Ознакомительная версия.
Известно, что Акбар порой сильно гневался на старшего сына, и надо признать, что поводы для гнева часто были вполне обоснованными, как, например, в том случае, когда Салим приказал казнить трех преступников с изощренной садистской жестокостью или когда он упорно отказывался командовать военными походами в отдаленные части империи, предпочитая оставаться поближе к столице, чтобы немедленно завладеть троном, едва отец умрет. Однако во враждебности Акбара бывало порой что-то преувеличенное и неуправляемое. Абу-ль-Фазл рассказывает обличительную историю о ссоре между этими двумя, которая произошла во время путешествия в Кашмир в 1589 году. Салиму было велено доставить к отцу его гарем, но царевич решил, что дорога слишком опасна, и поэтому приехал один. Реакция Акбара была почти истерической. Он даже не захотел видеть царевича и строил лихорадочные планы самому, почти без сопровождающих, выехать верхом по невероятно опасной дороге навстречу своим женщинам. Даже Абу-ль-Фазл на этот раз не находит объяснения поведению своего господина и удивляется, чего ради тот настолько разгневался.
Результатом этой неприязни было то, что Акбар открыто предпочитал Салиму других своих сыновей, и Салим последние пять лет правления отца провел в попытках взбунтоваться против него. По сравнению с мятежами могольских царевичей в XVII веке то были только слабые вспышки, точнее, их следовало бы описать как бесцельные блуждания по стране с большим войском и отказ выполнять распоряжения отца употребить воинскую силу с большей пользой. Оба, отец и сын, остерегались непоправимых шагов, и даже когда Салим с тридцатитысячным войском вышел из Аллахабада и двинулся на Агру, Акбар сумел уговорить сына вернуться к повиновению, избежав открытой стычки. Однако положение выглядело настолько серьезным, что Акбар вызвал своего любимого Абу-ль-Фазла из Декана, дабы посоветоваться с ним. Известно, что Абу-ль-Фазл относился к Салиму враждебно, считая его распущенным и ненадежным, и царевич испугался, как бы отец не стал действовать по указке человека, чье и без того большое личное влияние усилилось в результате его военных успехов и получения ранга на пять тысяч. Салим задумал подослать к Абу-ль-Фазлу убийц, когда тот двинется по дороге на север к Дели, о чем царевич вполне хладнокровно сообщает в своей автобиографии; он пишет, как отправил послание Бир Сингху Део, радже Орчхи, мимо которой проходил путь Абу-ль-Фазла, и сообщил, что, если раджа остановит и убьет «этого распространителя всяческой смуты», он будет считать себя вечно ему обязанным. Маленький безоружный отряд шейха был окружен 12 августа 1602 года пятью сотнями всадников, готовых к действию. Абу-ль-Фазл был предупрежден о засаде и даже в последнюю минуту мог бы ускакать с места действия, но он играл свою новую роль до конца и с непререкаемой отвагой отказался изменить свой путь и с презрением отклонил предложение спастись бегством. Его голова была отослана Салиму в Аллахабад, и традиция дополняет и без того отвратительную историю подробностью о том, как царевич обесчестил себя, бросив голову шейха в выгребную яму.
Похоже, что решение Акбара покарать Салима за это бессердечное убийство было изменено под влиянием безошибочных признаков того, что его младший и самый любимый сын Данияль быстро следовал по пути Мурада. Его алкоголизм вскоре должен был оставить Акбара с единственным сыном, и восстановление дружественных отношений с Салимом было достигнуто, в соответствии с установившейся традицией Моголов, при помощи старших женщин гарема. Во время сражений между Хумаюном и Камраном из-за Кабула их тетка Ханзада дипломатически разъезжала от одного к другому с целью привести их к согласию; теперь же мать Акбара Хамида и его тетка Гульбадан настойчиво уговаривали его простить сына. Еще одна весьма почтенная женщина, Салима, которая приходилась Акбару и двоюродной сестрой, и женой и провела семь трудных лет в паломничестве в Мекку вместе с Гульбадан, вызвалась поехать в Аллахабад и уговорить Салима прибыть к отцу в Агру. Она преуспела в этом и привезла Салима в дом его бабушки Хамиды. Эта женщина преклонного возраста, вынужденная шестьдесят лет назад, совсем еще девочкой, стать супругой Хумаюна, была теперь энергичным и влиятельным средоточием жизни императорской семьи. Она неизменно устраивала в своем доме великолепные приемы по случаю каждого значительного события в семье – в частности, в честь браков сыновей Акбара или рождения внуков; торжество состоялось и в честь примирения между ее сыном и внуком, нынешним и будущим императорами. Акбар прибыл к ней в дом, и Хамида, ведя Салима за руку, бросила его к ногам отца. Акбар ласково поднял сына на ноги, без сомнения умягченный тем, что Салим подарил ему триста пятьдесят слонов, что свидетельствовало о частичном разоружении, и надел ему на голову собственный тюрбан. Такой жест всегда считался признаком особого благоволения, а в данных обстоятельствах мог быть воспринят как утверждение Салима наследником престола.
