А ничего, я думаю, особо не изменится. Разве что инспекторы больше бабла по карманам будут распихивать, да больным сахарным диабетом и тем, у кого в крови присутствует эндогенный алкоголь, кто принимает спиртосодержащие лекарства, от вождения придется отказаться.
А всем остальным – хороший совет: я, например, если сегодня выпиваю, неважно что, на следующий день за руль не сажусь. Чего и вам всем желаю.
ВОДИТЕЛЬ И ЕГО ПОЗВОНОЧНИК – ИСПЫТАНО НА СЕБЕ
Так случилось, что месяц недавнего лета я провел в больнице. С позвоночником. Навидался!.. Но главное – мне есть что вам сказать, читатели. Предупредить. Помочь. Ведь водитель и его позвоночник – очень большая и очень коварная, незаметная поначалу проблема.
Господь, создавая Адама и Еву, имел право не волноваться за их будущее – куда они от ока всевидящего и оберегающего денутся? Но вот когда они нарушили первый же Его запрет и вкусили плод, когда Господь, осознав, кого создал и что натворил, изрек: «Плодитесь и размножайтесь!», тем самым запустив человека в массовое производство, тогда Он обязан был приложить к нему инструкции по эксплуатации, где жирным шрифтом было бы выделено, что делать нельзя ни в коем случае, какие нагрузки для человека, для каждого из его органов, максимальные. О гарантийном сроке, о сервисной книжке обязан был позаботиться Создатель, расписав подробно, где, как и что в человеке обслуживать.
Но... Яблоко от яблони недалеко падает, и потому, подобно своим прародителям, мы нарушаем все, что только можно нарушить. Потому-то и получается такая «разнокачественная» жизнь у людей: один до глубокой старости ей радуется, а другой во цвете лет от нее плачет, так как становится инвалидом.
Помойный Кузя возрастом сто двадцать лет
Я просыпаюсь от истошных воплей кота Кузи – шесть утра! Вот мерзавец, что он себе позволяет! – резко вскакиваю, дотягиваюсь в прыжке ногой до его задницы, и тут же дикая, острейшая боль пронизывает меня, пока я еще в воздухе, невыносимая боль пронзает меня в полете, как стрела арбалета, – и я опускаюсь на пол, гремя костями. Все! Встать я больше не смогу – приехали. Это мой позвоночник. И я ползу к мобильнику, звоню в «Скорую».
Кузе восемнадцать с половиной лет, это по человеческим меркам больше ста двадцати, он кот беспородный, помойно-полосатый, кастрированный. «Мудрость наступает одновременно с импотенцией» – это не мой, к счастью, опыт, это Лев Толстой в дневниках написал. И потому Кузя умнее иного человека: чтобы пискнуть, шевельнуться, пока я не проснулся и не открыл глаза, – да никогда! А тут – такой истошный ор в шесть утра...
Вот почему я так возмутился. И так резко вскочил. И – такая боль!!!
Сначала я позвонил не в «Скорую», а знакомому врачу «Скорой». Он организовал мне место в нейрохирургическом отделении патологии позвоночника 67-й городской столичной больницы – туда меня и отвезла «скорая» за небольшое вознаграждение.
После всевозможных рентгенов и просвечиваний меня привозят в палату на каталке и сгружают на жесткую, шарнирчатую кровать, с электронным пультом и трамвайным поручнем на ремне у изголовья. Ходить я не могу – встать не могу! Туалет в палате, в двух метрах, тоже с поручнями для инвалидов, – куда там! Дают «утку». Лежу. Только так боль отступает.
Ну что, Гейко, отъездился?! Отходился?! Мысли горестные: работать я в таком состоянии могу: из Интернета и СМИ получать информацию, лежа писать свои «Автоликбезы», лежа их озвучивать в микрофон и отправлять на «Авторадио». Статьи писать могу. Книжки писать – тоже могу. Утром чувствую, что и еще одна радость для меня не утеряна. А вот ездить за рулем – уже не смогу. Ни-ко-гда. Катастрофа! Да для меня руль – больше полжизни!
После обхода ко мне приходит мой лечащий врач – Ирина Викторовна Абрамова, ей слегка за тридцать, фигура, лицо и взгляд такие, на которых мужчины притормаживают. В руках у нее натуральный позвоночник и снимки моего. Наступает момент истины.
– Юрий Васильевич, такой позвоночник, как у вас, мы видели нечасто. Когда-то у вас была травма – компрессионный удар, – еще до этого – искривление, а затем вы его нещадно нагружали, перегружали, и сейчас он вот такой... – Ирина Викторовна закручивает бедный демонстрационный позвоночник спиралью, изламывает его в поясничной части, а тот сопротивляется изо всех сил и даже попискивает. А заканчивает мой врач так: – Операция будет сложной, подобная у нас длилась часов восемь. А как вы понимаете, чем операция сложнее, тем меньше гарантий на успех. Поэтому мы приняли решение: попробуем продлить ресурс вашего позвоночника и нормальное качество вашей жизни лечебно-терапевтическим путем.
