более высокие. Новые избы строились с большими окнами. Освещались избы уже не лучиною, а керосиновыми лампами. Такие избы назывались «белыми» или «светлыми». В просторных и светлых избах крестьянам веселее жилось и лучше работалось.
Свободные земледельцы использовали свои повышенные доходы также для усовершенствования техники в хозяйстве. Раньше женщины пряли нити для полотна или сукна веретеном, т. е. простой оструганной палочкой. В пореформенную эпоху все женщины Болотного смогли обзавестись прядильными станками — «прялками». Работа на них была более лёгкой и производительной. За эти качества крестьянки назвали этот станок «самопрялкой».
Огромное большинство крестьян в селе смогло купить однолемешные или двухлемешные плуги, которые во время работы двигались на колёсах. Сохой продолжали пахать землю только самые бедные крестьяне, 10–20 процентов, те, кто ещё не смог накопить средств для покупки плуга.
Другие тяжёлые земледельческие работы тоже были заменены более лёгкой работой на машинах. Зажиточные крестьяне села купили на земском складе несколько молотилок и веялок. И все крестьяне стали производить молотьбу не цепами, а конными молотилками. Веять зерно они стали не деревянными лопатами на ветру, как прежде, а веялками.
Так пахоту, молотьбу и веяние жители Болотного уже механизировали и сильно облегчили. Некоторые купили сеялки.
Многие земледельцы строили и открывали кустарные предприятия: мельницы, крупорушки, масленицы; толчеи, овчинные мастерские, волнобойки; портняжные мастерские; кузницы, столярные мастерские и т. д. В селе Болотном за каждые два года открывалось одно новое кустарное предприятие или появлялась новая машина (молотилки, веялки). Каждый пятый двор в селе накануне переворота 1917 года имел кустарное предприятие или машину.
За пореформенную эпоху крестьяне села купили у соседнего помещика около 170 гектаров земли с выплатой стоимости в рассрочку. На этой земле было создано 50 небольших отрубов и три хутора.
Душевые наделы крестьян в земельной общине переделялись через каждые три года. Но часть этой надельной земли, около 25 процентов всей площади, однодесятинные или двухдесятинные усадебные и приусадебные земли, имели форму отрубов и переделам не подвергались. После столыпинских земельных реформ крестьяне села Болотное предполагали вообще ликвидировать земельную общину и разделить всю землю на отруба и хутора. Они ожидали очереди для землеустроительных работ. Но этому делу помешала русско–германская война 1914–1917 годов и революция 1917 года.
Огромный прогресс сделало Болотное в области просвещения. В конце крепостной эпохи в селе было только несколько человек грамотных крестьян: дьячек, из местных жителей, и некоторые люди из бывших дворовых. Никакой школы ни в Болотном, ни в окружающих деревнях не было. А в свободном селе появились школы: сначала частная — в доме дьячка, а потом — трехклассная церковно–приходская школа. Накануне революции 1917 года в селе более 2/3 населения было грамотным. Неграмотными остались, главным образом, старики. А среди детей шкального и подросткового возраста грамотных было около 90 процентов.
В крепостную эпоху начальником села был староста, назначенный помещиком. В пореформенную эпоху сельский староста и писарь стали избранниками народа. Они ежегодно избирались населением, были подотчётны и подконтрольны сельскому сходу — общему собранию крестьян.
Крестьяне нескольких соседних деревень (волости) выбирали волостное правление: волостного старшину и волостного писаря (секретаря).
Они выбирали также постоянных заседателей народного суда и принимали участие в выборах руководителей уездного и губернского земств).
Так освобождённое от крепостнического ярма село Болотное, на основе свободы и личной инициативы, развивалось в пореформенную эпоху, от 1861 до 1917 года. Оно развивалось быстро, неуклонно и всесторонне: в экономическом, политическом, техническом и культурном отношениях.
СЕЛО КРЕСТЪЯН–ЕДЧНОМОЧНИКОВ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБРОК
СЕЛО В ПЕРИОД НАТУРАЛЬНОГО КОММУНИЗМА И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
(1917–1920 годы)
Большевистская власть в селе
После Октябрьского переворота в 1917 году в столице, большевики, под руководством своего центрального комитета, захватили власть и на местах: в губерниях, а потом в уездах и деревнях. Чиновники Временного Правительства были изгнаны из органов управления и арестованы. Так была установлена большевистская власть и в Орловской губернии.
В уезде, к которому принадлежало село Болотное, власть была захвачена уездным революционным комитетом (ревкомом), который был назначен уездным комитетом коммунистической партии. Впоследствии ревкомы были переименованы в исполкомы.
Только несколько месяцев уездный ревком состоял из большевистских и левоэсеровских комиссаров. После того, как партия левых эсеров была разгромлена в центре и исключена из советской правительственной коалиции, уездный ревком тоже стал однопартийно-большевистским. сто было летом 1918 года.
Уездный ревком назначил волостных комиссаров, а волостной — сельских.
Так власть повсюду была установлена сверху, однопартийная коммунистическая диктатура. Официально она называлась: «советская власть», или «диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства».
Большевистский уездный ревком разгромил все местные организации других партий: кадетов, октябристов, эсеров — сначала правых, потом левых. Руководители этих организаций были посажены в тюрьму.
Был издан и широко опубликован приказ о немедленной сдаче оружия властям. За хранение оружия грозила смертная казнь. Это был один из самых первых приказов советской власти в уезде.
Разгромив не коммунистические партийно–политические организации, обезоружив население, вооружив всех коммунистов, большевистская власть осуществляла свою политику, не считаясь с населением.
В деревнях большевиков было очень мало. Но всю власть в деревнях уездный ревком передал только им.
В волостях в те годы были волостные комиссары: земельный, продовольственный, военный, председатель волревкома (волисполкома).
В деревнях было два руководителя: сельский комиссар и председатель комитета бедноты («комбеда»).
Зимой 1917‑го года в, Болотное вернулись два дезертира из армии. Они вступили в партию большевиков.
Одному из этих большевиков, отходнику–бобылю, горькому пьянице, был вручён пост сельского комиссара.
Председателем комитета бедноты, «комбеда», был назначен молодой отходник, краснобай и беспринципный человек, руководившийся в своей деятельности только интересами личными и своих близких.
В других селениях большевиков тоже было очень мало: один–два на деревню. В местных деревнях было так мало большевиков, что в волости не было даже сельских партийных ячеек: обычно там не находилось даже трёх членов партии, чтобы образовать ячейку. Поэтому была только одна партийная организация, которая руководила политическими делами во всех деревнях волости.
В то время советская власть, начиная от столичной и кончая сельской, повсюду — ив конституции и на собраниях — откровенно провозглашала себя «диктатурой»: «диктатурой пролетариата и беднейшего крестьянства», И была действительно, открытой диктатурой: монопартийной диктатурой партии большевиков.
Сельский комиссар — в сапогах, галифе, в кожаной тужурке — ходил по Болотному и, размахивая револьвером, командовал, кричал, грозил, отдавал приказы.
— Законов больше нет! — орал он во всю глотку. — Все старые законы товарищ Ленин отменил. Мои приказы — вот закон!.. Это вам не фунт изюму, а всамделишная диктатура
