– О, это зависит от того, делаем ли мы простой чек или затейливый; знаешь, такие с рисунками, пейзажами и разноцветные. Простые чеки и делаются просто. Я компоную его на большом макетном столе в том виде, как надо заказчику, а потом мы фотографируем его камерой «Ай-Тек», уменьшаем до нужного размера, и камера выдает клише. Мы просто устанавливаем клише на маленький офсетный станок и печатаем чеки блоками или листами. Вообще-то, это каждому по силам, надо только чуток подучиться.
Звали ее Пикси. Наклонившись, я поцеловал ее в лоб.
– Пикси, как ты хочешь отправиться сегодня домой, по воздуху?
– Издеваешься? – упрекнула она, насторожившись.
– Вовсе нет, – заверил я. – Я пилот гражданской авиации в компании «Пан-Ам». Отсюда мы не летаем, но у меня эстафетные привилегии. Я могу добыть тебе посадочное место до Феникса в любой авиакомпании, совершающей полеты оттуда до Вегаса. Понадобится только капелька лжи во спасение. Скажу, что ты моя сестра. И больше никаких обязательств, ладно?
– Эгей, порядок! – восхитилась она, стискивая меня в медвежьих объятьях.
Пока она собирала манатки, я купил ей билет, заплатив за него наличными. Отвез ее в аэропорт, сунув ей в ладонь стодолларовую купюру, когда она уже поднималась на борт.
– И не спорь. Это взаймы. Как-нибудь на днях наведаюсь за долгом.
В Феникс я наведался, но связаться с ней даже не пытался. Если бы я это сделал, то не за тем, чтобы забрать должок, а чтобы расплатиться, потому что Пикси помогла мне озолотиться.
На следующий день я разыскал фирму, снабжавшую оборудованием предприятия печати.
– Я собираюсь открыть небольшой магазин канцтоваров с мини-типографией, – сказал я менеджеру по продажам. – Мне сказали, что камера «Ай-Тек» и небольшой офсетный станок, наверно, удовлетворят мои нужды, а хорошее бэушное оборудование может вполне подойти с экономической точки зрения.
– Это правда, – кивнув, согласился менеджер. – Беда в том, что найти подержанную камеру «Ай-Тек» затруднительно. У нас такой нет. Есть чудесный небольшой офсетный станок, почти не бывший в употреблении, и я дам вам хорошую скидку на него, если вы возьмете новую «Ай-Тек». Вы сможете получить и то и другое за восемь тысяч долларов.
Цена меня несколько удивила, но когда он показал мне оборудование и продемонстрировал работу и на том, и на другом, я решил, что 8 тысяч долларов – пустяковая сумма, инвестированная в такие сокровища. Камера «Ай-Тек» – просто фотоэлектрический гравировальный аппарат, фотографическим способом создающий клише, воспроизводящее оригинал. Потом легкая, гибкая пластина оборачивается вокруг цилиндра офсетного станка и печатает прямо на полотне, а тот, в свою очередь, переносит изображение на нужную бумагу. Как Пикси и говорила, с этим справился бы всякий после небольшого обучения, и я прошел свое прямо на месте.
Камера «Ай-Тек» и небольшой станок, хоть и не слишком тяжелые, были довольно громоздкими, в багаже такие с собой по стране не повозишь. Но я планировал владеть агрегатами лишь отчасти.
Найдя складскую фирму, я арендовал хорошо освещенную складскую ячейку на месяц, заплатив за нее вперед. Потом обзавелся банковским чеком на 8 тысяч долларов и, купив камеру «Ай-Тек» вместе со станком, велел доставить их на склад. В тот же день я совершил турне по канцелярским магазинам, закупив все, что мне требовалось, – чертежную доску, ручки и карандаши, линейки, резак для бумаги, летрасеты, запас голубой и зеленой бумаги с водяными знаками того же типа, что используется для настоящих чеков, и прочее барахло.
На следующий день я заперся в своей импровизированной мастерской и с помощью различных материалов создал факсимиле поддельного депозитного чека «Пан-Ам» размером 16 на 24 дюйма. Закончив, я разместил свое произведение искусства под камерой, установил масштаб уменьшения, чтобы получить клише размером 3½ на 7½ дюйма, и нажал на кнопку. Через считаные минуты я уже прилаживал офсетную пластину на барабан станка и печатал пробные экземпляры моего творения.
Результат потряс и восхитил меня. Уменьшение позволило устранить все погрешности и несоответствия в линиях и шрифтах, различимые невооруженным взглядом. С помощью резака я отделил образчик от листа и изучил его. Не считая ровных краев, чек ничуть не отличался от подлинного!
Я тиражировал пятьсот поддельных чеков, прежде чем остановить маленький станок, бросив его вместе с камерой «Ай-Тек» на произвол судьбы. Вернувшись в номер отеля, я надел свой пилотский мундир, сунул пачку чеков в карман кителя и снарядился сорвать банк.