Три дня к моей кровати привозят аппаратуру и приходят специалисты: уколы, пощипывающие током электроды, теплые магниты, сорок минут – до пота – лежачей лечебной физкультуры. В первый же день боль уменьшается! На третий – усиливается. И я понимаю, что теперь это – навсегда.
Все правильно – давным-давно я каскадерил, и в прыжке автомобиля не учел развесовку универсала: удар был такой, что в затянутых ремнях «Пилот» я достал лбом лобовое стекло и разбил «Москвич» директора картины. Этот случай в этой книге описан в главе «Как на машине я обогнал самолет» в подглаве «Когда каскадеры плачут». Тогда я действительно заплакал, оттого что мой роскошный и дурацкий прыжок оператор не снял: испугался, что машина летит на него.
Заплакал, но уже от боли я через двадцать девять лет. И как же я мордовал свой позвоночник все эти годы! Мама соседей залила, ремонт делали – мебель из двух квартир на собственном горбу вытаскивал, а потом обратно втаскивал, бревна, кирпичи, батареи таскал, землю копал, дачу строил. Две кругосветки по три месяца, в день за рулем почти по тысяче километров! По дурости почти тридцать лет (!) ни на что внимания не обращал: немеет нога, ну и бог с ней, посидишь – проходит. Ноет по утрам поясница, да и черт с ней, повисишь на перекладине – до вечера хватает. Боль при ходьбе такая, что идешь до гаража перебежками: лишь бы до руля добраться, – за рулем ничего не болит. Даже собаку специально завел, чтобы за те сорок минут, что с ней по утрам гуляешь, «столб» позвоночника на место встал.
Дворняга Гошка прожил четырнадцать лет, его жизнь кончилась в марте прошлого года.
Моя кончается сейчас, в шестьдесят лет, вот на этой кровати.
...А на пятый день я встаю!!!
Девяносто пять процентов граждан страдают от болей в позвоночнике. Я не говорю о переломах и травмах – это особая статья. Здесь, в третьей нейрохирургии, я за месяц насмотрелся и наслушался такого!.. Идешь на процедуры, мимо тебя проезжают каталки: прямо город каталок, город недвижимых. Совсем юная красивая девочка, лежащая под простыней на спине, встречается со мной виноватым взглядом, даже слегка машет ладошкой, – у нее перелом позвоночника после ДТП. Сосед по койке справа – сорокалетний, налитой силой азербайджанец, владелец автосалонов, – отдыхал с семьей в Турции и в последний день, принимая волейбольный мяч, упал спиной на бугорок – перелом позвоночника и ребра. С какой же дикой болью он, загруженный в самолет, возвращался сюда – представить страшно: через сутки он оказался здесь. На второй день ему сделали операцию: стянули сломанный позвонок титановой стяжкой, освободив от нагрузок. Через день после операции он встал и пошел – неуверенно, шатаясь, отставив руки и выпучив глаза, словно киборг. Мы ему аплодировали. Через пять дней его выписали.
Сосед слева – бизнесмен Иван, двадцатипятилетний, спортивный, экстремальщик тот еще – скейтборд, ролики, поездки по горам на крутом джипе с красивыми девушками... Два года мучается от дикой боли, иной раз не может подняться с постели, потом проходит: две грыжи – семь миллиметров и пять. После операции запрыгал, как козлик. Сейчас звонит – жизнь классная штука!
В жаркие дни на каталках по нейрохирургии косяком повезли «ныряльщиков». Потом, после дня ВДВ, – «фонтанщиков» и драчунов. А однажды «гений позвоночника» – так я его про себя называю – завотделением Дзукаев Дмитрий Николаевич повел меня в лабораторию, где на наклонной плоскости лежал человек. Глаза закрыты, признаков жизни нет. Но вот плоскость поползла к вертикали.
– Он в сознании, но это – все. Перелом позвоночника. Если все время лежать, не избежать осложнений. Поэтому, закрепив тело так, чтобы не нагружать травмированное место, мы придаем ему вертикальное положение. В мире такое пока не делают. Как видите, Юрий Васильевич, у нас международные амбиции.
Дмитрий Дзукаев и его команда летом 2009 года за профессионализм высочайшего класса получили награду «Призвание» в номинации «За проведение уникальной операции, спасшей жизнь человека» – вы могли видеть это по телевизору.
Почти месяц с девяти до трех я жил без мобильника: с утра – бассейн с упражнениями на растяжку, потом – электротерапия, магнитотерапия, лечебная физкультура, массаж, иглоукалывание. Выписываясь, я спросил:
