Ознакомительная версия.
Возникшие в окрестностях нового порта поселения, такие, как новая Конья и города, основанные Кей-кубадом I в Кубадабаде на берегу озера Бейшехир и в Кубадийе около Кайсери, больше похожи на города Средней Азии, чем Малой. Они были достаточно просторными, постройки чередовались с рынками и цветниками, на улицах были сделаны водопровод, фонтаны и небольшие бассейны. Часто фонтаны, по форме напоминающие типичный дверной проем эпохи Сельджукидов, встраивали в стены с внешней стороны самых важных общественных зданий (рис. 21). Насущной необходимостью считались общественные бани, они имелись во всех городах в достаточном количестве. Как правило, бани состояли из двух отделений – мужского и женского. В отличие от римских в турецких банях эпохи Сельджукидов не делали бассейнов, в которые можно погрузиться целиком, – там вода к фонтану поступала постоянно по трубе или желобу, а из фонтана стекала в небольшой бассейн.
Рис. 21. Фонтан на внешней стороне здания медресе Сахибийе, Кайсери, 1267 г.
В маленьких городах, по крайней мере поначалу, базар устраивали в самом большом хане. Вполне возможно, что появившийся позднее бедестан, то есть центральная сводчатая галерея больших крытых базаров – та его часть, где сейчас обычно сосредоточены все ювелирные лавки, – приобрел свой нынешний вид именно под влиянием этой практики; по сути дела, он дает нам представление о том, во что превратился хан, когда рынок разросся настолько, что поглотил приютившего его когда-то хозяина.
КЕШК ХАЙДАР-БЕЯ
До наших дней сохранилось единственное феодальное поместье-манор периода Сельджукидов – это расположенный в пригороде Кайсери так называемый «кешк Хайдар-бея»[32] (1251). Идею создания поместья такого рода сельджуки, вполне вероятно, тоже где-то позаимствовали – то ли в Средней Азии, то ли в Месопотамии, ведь согдийские князья имели загородные замки уже начиная с VIII века, а у Омайядов в Аравии такие резиденции появились еще раньше (рис. 5, 22). В среднеазиатских замках, таких, как на горе Муг на Верхнем Заравшане, нижние части стен клали из тесаных каменных блоков, во внутренних помещениях потолки имели форму цилиндрического свода, окна были узкими, похожими на бойницы. Кешк Хайдар-бея полностью построен из обработанного камня. В торце прямоугольного в плане здания находится оборонительная башня, на нижнем этаже которой имеется небольшое помещение и изящная каменная лестница на дозорную площадку (рис. 22, 23). Остальные помещения здания одноэтажные, все комнаты расположены вокруг внутреннего дворика. Потолки в комнатах тоже сделаны в форме цилиндрического свода, а окна чуть шире бойниц, поэтому внутри прохладно, но слишком темно. Притолоки выходящих во дворик дверей и нижняя поверхность лестницы – это единственные места, которые имеют хоть какое-то декоративное убранство (рис. 24).
Рис. 22. Кешк Хайдар-бея, Кайсери, 1251 г.
Рис. 23. Каннелюры на нижней стороне каменной лестницы кешка Хайдар-бея
Рис. 24. Перемычка двери, ведущей в одно из помещений кешка Хайдар-бея
ДВОРЦЫ
За исключением усадьбы Хайдар-бея, не сохранилось ни одного здания эпохи Сельджукидов, которое могло бы пролить свет на то, как шел процесс адаптации ранних турок к городской жизни. Султаны начали строить дворцы только в XIII веке; некоторые из них располагались далеко от столицы, в местах с более благоприятным климатом, – дело в том, что одни дворцы выполняли функции зимних, а другие – летних резиденций.
Отдельные исследователи видят в этом отражение подспудного стремления сельджуков к сезонным миграциям, однако в тех случаях, когда все уже сказано и сделано, тюрки не склонны возвращаться к пройденному.
Рис. 25. План большого здания в Кубадабаде, 1235 г.
Рис. 26. План малого здания в Кубадабаде, 1235 г.
От нескольких дворцов, например от находившегося в Сивасе, сохранилось только название; местонахождение других, например в Алайе и Анталье, было установлено; построенные Кейкубадом между 1220-м и 1235 годами и названные им в свою честь дворцы в Кубадабаде и Кубадийе были недавно раскопаны. Несмотря на то что подробный отчет о результатах работы еще не опубликован, планы большой и малой резиденций в Кубадабаде свидетельствуют о том, что эти дворцы были прямоугольными в плане и что комнаты в них выходили во внутренний двор (рис. 25, 26).
