Обход с юга стал возможен, так как дивизии Баринова удалось продвинуться и потеснить противника. Пока ее 61-й гвардейский стрелковый полк помогал 3-й гвардейской в бою за рощу «Круглая», остальные части продвигались на запад.
Как свидетельствуют документы противника, прорыв немецкой обороны получился рано утром.
В штаб 227-й дивизии сообщили об этом около 6 ч утра. Оборона была прорвана на правом фланге дивизии, фланг открыт, часть личного состава 366-го полка начала отход на север. Вслед за бойцами 19-й гвардейской обходить фланг противника начали бойцы 5-го гвардейского стрелкового полка.
На правом фланге 227-й дивизии началась ожесточенная борьба за просеки, одна из высоток на одной из просек, только 28 августа не менее трех раз переходила из рук в руки. Сейчас эта высотка известна среди поисковиков как «Егерская», тогда немцы ее называли «Холм полководца». В ходе боя 19-я гвардейская дивизия вышла к отметке 33,8 и скоро уже могла начать форсирование болота, двигаясь к Синявинским высотам. Более того, сам штаб 366-го полка оказался на пути наступающих красноармейцев.
Поэтому именно противник решил бросить 1-й батальон 401-го полка, чтобы восстановить положение. Однако его пришлось использовать для усиления батальона 366-го полка. Этот батальон 401-го полка имел из 450 человек 390 из пополнения и 20 % из них оказались без винтовок. Присылка Венглеру подкреплений еще больше усложняла задачу для дивизии Мартынчука. Ведь ее 13-й гвардейский полк уже успел понести большие потери, а теперь только ему противостояли почти три батальона противника.
А во второй половине дня в бой с наступающими бойцами 19-й гвардейской дивизии вступили артиллеристы. Это уже случилось в 2 км южнее Синявино. Немцы называли этот район «Бель Ами» и он находился на одной из двух основных дорог – Артиллерийской дороге. Артиллеристы были там окружены. В Синявино спешно организовывалась оборона.
К сожалению, возможность достигнуть крупный успех омрачалась одним обстоятельством, о котором не знал противник. Начали сказывать недостатки подготовки операции. В частях 19-й гвардейской дивизии уже было неважное положение с патронами. Об этом упоминает и К.А. Мерецков. Документальных подтверждений этому факту до определенного времени найти не удавалось.
Однако, сравнительно недавно в подборке документов по Синявинской операции, в фонде Волховского фронта, были обнаружены материалы расследования о причинах недостатка боеприпасов в ходе боев. Из этих документов выяснилось, что патронов для «ТТ» в течение 27–28 августа действительно не хватало. Однако не потому, что бойцы расстреливали их попусту. Этих патронов к началу операции на армейских складах было чуть более трети одного боекомплекта[98]. Этого было, мягко говоря, мало. Поэтому наши автоматчики не могли ввести огня необходимой плотности. Вдобавок, из-за плохого состояния дорог, подвести их вовремя часто не было возможности.
Вернемся к описанию боевых действий. Наиболее опасное для противника положение создали бойцы 24-й гвардейской стрелковой дивизии. По немецким данным, 24-я гвардейская дивизия прорвала оборону на левом фланге 223-й дивизии. Это случилось на участке 3-го батальона 425-го полка. К 8 ч 30 мин 28 августа ситуация складывалась следующим образом: левый фланг батальона отошел, наши передовые части, по данным противника, были уже у отметки 33,8.
24-я гвардейская дивизия продвинулась западнее отметки 40, 4. Теперь ударная группировка 6-го гвардейского корпуса была перед немецкой отсечной позицией. В тот момент авангард 8-й армии был всего в 1,5 км от Синявинского озера. Немецкие контратаки были успешно отбиты. Однако темп наступления был потерян, противник все же успевал перебрасывать резервы, для того, чтобы занять выгодный рубеж обороны. Бойцы 265-й стрелковой дивизии в этот день отбили у противника 1-й Эстонский поселок. Судя по журналу боевых действий 223-й дивизии, это случилось уже вечером, когда танки с пехотой провались на участке переброшенного сюда 3-го батальона 322-го полка. Немцы остановили наше наступление уже на позициях своей артиллерии.
В течение всего дня, вплоть до вечера в штабе 18-й армии считали, что не случилось ничего серьезного. О том, что оборона на дороге Г айтолово, Келколово прорвана, Линдеманн и его штаб знали, но не придавали этому достаточно серьезного значения.
