Утром она зашла меня повидать, и в этот момент я выглядел не лучшим образом. Гейл одарила меня нежной улыбкой, столь чудесной, что ее не опишешь словами. Адресованная мне нежность была чем-то таким, чего я и не смел ожидать. Это было настоящее волшебство. И я почувствовал себя в безопасности. Я наконец ощутил, что я дома и меня никто не обидит.
И я понял, что нежность, написанная у нее на лице, полностью определялась тем, что она знала: я умру, вот уже совсем скоро буду мертвым. Без этого знания о смерти не может родиться такая нежность, залогом такого чуда является именно это скорбное знание. Смерть ужасающе жестока, но она же дарит сказочную силу.
Я радуюсь своей смерти. Сейчас, без сомнения, пришло время исполнения моих желаний. Наступила самая счастливая полоса в моей жизни. Меня посещают чудесные озарения. Я нежусь в самых близких и самых теплых отношениях со всеми членами семьи. В моей судьбе это самый насыщенный этап.
Почему радость должна вдруг прекратиться в тот момент, когда вам скажут, что вы скоро умрете? Разумеется, радость никуда не денется. У смерти много граней. Да, на меня накатила печаль. Я прощаюсь с женой и дочерьми. Джорджия сказала мне: «Папа, я очень хотела бы, чтобы ты был на моей свадьбе, чтобы ты поздравил меня с рождением ребенка». Такие же слова я слышал и от Грейс.
Я хотел бы сказать дочерям, что это самое увлекательное, самое необычное путешествие в моей жизни. Жаль только, что оно уже скоро заканчивается. А как было бы здорово путешествовать вместе целую вечность! Потому что я хочу постоянно быть рядом с вами. Я знаю, что это невозможно, но как хотелось бы этого невозможного! Перед вами лежат ваши собственные пути, вы примете от меня эстафету и превратите мой путь в нечто более величественное, еще более необыкновенное.
К сожалению, с приходом смерти у человека возникает чувство незавершенности. Но в то же время смерть запускает процесс перевоплощения, перемен, позволяет пережить состояние восхищения. На моем морально-философском уровне мне трудно сказать, какие грани этого переживания должны считаться более важными. Я просто не знаю.
Зато я знаю вот что. В течение последних пяти месяцев у меня было больше моментов счастья, чем за пять последних лет. Я испытывал глубокий душевный подъем. И наконец, я примирился со всем миром.
Итак, я говорю о моментах высшего наслаждения. Великое равновесие, царящее на Территории Смерти, – это равновесие между болью и победой. А для меня, без сомнения, победа всегда была слаще боли.
Этот завершающий этап становится самым важным, самым ярким в вашей жизни благодаря открывающимся перед вами новым возможностям, способностям, благодаря исполнению ваших замыслов. Можно ли этому радоваться? Конечно, можно! Следует ли этому радоваться? Да, если можно, то почему бы нет?
Я чувствую себя хорошо снаряженным в дорогу благодаря помощи близких. Смерть – это звучит страшно. Но ведь так же страшно совсем недавно звучало слово «рак». Такой же пугающей была химиотерапия, так же страшила операция. Все это суровые и страшные вещи. Но в конце пути все они уже внутри нас, и мы умеем с ними обращаться.
Когда мне поставили роковой диагноз, я уже совершенно четко знал, что мне делать. Инстинктивно я решил поделиться своим опытом со всем миром, и мне казалось, что в этом состоит мой долг. Я был полон решимости в том или ином виде передать мои знания окружающим. Я хотел это сделать и добился своего.
В том, как обычно говорят о смерти, чувствуется некоторое недопонимание. Безусловное недопонимание, хотя не скажу, что люди черное называют белым, а белое черным.
Прояснить это недопонимание – моя цель. Я хочу изменить общие представления о смерти – точно так же, как в прежней жизни я пытался изменить царящие в обществе представления о политике. Я хочу, чтобы люди поняли, что не все услышанное ими о смерти соответствует действительности.
Жизнь – диалектический, а не линейный процесс. Двигаясь вперед, мы подчиняемся законам диалектики. Вы идете своей стезей, узнаете что-то новое и меняетесь. Теперь вы выбираете другую дорогу, на ней узнаете что-то новое и снова меняетесь. И так далее.
Я работал в рекламе, и это мне нравилось. Потом я занимался политикой, и это мне нравилось еще больше. После многих поворотов на моем жизненном пути я очутился в мире рака. Это мир, где действуют грандиозные силы, и, надеюсь, то, что я о нем написал, поможет людям лучше его понимать. Теперь я ступил на Территорию Смерти. И мне кажется, людям хотелось бы узнать и о том, чему я здесь научился.
