спор из-за собственности никогда не может быть убедительным поводом для дуэли.
Если джентльмен является хранителем каких-либо общественных фондов, то более почетно пожертвовать своими личными чувствами, чем важными интересами общества[8].
Джентльмен и профессионал, от чьей энергии и талантов могут зависеть жизнь, состояние или репутация его клиентов, никогда не может оправдывать свое участие в дуэлях до тех пор, пока не произведет полную и своевременную передачу доверенных ему средств.
Общественные деятели, такие как члены кабинета министров, судьи, сенаторы, офицеры, члены городских магистратов, присяжные заседатели или издатели литературных трудов, имеют право сохранять свою полную независимость путем отказа от всех вызовов, основанном на том, что они вынуждены исполнять общественные обязанности. Адвокат может провести дознание, а также ознакомиться с суждениями, которые влияют на характер или чувства свидетеля или истца, и представить ходатайство или вынести резюме; а присяжный стряпчий может снять с себя ответственность, представив письменные инструкции от своего клиента для проведения такого расследования или составления суждения. Тем не менее данная статья не может восприниматься как оправдание оскорбления любой личности, чего каждый воспитанный джентльмен будет стараться избегать[9].
Ознакомительная версия.