Более того, Линдеманн лично побывал в этот день в штабе 26-го корпуса и потом посетил командиров всех его дивизий. Командир 223-й дивизии Лютерс сообщил ему, что контратака резерва – частей 12-й танковой дивизии, не удалась. Немцам удалось выйти к высоте 33 у Тортолово, но они были остановлены и безвозвратно потеряли два танка из пяти участвовавших. В штабе 223-й дивизии кроме этого, готовили контратаку сборной боевой группы во фланг 24-й гвардейской дивизии.
Только уже после 19 часов противнику стало ясно, что пора предпринимать срочные меры. Оборона прорвана, а части Красной армии двигаются к Синявино и Келколово.
От контратаки и восстановления положения противник пока не отказался. Казалось, немецкое командование ни в штабе корпуса, ни в штабе армии пока до конца не поняли того, что случилось.26-й армейский корпус был усилен всей 170-й пехотной дивизией (391, 399, 401-й пехотные полки). Два её полка хотели направить для контратаки из района пос. Михайловский. 2-й батальон 399-го полка решили направить к Синявино. Вскоре он частично оказался у Венглера. 401-й полк полностью подчинили 227-й дивизии. 1-й батальон был направлен на правый фланг 366-го полка, 2-й батальон – в Синявино, 3-й должен был занять оборону на позиции у Синявинского озера, на дороге Келколово, Гайтолово.
В то же время штаб 170-й дивизии принял полосу обороны на левом фланге 223-й дивизии. Взамен его пехотных батальонов ему подчинили часть сил 12-й танковой дивизии (батальон танков 29-го танкового полка, 5-й мотопехотный полк), 3-й батальон 425-го полка и оставшиеся части самой дивизии. Противнику удалось создать прочную оборону по южному краю вклинения.
26-й корпус также получил усиление артиллерией – 833-й артиллерийский дивизион, 1-й дивизион 70 полка реактивных миномётов (тяжелые реактивные миномёты), 846-й дивизион (15-см гаубицы).
И прибывший первый взвод 502-го танкового батальона с тремя Pz. IV и четырьмя Pz. III собирались использовать для поддержки контратаки 170-й пехотной дивизии[99]. Сама дивизия тоже недавно прибыла и не успела полностью сосредоточиться. Однако танки батальона в ее боевых действиях участия так и не приняли. Через некоторое время командир танкового батальона доложил, что танки не могут пройти по мосту через Мойку по дороге Мга-Марково и по гати на дороге Сиголов-Славянка или Турышкино, Вороново, поэтому штаб корпуса распорядился отправить танки по дороге Турышкино, Карбусель на Вороново. А это был крюк в добрый десяток лишних километров по лесной грунтовой дороге. В итоге, и эта тоже оказалась совершенно непроходимой для новых танков.
За время этого сумбурного перемещения сломался один танк. А командир батальона вообще заявил, что его танки не предназначены для использования в таких условиях местности. В конце концов, штаб корпуса приказал отправить два, оставшихся способными двигаться, танка западнее р. Мойки.
Потери отдельных дивизий 8-й армии с 27 августа по 15 ч 28 августа уже составили по неполным данным:
128 сд – 149 убитыми и 580 раненными
265 сд – всего 158 человек
11 сд – 229 убитыми, 332 раненными[100].
Общие потери 26-го армейского корпуса убитыми за 27–28 августа составили, по не полным данным, около 300 человек убитыми, более 1100 ранеными, около 20 человек пропало без вести[101]. Потери у противника были тяжелые, но он пока обладал превосходством в силе огня на поле боя. Особенно умелыми были действия немецкой артиллерии, вести контбатарейную борьбу с которой было очень сложно из-за провалов при подготовке операции.
ВороновоВ 10 ч два батальона 996-го стрелкового полка форсировали р. Назия, в районе 700 метров юго-восточнее Вороново, отбрасывая и уничтожая на своем пути упорно сопротивляющегося противника и начали продвигаться вдоль насыпи узкоколейки на северо-запад. Там же был переправлен 3-й батальон 996-го полка, за ним 994-й полк. К исходу дня части вышли и закрепились в районе леса северо-восточнее оз. Барское. Немецкий опорный пункт в Вороново оказался под угрозой окружения. По немецким данным, это случилось ко второй половине дня.
В то же время, также наступавшая в этот день 327-я дивизия не смогла прорвать оборону противника. Обе наши дивизии понесли очень большие потери за время боев:
286 сд – 300 убитыми, 707 раненными;
327 сд – 191 убитыми, 717 раненными[102].
