Баратов решил нанести главный удар на Дивик, нацеливая туда отряд Габаева. Как уже отмечалось, при первоначальном выдвижении Габаева из Карса в район Ново-Селима Мышлаевский указывал ему совершить глубокий обход на Эмир-Хан"даг с целью отрезать турок от перевала Эшак-Мейдан. Удар отряда Габаева, имевшего с колонной Воронова около 3000 бойцов, обещал большой успех и приводил, в связи с окружением 9-го турецкого корпуса, к полному окружению и 10-го корпуса. Но вместо смелого обхода, обещавшего большой успех, отряд Габаева — ударная группа Баратова — оказался направленным на Дивик, где, по ошибочному мнению Берхмана, якобы находился левый фланг 10-го корпуса. В действительности же этот фланг, обеспечиваясь отдельными частями, протягивался до хребта Эмир-Хан-даг, командующего над районом Дивик. Эти части своим командующим положением в свою
очередь могли угрожать правому флангу отряда Баратова при ударе на Дивик.
Высылка из Карса колонн Воронова и Габаева — последних резервов, которыми располагало русское командование на Кавказе, во фланг 10-му турецкому корпусу явилась своевременной и целесообразной мерой. Однако окончательное нацеливание Баратовым колонны Габаева не на фланг и тыл 10-му турецкому корпусу, а на фронт его левофланговых частей позволило этому корпусу безнаказанно оторваться от русских и уйти от преследования.
Габаев по прибытии 20 декабря в 24 часа в Ново-Селим еще не знал об изменении Баратовым первоначальной задачи, указанной ему Мышлаевскйм. Ог Воронова Баратову стало известно, что он вошел в связь с Сарыкамышский отрядом и что дорога на Сарыкамыш через Али-Софи свободна от турок. Вследствие этого Габаев решил оставить отряд Воронова на пути Ель-Кечмез — Каре в виде заслона и для связи с Сарыкамышский отрядом, а остальными силами с 7 часов 21 декабря собирался выполнить поставленную Мышлаевскйм задачу, т. е. наступать на Эмир-Хан; но около 1 часа 21 декабря из полученной от Берхмана полевой записки, датированной 16 часами 40 минутами 20 декабря, Габаев узнал о своем подчинении Варатову и о том, что 21 декабря к 8 часам он должен был занять исходное положение у Лал-оглы с целью наступления на Дивик. Габаев, верно оценивший обстановку и свою роль в этой операции, прежде чем приступить к выполнению приказа Берхмана, связался по телефону с комендантом Карса для выяснения этого вопроса — но комендант сам оказался подчиненным в оперативном отношении Берхману и изменить приказание последнего не мог.
Группе войск Пржевальского особой инструкцией указывалось закрепить за собой Бардусский перевал возведением на нем опорного пункта и назначением туда постоянного гарнизона в составе 2 батальонов, 2 орудий и полусотни кавалерии, с возложением на этот гарнизон задачи — удерживать во что бы то ни стало перевал й разведывать на фронте Кизил-кили-са — станция Соганлугская, не допуская подхода турок в тыл арьергардам русских войск, оборонявшихся на фронте Ахме-зар—Меджингерт.
не
Комбриг II. Г. Корсун
Тщетно напрягая усилия в попытках прорвать фронт русских арьергардов у Караургана, командир 11-го турецкого корпуса главный удар направил на Алтун-булап на стык 2-го Сводного и 1-го Кавказского корпусов. На этом направлении имелся хороший подступ, выводивший к станции Соганлугская и далее по шоссе на Сарыкамыш. В случае прорыва фронта русских турки могли подать руку помощи 9-му корпусу, на чем особенно настаивал Энвер-паша. Удар турок приняли .153-й пехотный Бакинский полк и полтора батальона с пулеметной командой 14-го Туркестанского стрелкового полка. Для парирования этого нового удара турок направлялись все части, какие могли быть сняты с других участков: один батальон 156-го пехотного Елисаветпольского полка, два батальона 79-го пехотного Куринского полка и бывший по соседству 16-й Туркестанский стрелковый полк. Русские встретили удары превосходящих сил турок контратаками. В одной из таких контратак 10-я рота 153-го пехотного Бакинского полка опрокинула две роты турок, овладела турецкой батареей, особенно беспокоившей русских, и захватила много пленных.