КРЕПОСТЬ КОНЬИ
В Конье, как столице, без сомнения, было сосредоточено все самое лучшее и наиболее характерное для того времени. Очень жаль, что многое погибло там в современную эпоху. В 1830-х годах, когда Л. Лаборде посетил этот город, он сделал очень подробные рисунки крепости. Тридцать лет спустя Ч. Тексье тоже смог изучить как саму цитадель, так и внешние оборонительные стены; он обнаружил, что город в плане был прямоугольным с закругленными углами; что вдоль оборонительных стен на расстоянии чуть более 13 метров одна от другой стояли 108 мощных каменных башен, каждая размером 9,7 × 7,9 м. Крепость находилась в центре города, она была построена вокруг небольшого холма, на котором стоит мечеть Ала ад-дина и где был возведен дворец. Исследовавший крепость в конце XIX века К. Хуарт обнаружил, что она имела форму пятиугольника и что среди сохранившихся на ней надписей была дата – 1214 год. Первую мечеть начал строить султан Масуд (1116–1156), а закончил Кылыч Арслан II, чей тюрбе – творение Юсуфа ибн Абдул Гаффара из Хокана – датируется 1188 годом (фото 3). В 1219 году Кейкавус I доверил перестройку этой мечети сирийскому архитектору Мухаммаду ибн Каулану из Дамаска, а тот в свою очередь подрядил производить работы Аяза Атабеки. В мавзолей именно при этой мечети, в которой покоятся останки восьми султанов-Сельджукидов, Кейкавус привез для перезахоронения тело отца после того, как Федор Ласкарис отдал дань уважения павшему врагу. Однако завершать строительство мечети в 1220 году выпало брату Кейкавуса Кейкубаду I, и в настоящее время мечеть носит его имя. Окончательный вариант плана этого здания очень похож на планы таких известных сооружений, как Большая мечеть Дамаска, мечеть Ибн Тулуна в Каире и одноименная в Кордове; кроме того, у этой мечети та же плоская крыша, что и у упомянутых более ранних сооружений.
Две башни внушительного вида, в которых находились два основных входа в крепость Коньи, были возведены на личные средства Кейкубада I в 1221 году; о щедрости султана свидетельствует надпись золотом над этими воротами. Он призывал местную знать последовать его примеру и взять под опеку другие башни; имена сделавших это он приказал написать на построенных за их счет участках крепостной стены. На построенных за его счет участках стены он выразил свое отношение к «Шахнаме» и скульптуре, повелев выбить на стене отрывки из книги в таких местах, где все могли бы их прочесть, а оба сооруженных на его средства входа декорировать различными скульптурными рельефами из камня. Некоторые скульптуры были выполнены эллинами, другие – византийцами. В их числе были рельефы на саркофагах с изображениями сцен пребывания Александра в Скиросе – в настоящее время они хранятся в музее скульптуры в Конье вместе с более чем двумя десятками фигур львов и несколькими изображениями орлов; многие из этих скульптур принадлежат сельджукам. Наибольший интерес представляют две пары крылатых гениев, или ангелов, которые установлены попарно над каждым входом. Часть скульптур сохранилась, но от стен и ворот не осталось ничего, а от дворцового комплекса, который занимал место от главных ворот почти до стены мечети Ала ад-дина, до нашего времени дошли лишь отдельные камни.
КЕШК
И все же при Ч. Тексье один павильон, известный под названием «Кешк», еще существовал. Землетрясение 1906 года разрушило большую часть этого здания. Тем не менее, когда вскоре после стихийного бедствия Ф. Сарре посетил Конью, с одной стороны Кешка еще оставался участок стены высотой около 15 метров и длиной примерно 10 метров. Судя по записям Ч. Тексье и Ф. Сарре, первоначально Кешк представлял собой двухэтажное здание; он был сложен из местного кирпича с примесью мела; кирпич клали на цемент, основой которого тоже был мел. На верхнем этаже Кешка в торце находился большой овальный зал с балконом, а по обеим боковым стенам – окна. После землетрясения уцелело по два окна с каждой стороны; окна были сделаны в декоративных аркадах, имеющих подковообразную форму, арка такой же формы обрамляла и дверной проем на балкон, на ней имелась надпись. Ф. Сарре относит эту надпись к правлению Кылыч Арслана и поэтому датирует Кешк 1246–1264 годами.
При Сарре потолок здания уже обрушился, а Тексье еще успел увидеть его и оценить тонкую красоту выполненной красками росписи, которая, судя по всему, напоминала фрески капеллы Палатино в Палермо. К тому времени, когда Сарре обследовал Кешк, балкон успел рухнуть, но подкосы, на которые он когда-то опирался, по-прежнему оставались на своих местах на высоте примерно 8 метров от земли. С внешней стороны подкосы были украшены ячеистыми сталактитообразными насечками, похожими на соты, кроме того, все еще были различимы следы росписи красками. От надписи над дверью балкона сохранились несколько когда-то составлявших ее синих и белых керамических плиток; на верхней части стен остались фрагменты лепнины – геометрических узоров и предметных изображений, а также несколько глазурованных керамических изразцов в форме звезды; внизу уцелели куски мраморной облицовки и скульптура льва в нише – как и встарь, охранявшая руины. Некоторые из этих фрагментов хранятся в музеях Коньи; глядя на них, трудно представить, что этот богато украшенный элегантный павильон был построен в те самые годы, когда бывшей империей Сельджукидов правили монголы и когда каждый из троих братьев, входивших в триумвират, официально созданный для того, чтобы править страной, на самом деле плел заговоры, стремясь взять всю власть в свои руки.
Ознакомительная версия.
