Решив, что эскадра адмирала фон Шпее направляется в Яванское море, адмирал Джеррам отправился туда, имея «Минотавр», «Хэмпшир», «Ярмут», «Дюпле» и вспомогательные крейсера «Эмпресс оф Эйша», «Эмпресс оф Джапан» и «Гималайя», а также японские крейсера «Ибуки» и «Тикума». Обратите внимание: если не считать «Тикуму», все это либо старые, либо слабые корабли.
После этого фон Мюллер решил сменить район действий и направился к Мадрасу, где и нанес первый из своих дерзких ударов, которые прославили его чуть ли не больше, чем охота за транспортами. Вечером 22 сентября на «Эмдене» была установлена фальшивая четвертая труба, и крейсер пошел прямо в залитую огнями гавань Мадраса, где никто не ждал такого визитера. Полмиллиона жителей этого индийского города мало заботила слабость его береговых укреплений. 6 160-мм дульнозарядных гаубиц, 6 15-фн пушек и 2 120-мм скорострелки на упряжках из 10 быков каждая даже не были подготовлены к действиям. Считалось, что война бушует где-то очень далеко, но эта иллюзия безопасности разлетелась вдребезги.
В 20.55 на «Эмдене» сыграли боевую тревогу, и старший артиллерист Эрих Геде приготовился открыть огонь. В 20.48 «Эмден» включил прожектора, чтобы лучше видеть цели, и в 21.30 прогремел залп из 5 орудий правого борта крейсера. С расстояния 3000 ярдов «Эмден» начал громить нефтехранилище Бирманской нефтяной компании. Первый залп дал перелет около 100 метров, хотя при этом было уничтожено орудие в форте Св. Георгия. Второй залп лег недолетом. Грому третьего залпа ответил грохот взрывающихся баков с нефтью. Фон Мюллер истратил 30 снарядов, чтобы поджечь 2 бака. Потом он выпустил 125 снарядов по городу и бунгало возле баков, но жертв, кроме 26 раненых на торговом судне «Чупра», стоявшем у причала, не было. Бой продолжался всего полчаса, наконец, береговые батареи начали отвечать, но без толку. Один снаряд упал недолетом, два просвистели над палубой. Остальных немцы даже не слышали. В 22.00 фон Мюллер выключил прожектор, повернул корабль в сторону моря и растаял в ночной тьме.
Набег на Мадрас стал сенсацией. Хотя материальный ущерб оказался не очень серьезным, моральный эффект был громадным. Самое интересное, что командир «Хэмпшира» предсказал возможность подобного набега и решил зайти в Мадрас после 20 сентября. Однако в ночь на 19 сентября капитан 1 ранга Грант получил приказ следовать в бирманский порт Акъяб. Немецкие радисты перехватили эту радиограмму, хотя не сумели расшифровать ее. Охрана Мадраса была возложена на японский крейсер «Тикума», который опоздал.
После этого «Эмден» поспешно перешел к западному побережью Индостана, где за три дня захватил 7 призов. Именно день 27 сентября породил красивый рассказ о том, как счастливо живут немецкие рейдеры. Соберут вокруг себя три трофейных парохода, а четвертый уже сам плывет им в руки. Но это был всего лишь один день из жизни одного рейдера, ни в коем случае не система, но вся теория крейсерской войны строилась именно на таких мифах. К тому же беспечность и самоуверенность англичан в индийских водах зашкаливали. Даже зная о действиях «Эмдена», они не сочли нужным что-то предпринимать. Отсюда следует вывод, делать который адепты крейсерской войны категорически не желают: даже столь успешные действия ничуть не дезорганизовали британское судоходство в индийских водах. Перехватил «Эмден» 7 судов, но за это же время еще 70 благополучно прошли мимо.
Следующим районом действий фон Мюллер наметил архипелаг Чагос. Почему он решил, что найдет богатую добычу на этих богом забытых островах – не известно. Во всяком случае, до создания секретной базы Королевского флота на Адду оставалось еще четверть века, и никаких судов там не обнаружилось. Однако фон Мюллер не унывал и сразу вернулся обратно к Лаккадивским островам, где ему снова удалось хорошо поживиться – 8 судов на протяжении 5 дней. Это было даже лучше, чем ранее в Бенгальском заливе. Добыча попадалась разнообразная и даже курьезная, например, «Эмден» захватил пароход «Клан Грант» с совершенно бесполезным для себя грузом фарфора и пишущих машинок.
Но фон Мюллеру было мало погрома, учиненного в Мадрасе, он решил предпринять еще более дерзкий набег, выбрав целью Пенанг. Это было крайне рискованное предприятие, так как гавань имела узкий вход, напоминающий бутылочное горлышко, да и встретить там можно было кого угодно. Здесь мы позволим себе обширную цитату из знаменитого труда Эриха Редера, просто чтобы показать, до какой степени немецкие историки не умеют писать. Вы можете спросить кого угодно: какое описание действий на море в годы Второй мировой войны самое скучное? И вам уверенно ответят: «Der Seekrieg 1939–1945» Фридриха Руге. Скажу больше, я долгое время искал его же книгу «The Soviets as Naval Opponents», сами понимаете, в Советском Союзе такие книги были запрещены. Но когда нашел, то меня хватило где-то на 20 страниц, не более, эта тягомотина оказалась еще более чудовищной, чем первая. Все-таки ту Руге писал для американцев, и, похоже, они ее подредактировали, хотя полностью исправить все недостатки не сумели.
