«В каждом из этих вылетов нас сопровождали две истребительные группы. В результате происходили самые крупные воздушные сражения, какие я только видел за всю войну. Совершенно неожиданно наши потери оказались очень низкими. Как вы знаете, некоторые подразделения пикировщиков серьезно пострадали во время Битвы за Англию.
В то время мы полагали, что наша безопасность зависит от нашего решения общей проблемы, возникающей перед пикировщиками. Мы обнаружили, что наш метод действует отлично. Эта проблема заключалась в том, как сократить период максимальной уязвимости пикировщика после атаки, пока соединение не восстановит строй, что обеспечит самолетам взаимную огневую поддержку.
Во время Битвы за Англию «Штуки» летали по одиночке над достаточно большими территориями, и потому истребители просто физически не могли защитить всех их. Поэтому в наших приказах имелся стандартный пункт, требующий, чтобы пилоты как можно быстрее пристраивались к командиру группы или эскадрильи. Но, как легко догадаться, такой приказ гораздо легче отдать, чем выполнить.
Когда цели разбросаны на большой площади, как конвои в устье Темзы, группа идет на сближение в сомкнутом строю, надежно прикрытая истребителями. Затем мы разделялись на звенья по 3 самолета для атаки самых крупных судов в составе конвоя. Всегда оказывалось довольно трудно пристроиться за командиром звена и разобраться, кто есть кто. Молодые пилоты были склонны воображать, что командир находится далеко впереди. Они давали полный газ, и восстановить строй становилось просто невозможно.
Мы долго думали над этой проблемой, но не видели никакого выхода. Наконец мы получили приказ из штаба. Теперь наши командиры не должны были лететь впереди группы (из-за больших потерь в командном составе). Им полагалось держаться в самой середине строя. Это дало нам ключ к решению проблемы. Мы знали, что пикировщики не смогут выполнить этот приказ, потому что мы должны были сохранять радиомолчание. Мы не должны были привлекать к себе вражеские истребители до того момента, когда неприятная встреча уже становилась неизбежной. Это означало, что командир соединения пикировщиков должен лететь впереди, чтобы руководить действиями остальных. Но, чтобы остальные летчики твердо знали, где находится командир, особенно в период сбора группы после атаки, мы стали раскрашивать «штаны» самолетов командиров групп яркой желтой краской, которую можно было заметить издалека. На самолете командира эскадрильи красился только один обтекатель.
В приказе было написано, что если во время сбора кто-то обгонит самолет с желтыми обтекателями шасси, то будет наказан. И это подействовало.
Во время этих операций мы опробовали схему, когда я, как командир группы, летел на малой скорости змейкой. Остальные самолеты пристраивались ко мне так быстро, что были вынуждены сбрасывать скорость, чтобы не обогнать меня. Мы возвращались домой на самой малой возможной высоте плотной массой, не пытаясь выстроиться каким-то определенным образом. Мы просто держались как можно ближе друг к другу, сохраняя малую скорость.
Когда появлялся вражеский истребитель, он обычно направлялся к замыкающему самолету. Пилот «Штуки» просто давал полный газ и тут же оказывался в середине группы или даже перед ней, поэтому истребитель попадал под сосредоточенный огонь всех остальных самолетов. Хотя Ju-87 имел всего 2 курсовых пулемета и 1 сзади на турели, как мы обнаружили, пилоту вражеского истребителя очень не нравилось, когда несколько пулеметов открывали огонь по его самолету. Поэтому они в каждом случае прекращали атаку и делали новый заход. Такой метод нам очень помог».
Затем настал черед последнего вылета 14 ноября. Мальке вспоминал: «Последний вылет в этом районе завершился провалом из-за отданных нам боевых приказов».
Когда Ju-87 прибыли к устью Темзы, оказалось, что английских судов там нет, зато небо полно английских истребителей.
«Наши истребители сопровождения были вместе с нами, и сами все видели. Так как на море целей не оказалось, мы получили приказ от командира истребителей атаковать запасную цель — радиолокационную станцию в Дувре».
Однако самим истребителям этот приказ не понравился, и они не стали входить в зону действия зениток Дувра, бросив «Штуки» на произвол судьбы.
«Поэтому их не было с нами, когда нас атаковали британские истребители вместо зениток. Я полагаю, в небе находилось очень много английских истребителей, в любом случае они значительно превышали в числе мои пикировщики. В этом вылете я имел 19 самолетов, а вообще количество «Штук» в подобных операциях колебалось от 18 до 21. Однако над Дувром мы потеряли всего два Ju-87, причем экипаж одного из них спасся. Пилот, обер-лейтенант Блюмерс, и стрелок попали в плен. Хотя большинство моих самолетов было повреждено, все они сумели вернуться домой.