Не зашел ли я слишком далеко? Не переступил ли через какие-то барьеры? Скорее всего, да. Я без должного внимания относился к нуждам Гейл, Джорджии и Грейс, не говоря уж о моей семье в более широком смысле. Я был полон решимости идти вперед любой ценой, и эту цену я заплатил.
Вынужден признаться, что люди, которые мне очень дороги, не получили от меня того внимания, которого заслуживают. Опираясь на свое чувство долга, я рвался вперед, но при этом не глядел под ноги и явно переступил через какую-то границу, начертанную на песке. Да, я это сделал сознательно, поскольку был готов переступать через многие границы. Я решил, что постараюсь заглянуть дальше, чем подсказывает мудрость, и многие не согласятся с тем, что я делал.
Гейл внимательно прочитала все, что я написал на эту тему. Так же поступили и Грейс, и Джорджия. Но решения здесь принимаю я, а не кто-то другой. И я понимаю, что в этой моей позиции маловато смирения и явный избыток дерзости.
Многие просили меня, чтобы я рассказал всю правду. Многие терапевты, хирурги приходили ко мне в палату и говорили: «Пожалуйста, расскажите всем правду». Особенно это касалось перенесенных мной операций. Поэтому я уверен, что поступил правильно. Я соблюдал определенную осторожность, но, возможно, она была недостаточной. И все равно я не сойду со своего пути.
Я думаю, польза от моего дела неоценима. По крайней мере для Гейл. Еще недавно она боялась говорить о раке и о смерти, а теперь стремится к открытым разговорам на эту тему, она хочет, чтобы я обнародовал все, что знаю.
Моих дочерей это иногда заботит, а иногда и раздражает. Смерть всегда связана с чувством покинутости. А будучи покинутым, всякий ощущает и печаль, и обиду. Я это хорошо понимаю. И тем не менее даже мои дочери осознают, что на их счету не только утраты, но и приобретения. Все, что я написал и рассказал о своей болезни, оказалось очень важным для всех нас – в нашей семье подобные вещи обсуждались нечасто. Опасения не оставляли меня ни на минуту. Но я был полон решимости довести дело до конца или, по крайней мере, идти вперед, пока есть силы.
Смысл жизни состоит в том, что вы развиваетесь, меняетесь, растете, все время становитесь новым человеком. Суть в том, что жизнь – это нечто такое, что вы делаете своими руками.
Я абсолютно уверен, что скоропостижная смерть (то есть когда человек ни с того ни с сего вдруг упал и умер) вряд ли была бы лучше, чем та, что досталась мне. Умирая без осознания, человек теряет очень многое. Разумеется, хорошо было бы увернуться от встречи со смертью, как-нибудь затупить это острое лезвие. Разумеется, при этом вы сможете избежать сильной боли. Однако эти преимущества – ничто в сравнении с тем, что вы получаете, когда сознаете свою обреченность и действуете на основе этого знания.
Вам выделяется три месяца, два месяца, один месяц, да пусть хоть неделя, в течение которой вы можете сесть и подумать, привести к завершению все ваши отношения с миром, – вот величайший дар, который вам может преподнести ваша смерть. Если вы сумеете принять смерть, то состояние скорби, которое непременно последует за этим признанием, будет очень сильным, но все-таки преходящим, а главное, оно возвысит вашу душу и развяжет вам руки. Вы заглянете смерти в глаза и смиритесь с ней, после чего уладите ваши отношения с миром, и это прольет бальзам на вашу душу.
В течение последних недель я разобрался со всеми делами, которыми был занят шестьдесят лет моей жизни. Очень важно увидеть в этом особый смысл. Это не пассивное состояние примиренности, а активный процесс.
Весь прежний опыт сплавляется воедино. При этом обязательно надо рассмотреть все неожиданные пересечения и скрещения судеб, какие случались в течение вашей довольно-таки долгой жизни. И анализ, осмысление всех жизненных процессов даст вам энергию завершения, силу для роста и движения вперед. Применительно к себе я ощущаю, что в таком темпе не рос и не двигался вперед никогда в жизни.
Эта волна понимания переносит вас на другой уровень бытия. Все мы привыкли думать в терминах линейного времени, когда одно событие следует за другим. Однако это лишь одна из форм, в которых выступает перед нами такая сложная материя, как время. Представлять себе его столь примитивно я уже просто не способен.