Наблюдательность – великое благо для лохотронщика.
Как выяснилось, мне и рвать-то ничего не пришлось. Я ощипал Вегас, как цыпленка. За тот день, вечер и следующий день я подломил сотню казино, баров, отелей, мотелей, ночных клубов и прочих злачных мест, а в Вегасе почти любое заведение предлагает свои завлекаловки. Слот-машины стоят даже в бакалейных магазинчиках. Ни один кассир даже глазом не моргнул, обналичивая мои липовые чеки.
– Вы не обналичите мне его, выдав 50 долларов фишками? – спрашивал я, и мне тотчас же вручали жетоны на 50 долларов, а остальное наличными.
Для виду я обычно задерживался в казино минут на двадцать-тридцать, играя за столами, прежде чем нагрянуть в следующее заведение, к великому своему изумлению, обирая казино и таким способом.
Три сотни долларов я подгреб на слот-машинах, 1600 долларов выиграл в блэк-джек. Не имея ни малейшего понятия о правилах игры, сорвал в рулетку 900 долларов, а за столами костей – 2100 долларов. В общем и целом я ограбил Вегас на 39 тысяч долларов! Из Невады я укатил на арендованном «Кадиллаке», хоть мне и пришлось выложить тысячу долларов депозита, когда я сказал арендодателю, что, наверное, буду пользоваться автомобилем несколько недель.
Фактически говоря, я продержал его почти три месяца. Я совершал неспешное петляющее турне по Северо-Западу и Среднему Западу, поддерживая легенду отпускника-пилота гражданской авиации и поочередно выступая в роли то Фрэнка Уильямса, то Фрэнка Адамса. А поскольку мне не хотелось оставлять ищейкам след, идти по которому можно верхним чутьем, я не расшвыривал подделки, как конфетти, а время от времени делал остановки, чтобы затариться. Собрал 5 тысяч долларов в Солт-Лейк-Сити, 2 тысячи в Биллингсе, 4 тысячи в Шайенне и опустил банки Канзас-Сити на 18 тысяч долларов, прежде чем окончить путь в Чикаго, где я просто припарковал «Кадиллак» и зашагал прочь.
В Чикаго я решил на какое-то время лечь на дно, чтобы всерьез поразмыслить о будущем – или хотя бы о том, где хочу провести изрядную часть будущего. Я снова начал тешиться идеей сбежать из страны. Собственная безопасность в текущий момент меня не очень тревожила, но я понимал, что если продолжу свою деятельность в США, то мой арест – лишь вопрос времени. Конечно, главная проблема при попытке покинуть страну – получение паспорта. Подать заявление на паспорт от собственного имени я не мог из-за того, что проболтался Розали, и власти уже отождествили Фрэнка Уильямса и Фрэнка Адамса с Фрэнком Абигнейлом-младшим. Я ломал голову над этой ситуацией, собираясь осесть в Чикаго надолго, но дело обернулось так, что времени на раздумья у меня почти не было.
Я снял замечательные апартаменты на Лейкшор-Драйв на имя Фрэнка Уильямса. Так я поступил главным образом потому, что персональные чеки у меня кончились, а я всегда предпочитал иметь в своем распоряжении запасец. Как я узнал на собственном опыте, многие мотели чек компании обналичивать не желали, но принимали персональные чеки в погашение счета за номер и обналичивали суммы до 100 долларов. Кидать публику с помощью персональных чеков я перестал, но по-прежнему использовал их в качестве платежного средства, когда возникала необходимость оплатить аренду помещения. Мне было не по душе расплачиваться твердой валютой, когда можно было подсунуть субтильный чек.
Посему спустя неделю после приземления в Чикаго я наведался в банк и открыл чековый счет на 500 долларов, назвавшись пилотом «Пан-Ам» и дав адрес почтовой службы в Нью-Йорке, к услугам которой стал недавно прибегать в качестве дополнительного способа заметания следов.
– Но я хочу, чтобы чеки и ежемесячные выписки мне направляли на этот адрес, – сказал я банковскому служащему, дав ему свой адрес на Лейкшор-Драйв. – Видите ли, я то и дело мотаюсь в Чикаго по делам компании, и мне было бы куда удобнее иметь счет в местном банке.
Служащий со мной согласился.
– Свои нормальные чеки вы получите где-то через недельку, мистер Уильямс. А пока можете пользоваться временными.
Наблюдательность – великое благо для лохотронщика, как я уже говорил. Войдя в банк, я заметил очень милую кассиршу. Уходя из банка, я уносил ее образ, запечатленный в памяти, и когда он не изгладился в следующие два-три дня, я решил встретиться с ней. Вернулся в банк несколько дней спустя, якобы для внесения депозита, и как раз заполнял приходный ордер, взятый со стойки в центре зала, когда моим рассудком вдруг завладела более могучая сила наблюдательности.