«В ночь на 28 октября скорость была выбрана таким образом, чтобы «Эмден» мог появиться в гавани Пенанга на рассвете. Видимость была хорошая, временами было облачно. До 2 часов ночи светила луна, и до этого времени слишком большое приближение к острову Пенанг было запрещено из-за имевшейся там наблюдательной станции. Примерно с 3 часов на скорости 18 узлов пошли к Пенангу. Для введения в заблуждение противника была установлена фальшивая труба, корабль был готов к бою, пар во всех котлах».
Далее следует рапорт самого фон Мюллера, обрабатывать его будущий гросс-адмирал не счел нужным:
«При подходе были замечены очертания нескольких судов, однако все они, вероятно, были рыбачьими лодками, выходившими из порта. Подход был очень облегчен тем, что, помимо прочих огней, горели и входные буи; поблизости от них прошла лоцманская шлюпка. Я опасался, что она подаст сигнал, однако этого не случилось. Когда «Эмден» приблизился к якорной стоянке военных кораблей в гавани, впереди с правого борта в глаза бросились 4 стоявших друг возле друга белых огня, в которых вначале заподозрили кормовые фонари находившихся друг рядом с другом миноносцев. Лишь с расстояния примерно 1200 метров опознали, что это было освещение шканцев военного корабля, а с расстояния примерно 800 метров опознали в нем русский малый крейсер «Жемчуг». Торпедные аппараты были еще до этого приведены в готовность. Я круто повернул налево, чтобы несколько увеличить расстояние, проходимое торпедой, затем опять круто повернул направо и в 05.18 дал минному офицеру разрешение выпустить торпеду. Расстояние составляло 300–350 метров. Как только торпеда покинула аппарат, я дал артиллерийскому офицеру приказ открыть огонь из орудий. Торпеда попала в «Жемчуг» в районе полубака. После взрыва русский крейсер подпрыгнул и снова погрузился в воду. Мы вели беглый огонь по носовой и средней частям корабля, так что бортовая обшивка вскоре напоминала решето.
Как только «Эмден» прошел неприятельский крейсер, я немедленно повернул корабль вплотную к находившемуся в порту пароходу. В это время из носового орудия «Жемчуга» и, очевидно, еще и из другого места, которое нельзя было различить в сумерках, по «Эмдену» были произведены выстрелы. Однако попаданий в крейсер не было, снаряды «Жемчуга» прошли выше, и часть из них попала в торговый пароход. Так как «Жемчуг» мог и не затонуть после попадания одной торпеды, после разворота на обратный курс я приказал выпустить вторую торпеду. Артиллерия левого борта продолжала вести огонь, и в 05.28 вторая торпеда попала в «Жемчуг» под мостиком. Последовал страшный взрыв, который переломил корабль, в воздух полетели куски корпуса. «Жемчуг» весь окутался густым дымом. Когда дым рассеялся, неприятельского корабля, за исключением торчавшего из воды кончика мачты, не было видно.
Теперь передо мной встал вопрос, должен ли я удовлетвориться этим успехом или нужно приступить к уничтожению торговых пароходов, которых во внутренней гавани было около 12. Я решился на первое по следующим причинам:
1. Я не знал, нет ли еще неприятельских военных кораблей во внутренней гавани. Маневрирование «Эмдена» в узкой и переполненной внутренней гавани было затруднительным и в присутствии неприятельских миноносцев вызывало опасения.
2. Установление национальностей торговых судов и их груза, снятие экипажей и потопление неприятельских судов потребовали бы несколько часов.
3. Было возможно, что превосходящие силы неприятеля находятся в море недалеко от Пенанга.
4. Впечатление от уничтожения «Жемчуга» значительно уменьшилось бы, если бы «Эмден» из-за длительного пребывания в гавани стал жертвой превосходящих сил неприятеля.
Поэтому мы взяли курс на север. Тем временем стало заметно светлее, была ясная погода, однако наблюдение за морем заметно осложнялось необычайно сильной рефракцией, которая сильно искажала очертания кораблей и судов на средних и больших удалениях. Когда «Эмден» прошел несколько сот метров в северном направлении, по корме с левого борта во внутренней гавани близко к суше был замечен военный корабль, вскоре опознанный как старый французский минный крейсер «Д’Ибервиль». Я решил обстрелять и его. Скорость была уменьшена, но только что начали разворачиваться, чтобы в обстреле участвовали все орудия, как мне сообщили, что с севера в гавань на высокой скорости входит эскадренный миноносец. На это я приказал забыть про «Д’Ибервиль», боевая ценность которого была очень незначительна, и на большой скорости пошел навстречу показавшемуся кораблю. На дистанции 5000 метров по нему был открыт огонь, после нескольких залпов он повернул и теперь, находясь к нам бортом, был опознан как английский правительственный пароход. Видя его с носового ракурса при сильной рефракции, мы обманулись, приняв его за английский миноносец. Как я узнал позднее, он получил попадание в трубу, но из команды никто не пострадал.
