О. По-моему, Анкета, Тест, затрагивают важный вопрос — вопрос о свободе. Пусть печатают все, что решил напечатать редактор. Но, надеюсь, Вы позволите мне читать не все, что печатают? Времени жалко. Ситуация приблизительно такая же как с непристойными передачами по телевидению: не хочешь — не смотри. Проблема только в том, что кто-то не может сделать осознанный выбор. Поэтому есть «авторитеты», которые требуют передачи прекратить.
А. Ну, это те, кто считает, что народ — это дети, или, того пуще, дураки. Недавнее (или еще нынешнее) наводнение псевдонауки — это издержки свободы слова, но и вытеснять ее из сознания масс и из СМИ нужно и можно с помощью той же свободы, что, по-моему, сейчас и происходит. В малых дозах лжеученые всегда сопровождают науку. А в том, что касается свободы, мы с Вами полностью согласны.
О. А вдруг какой-нибудь редактор-академик, которому надоест рецензировать присылаемые работы, объявит Ваши труды новым словом в области автоматизированной классификации статей на научные и лженаучные? Составит немудреную компьютерную программу и станет от авторов требовать ответы на Анкету. Вот будет "Кибернетика на службе коммунизма"!
А. Цель теста — помочь неспециалистам понять, с чем они имеют дело. Наука не уголовный процесс, где имеется презумпция невиновности. Скорее, это гражданское судопроизводство, а автор нового — истец — должен обосновать правомерность своего иска. Бремя доказательства лежит на том, кто предлагает этот иск, это новое. Рассуждения вроде: "Я верю в это, если вы не верите — опровергайте" — не принимаются.
И еще раз объявляю, на редакции научных изданий мои рекомендации не распространяются. Мой немалый опыт общения с такими редакциями показывает — никакими требованиями, лежащими вне своей компетенции, они никогда не руководствуются.
О. Есть еще вопрос об авторитете рецензентов. Не кажется ли Вам, что будь Ваша Анкета реализована, она постепенно привела бы к коллапсу идей? Она создает "положительную обратную связь", вытесняя из научного обращения конкурирующие идеи.
А. Наука — это все-таки не бизнес. Важно еще и то, что в современном обществе научные исследования ведутся во многом на средства налогоплательщиков. На свои… пожалуйста, "твори, выдумывай, пробуй" любые опыты, теории и издания. Но на «народные» — лучше пройти экспертизу авторитетов.
О. По-вашему, «авторитеты» сидят в РАН. А я вот не в восторге от нашего академического корпуса. Он представляется мне атавизмом советской системы, кусочком номенклатурной общности, куда попадают в первую очередь директора институтов, и попадают, в лучшем случае, за конформизм, за умение пробиваться и находить связи, а не за ум и не за достижения в науке.
А. Конечно, Академия не однородна. В недалеком прошлом из двадцати двух разделов науки, по которым в России присуждаются ученые степени, почти треть были порабощены псевдонаукой полностью, еще половина побита весьма сильно, и только шестая часть кое-как могла существовать, благодаря тому, что в них важна была конкуренция с "вероятным противником". Нужно, "чтоб стреляло", а идеология — потом. Но сейчас, возможно за исключением экономического блока, именно РАН в наибольшей степени интегрирована в мировую науку и является наиболее авторитетной организацией в России. Конечно, еще лучше привлекать экспертов зарубежных. Те, кто публикуется за рубежом, фактически так и делают. В общественных науках многие журналы выходят при прямой поддержке зарубежных научных обществ. Впрочем, Вы, мой дорогой Оппонент, относитесь к этому тесту и к представленной Анкете слишком серьезно.
Насколько это серьезно?
Некоторые воспринимают исследования псевдоученых чуть ли не как личное оскорбление.
Особое возмущение вызвал первый вопрос Анкеты: "Имеет ли автор образование, соответствующее теме?". Возможно, это недоразумение. Автор теста сам не имеет "соответствующего образования" и ничуть этого не стесняется. Замечательно, если работаешь по специальности, если "где уродился, там и пригодился", но и другие варианты вполне возможны. Важно, что о своих успехах и неудачах нужно судить после выхода публикаций в новой области, а не лезть с ними сразу в СМИ.
Еще и еще раз подчеркиваю: тест предназначен для неспециалистов — чиновников, журналистов, депутатов, просто здравомыслящих граждан. Вопрос же о научной публикации должен решаться и почти всегда решается по "гамбургскому счету". А если какие-то «авторитеты» и «посвященные» решат попользоваться Анкетой не по назначению, это только свидетельство, что авторитеты они дутые, и посвящены — зря.
Расплывчатость критериев можно увидеть в вопросах 2, 6, 12, 13, 16, 18. Отмечу, часто эта расплывчатость преднамеренная. Как правило, псевдоученые — люди с огромной гордыней и ответы на эти вопросы выдадут их с головой. Настоящие исследователи — скромны.