Войскам Пржевальского, действовавшим на склонах гор в районе Верхнего Сарыкамыша, предписывалось при- всякой попытке турок начать отход — атаковать их. Для атаки лучшим временем признавался момент, «когда от Кизил-килисы к колонне Масленникова, занимавшей Бардусский перевал, подойдут три батальона 17-го Туркестанского стрелкового полка», которым надлежало наступать вдоль хребта Турнагель на восток. Это позволило бы совершенно окружить 9-й турецкий корпус. Если бы указанные батальоны не успели подойти, то около полудня 21 декабря, одновременно с атакой Баратова, надлежало перейти в наступление и группе Пржевальского.
Колонна Барковского должна была, согласовав свои действия с Баратовым и Масленниковым, начать наступление на турок, занимавших южные склоны хребта Турнагель, с тем чтобы, нанося удар западнее селения Яг-басан, развивать успех колонны Масленникова и опрокинуть противника в ущелье реки Кизил-Чубух-су. В связи с предстоящей задачей колонны Барковского начальник штаба 1-го Кавказского корпуса указывал начальнику штаба Сарыкамышской группы войск о работе ее артиллерии: «Артиллерия действует плохо, наблю
дение у нас поставлено отвратительно; 10 дней стоят на месте и добились того, что посторонние лица указывают батарее места неприятельских орудий».
За колонной Барковского был образован резерв Сарыкамышской группы в составе батальона пехоты, половины батальона эксплуатационников и железнодорожной роты.
Что касается действий русских со стороны Карса, то высланный оттуда отряд Воронова, усиленный 1-м Запорожским казачьим полком, 20 декабря был направлен для разведки с целью точного определения левого фланга турок на фронте Дивик — Чатах; на последний пункт, по сведениям русских, якобы отступали части 9-го турецкого корпуса, сбитые с Бардусского перевала. Использование этого казачьего полка для разведки на правом фланге отряда Пржевальского являлось вполне целесообразным, так как эта часть горного Карсского плато по многочисленным путям его вполне допускала действия конных частей. Одновременно Воронову была поставлена задача: 20 декабря обязательно иметь ночлег в Ель-Кеч-мезе, прикрыть головную станцию железной дороги, куда должны были подойти поезда для эвакуации больных и раненых и доставки продфуража. 20 декабря в 21 час со штабом Берхмана и Али-Софи, а также со штабом отряда Баратова была установлена прямая проволочная связь, которая была продолжена до Ель-Кечмеза — головной станции железной дороги. Этой линии «придавалось чрезвычайное значение». Посылка приказаний в отдельные колонны, выполнявшие особые задачи, производилась в большинстве при помощи отдельных разъездов. Это мероприятие являлось вполне правильным в обстановке действий в горах на широком фронте среди восставшего населения.
20 декабря Энвер-паша с ранеными и больными офицерами штаба 9-го корпуса отправился кружным путем в Бардус из Дивика, где располагался штаб 10-го корпуса. Командование 9-м и 10-м корпусами Энвер-паша передал Хафыз-Хакки-паше, командиру 10-го корпуса.
По дороге в Бардус Энвер-паша, ехавший под охраной небольшого конвоя, столкнулся с казачьим разъездом, высланным 16-м Туркестанским полком. При столкновении Бронсарт фон Шеллендорф был легко ранен, а начальник разъезда убит
адъютантом Энвер-паши; последнее обстоятельство спасло Энвер-пашу от плена, так как разъезд отступил и Энвер-паша прибыл в Бардус. 17-й Туркестанский стрелковый полк, не оказавший содействия по овладению Бардусским перевалом, а ограничившийся лишь производством разведки западнее этого перевала, перед вечером 20 декабря выслал сюда команду лучших стрелков. Последние взяли под обстрел дорогу, ведущую на перевал Эшак-Мейдан. Под огонь этих стрелков попал Энвер-паша со своим штабом, потерявшим здесь часть важных оперативных документов.