Примирение имело место в апреле 1693 года. Ровно год спустя Данияль умер в Декане от пьянства, и даже при более драматических обстоятельствах, нежели его брат Мурад. Акбар послал в Декан телохранителей, которые должны были следить за тем, чтобы спиртное не попадало к Даниялю, однако собственные слуги царевича проносили к нему в шатер вино то в закупоренных ружейных стволах, то под одеждой, налитое в промытые коровьи кишки. Последней и фатальной дозой оказался самогон «двойной очистки», который некий доброхот пронес в заржавленном ружейном стволе; впрочем, ржавчина всего лишь ускорила неизбежный конец. Но хотя Салим должен был чувствовать себя в безопасности как единственный оставшийся в живых из сыновей императора, его поведение в Аллахабаде говорило о том, что он вновь готовится к мятежу. Во время последующего примирения Акбар на людях приветствовал своего неуправляемого отпрыска вполне сердечно, однако на этот раз был настолько разгневан, что в уединении гарема дал ему затрещину, после чего подверг домашнему аресту во дворце и запретил давать Салиму алкоголь и опиум. Заступничество женщин привело к облегчению условий дней через десять.
Поведение Салима, вероятно, послужило причиной и толчком к созданию новой ситуации, при которой множество людей стали поддерживать в качестве претендента на престол его старшего сына, семнадцатилетнего Хосрова. Противостояние сына и внука, по сути, определяло жизнь при дворе Акбара в последний год жизни императора и достигло высшей точки в бурной сцене во время боя слонов. Акбар, видимо, желал получить некое знамение и в высшей степени недипломатично велел свести в бою сильнейшего слона Салима с сильнейшим слоном Хосрова. Император наблюдал за боем с балкона, рядом с ним сидел его любимый внук Хуррам, младший брат Хосрова. Как писал ранее Абу-ль-Фазл, «чувствительный повелитель любил внуков больше, чем сыновей». Победил слон Салима, но тут вспыхнула открытая драка между сторонниками Салима и сторонниками Хосрова. Акбар отправил вниз тринадцатилетнего Хуррама и велел ему от своего имени передать царевичам, чтобы они прекратили недостойную стычку. Мальчик, передавший своему отцу и старшему брату этот выговор повелителя, был будущий Шах Джахан, который, прежде чем добиться престола, провел несколько лет в состоянии мятежной войны с отцом и убил старшего брата. Сцена, как видим, была чревата гораздо большим числом предзнаменований, чем могли предполагать ее участники и наблюдатели.
Менее чем через месяц после этого события, 15 октября 1695 года Акбар скончался. Во время его трехнедельной предсмертной болезни, симптомами которой были понос и кровотечение из кишечника, участники споров о престолонаследии склонились на сторону Салима. Хосрова поддерживали два наиболее влиятельных и знатных человека в империи, соответственно его дядя и тесть: то были Ман Сингх, владетель Амбера, на сестре которого женился Салим, и молочный брат Акбара Азиз Кока. Но на беспрецедентном совещании знати, созванном специально для обсуждения этого вопроса, эти двое убедились, что все остальные с ними не согласны. И Акбар, который лично предпочитал Хосрова, не захотел рисковать гражданской войной в случае, если он выразит такое мнение. Когда Салим навестил отца в день его смерти, его право наследования было официально подтверждено; Акбар жестом предложил Салиму надеть царское облачение и тюрбан, а также опоясаться мечом Хумаюна, висевшим в ногах постели императора.
Несогласия в семье омрачили последние годы жизни Акбара. Его молитвы о сыне были удовлетворены трижды, и сам он добился большего, чем, возможно, мог рассчитывать, только для того, чтобы убедиться, что словно по иронии судьбы ни один из его сыновей неспособен или недостоин унаследовать созданное отцом. Нет сомнения, что отчасти он сам в этом повинен; то, что все сыновья одного отца пристрастились к алкоголю, – это более, чем простое совпадение. Акбар как личность был чрезмерно властным и уверенным в себе, а это трудные черты в отце. Кажется, он лично не слишком нуждался в сыновьях, не считая потребностей династии, а это значит, что они были для него сравнительно не важными в период между двумя чисто династическими моментами – их рождения и его смерти. В конечном итоге в его жизни не хватало сильных семейных привязанностей, которыми отличались другие правители династии Моголов; как Джахангир, так и Шах Джахан всегда зависели от влияния любимой жены и оказывали сильное предпочтение одним детям перед другими; в правление Акбара такие предпочтения пусть и существовали, однако лишь его мать глубоко предавалась своим чувствам. Близкая дружба Акбара отдана была его придворным, таким, как Абу-ль-Фазл или Бирбал. Особые черты личности императора в сочетании с его преданным и, еще более того, щедрым окружением могли стать причиной того, что царевичи приучились потакать своим слабостям. А неуязвимость Акбара, неверие царевичей в свои способности сбросить его с трона, вероятно, привели к легкомысленной растрате жизненной энергии, которую царевичи более поздних поколений обратили на мятежи и заговоры.
Ознакомительная версия.