Иногда спрашивают: "А как проверить ответ на тот или иной вопрос?" Например: "Было ли целью сделать фундаментальное открытие?" Такие вопросы также поставлены преднамеренно. Они фиксируют психологическое состояние того, кто отвечает, а не фактическое положение дел. Никакой проверки такие вопросы не требуют.
Немало споров вызвал и вопрос 15 о философских и методологических основаниях. Те, кто хорошо изучил философию, считают, что такие основания есть всегда. С другой стороны, многие представители точных наук считают, что «общие» основания никакой роли в их деятельности не играют и отвечают, соответственно, «нет». Здесь, видимо, уместно напомнить, что критерием в социологии является не соответствие некоторой внешней «истине», а результаты тестирования в применении к выбранной заранее базисной группе.
Вообще, серьезно следует относиться только к Анкете в целом, а отдельные вопросы оказывают малое влияние. Некоторые из них (например, 4, 10, 11, 14 или 13, 16) специально сформулированы так чтобы перекрывать, дополнять друг друга. Те пять вопросов, за которые присваивается по два балла, — важнейшие. Однако Анкета устойчива, даже если выкинуть треть вопросов, в том числе можно исключить и все (или часть) вопросы, оцененные в два балла.
Интересный вопрос: как проходят по этой методике исторические примеры работ, которые были признаны не сразу? Ответ: к ним Анкета неприменима. Тут необходимо помнить, наука за последнее время радикально профессионализировалась.
Свойства псевдоученых
В стилях изложения результатов своих работ между исследователями и псевдоучеными имеются глубокие качественные различия. Объективное средство, с помощью которого можно понять механизм мышления псевдоученых, это изучение их языка. Сравнение, толкование, само наименование предмета или явления фетишизируется, воспринимается лжеучеными как нечто реальное, например, имя — как реальная часть именуемого. Таковы термины "торсионное поле", «аура», «биополе» у А.Е. Акимова, Г.И. Шипова и К.Г. Короткова. Причем математический аппарат и некоторые практические приемы могут применяться относительно правильно.
Мышление псевдоученых похоже на мышление первобытных людей. Всякие касающиеся человека закономерные и целенаправленные (либо мнимо целенаправленные) явления мира, всякие явления, имеющие неизвестную, но несомненную причину, мыслились и чувствовались первобытными людьми как вызванные некой разумной волей. Тем самым за всяким явлением мира мыслилось движущее им живое, реальное существо. Некоторые практические сведения (например, технические трудовые приемы) при этом осмысляются вполне правильно, так как действие здесь, очевидно, зависит от зримо проявляемой человеческой воли. Все, находящееся за пределами непосредственного опыта, должно было иметь причиной «божество». Эти предположительные причины ("божества") и их деяния воссоздавались в мифах образно-эмоционально, по ассоциациям. "Торсионное поле", «аура», «биополе» и многие другие термины, используемые псевдоучеными, — именно такие божества.
Нужно сказать, что такое предметное обсуждение, которое происходит в [10] или в [13] и о котором говорилось выше, — это воплощение мечты псевдоученых. Они всегда говорят: "Вам кажется так, а мы считаем эдак. Так вы докажите, что мы не правы". Такая точка зрения должна быть в корне отвергнута. В науке существует, так сказать, презумпция виновности [18]. Автор новой научной мысли, открытия должен доказать, убедить научное сообщество, что он прав. Есть общепринятая, проверенная веками процедура такого доказательства.
Первое: автор излагает каждую деталь своей точки зрения в статьях. Второе: статьи направляются в общеизвестные, признанные научным сообществом журналы. По «полям» это — "Оптика и спектроскопия", "Ядерная физика" и другие. Венчает такой список в России "Журнал экспериментальной и теоретической физики" — ЖЭТФ, который печатает статьи по всем принципиальным вопросам физики. Есть и общепризнанные международные журналы (Nature и др.). Третье: в журналах статьи попадают к рецензентам, людям, авторитет которых по данному конкретному вопросу научным сообществом признан. Четвертое: рецензенты дают свое заключение, и фактически все, что не может быть отвергнуто как противоречащее общеизвестным фактам, в таких журналах печатают. Как показывают ретроспективные исследования, печатают массу (до 20 %) статей ошибочных, но содержащих результаты, которые возможны. Пятое: всякий член научного сообщества видит, что статья напечатана в рецензируемом журнале и делает вывод: "автор признан авторитетными специалистами, значит, и я могу его признать, хотя сам я не специалист в этом вопросе". Специалисты, человека три-четыре, прежде чем применять и цитировать материал конкретной статьи, проверяют ее уже подробно. Тут и выявляется: "Что автор хотел сказать? Что автор сказал? Что автор хотел скрыть?" Чаще всего задача проверки учеными специально и не ставится: если в статье есть заслуживающая внимания и дальнейших разработок новизна, то эту работу начинают использовать, и тут вступает в силу последний и единственно непреложный критерий истины научной работы: ее воспроизводимость.