Два или три пикировщика совершили вынужденные посадки во Франции, как только перелетели береговую черту. Все остальные сели на своем аэродроме, несмотря на огромное количество попаданий. Один из самолетов имел 82 пробоины! Лишь один пикировщик вернулся, не получив повреждений. Обер-лейтенант Шрайрер сумел увернуться от всех атакующих истребителей.
Все наши самолеты, исключая два сбитых над Дувром, уже через несколько дней были отремонтированы и снова готовы к бою».
Мальке добавляет:
«Я думаю, этот случай является хорошим доказательством живучести Ju-87, а также свидетельством некомпетентности нашего высшего командования. Они знали более чем достаточно о тактике истребителей, но плохо представляли себе тактику пикировщиков. Я полагаю, это был первый случай, когда «Штуки» получали приказ от командира истребителей. Это была грубая ошибка, и уже на следующий день он пошел под суд».
В Англии 801-я эскадрилья тоже провела зиму в боях, нанося удары, когда подворачивались стоящие цели. Она по-прежнему действовала в составе Берегового Командования и летала над Ла-Маншем, пока не была переброшена на авианосцы для действий в Норвегии. Как и пилоты немецких пикировщиков, англичане вскоре обнаружили, что их новые боссы мало что понимают в тактике пикировщиков, если вообще хоть что-то понимают. Капитан Харрингтон вспоминал:
«Если говорить о тактике пикировщиков, то я имел два инцидента, которые проливают свет на некоторые вещи. Мы в то время базировались на аэродроме КВВС в Сент-Эвале, карауля знаменитую пару немецких линейных крейсеров «Сэмон» и «Глюк». Они в то время укрывались в гавани Бреста, и мы получили приказ атаковать их, используя 500-фн ПБрБ (каждый самолет мог нести не больше одной). Погода была облачной, и мы полагали, что нам крупно повезет, если мы сумеем увидеть немцев с высоты 7–10 тысяч футов.
Мы говорили, что должны пикировать с высоты по крайней мере 15000 футов под углом 70 градусов и сбрасывать бомбы на высоте 7000 футов. Тогда они сумеют набрать достаточно высокую скорость, чтобы пробить броневые палубы цели. Это техническое разъяснение было встречено взрывом негодования! Полковник почему-то взбесился и решил, что это ерунда, хотя эти цифры были подтверждены официальными наставлениями.
Наш командир Иен Сарел, а также несколько стариков вызвались лететь добровольно, в надежде, что, может быть, им повезет обнаружить несколько разрывов в тучах. Но этого не случилось.
Прямо противоположный случай произошел, когда все были охвачены паникой перед скорым немецким вторжением. Местное командование приказало нам атаковать с бреющего полета группу вражеских транспортов, предположительно направляющуюся к английским берегам. Приказано было взять 250-фн бомбу с мгновенными взрывателями и атаковать с высоты 100 футов. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что нам продали билет в один конец! Когда мы сказали, что взрыватели с замедлением все-таки лучше, так как они позволят уничтожить врага и не погибнуть самим, на нас посмотрели квадратными глазами».
Такая бестолочь царила в КВВС буквально на всех уровнях. В качестве примера можно привести безумные эксперименты по сравнению эффективности пикирующих и стратегических бомбардировщиков. Рапорт старшего лейтенанта И. Г.О. Фентона детально описывает эксперимент, в котором использовался бомбардировщик «Веллингтон». Он сбрасывал бомбы с пикирования с высоты 8000 футов. Фентон сделал несколько пробных заходов, а затем проинструктировал нового пилота. Был выбран сержант Милстид из учебной эскадрильи.
Во время 6 заходов в сложных погодных условиях был показан большой разброс результатов. Во время первой атаки Милстида средняя ошибка составила 350 ярдов. Во время третьей серии (19 ноября 1940 года) он пикировал с высоты 5000 ярдов до 3000 ярдов и добился одного прямого попадания в первой серии бомб и трех во второй. Фентон добился среднего отклонения 31 ярд во второй серии (29 октября). Оба экипажа сообщили, что не испытывали никаких неприятных ощущений во время пикирования. Милстид заявил, что мог бы улучшить свои результаты, если бы потренировался. Эксперименты проводились на «Веллингтонах» и «Хэмпденах».
