скандалу в компании, в том числе к устранению некоторых высших управленцев и замене их менеджерами, незапятнанная репутация которых была одним из главных качеств.
Новый председатель совета директоров, возглавивший компанию во второй половине 1970-х, получил два прозвища – Мистер Чистый и Бойскаут. К тому же Gulf оказалась, безусловно, единственной крупной компанией, которая ввела в совет директоров монахиню. «Накопившиеся проблемы были результатом шестилетнего периода колебаний, – вспоминал один из исполнительных директоров Gulf. – И все это происходило в момент перемен в нефтяной промышленности – во время споров в ОПЕК, когда в Юго-Восточной Азии все было подвешено и мы теряли наши позиции в Европе».
Список бед компании Gulf был длинным. В 1975 г. была национализирована ее концессия в Кувейте, дававшая существенную часть доходов. Компании дорого обошелся проигрыш антитрестовского дела, связанного с продажей урана. Несмотря на огромные суммы, которые с середины 1970-х гг. она тратила на поиски нефти в Соединенных Штатах и в других политически стабильных местах, похвастаться было нечем. Ее резервы быстро таяли, сократившись на 40 % только между 1978 и 1982 гг. Пришлось также отвлечь средства от разведочных работ, чтобы выполнить подписанный несколько лет назад разорительный контракт на поставку природного газа стоимостью в сотни миллионов долларов. С потерей Кувейта позиции Gulf уже не отличались высокой конкурентоспособностью, и она в значительной мере утратила свою прежнюю репутацию транснациональной компании, ведущей масштабные работы по разведке и добыче. И с тех пор ничего нового к положительной репутации она не добавила.
Нынешнее руководство только приступало к решению вопроса, как сделать компанию более гибкой, конкурентоспособной и эффективной. Теперь ее возглавлял новый председатель, Джимми Ли, сменивший Мистера Чистого. И если карьера Пикенса говорила об эволюции независимых компаний, то на карьере Джимми Ли можно было проследить эволюцию корпораций. В конце 1940-х гг., когда поступила первая нефть из Кувейта, он работал на нефтеперерабатывающем заводе в Филадельфии. После этого, в эру бурной экспансии нефти, он делал карьеру за пределами Соединенных Штатов. Он строил нефтеперерабатывающие предприятия и создавал системы сбыта на Филиппинах и в Корее, возглавлял все операции в Юго-Восточной Азии. В тот период, когда ближневосточные производители боролись друг с другом и давили на компании, требуя повысить нефтедобычу, он был человеком Gulf в Кувейте. И наконец, он руководил из Лондона операциями в Восточном полушарии, а это означало, что он нес ответственность за все – от завоевания доверия европейских автомобилистов к бензину под маркой компании до доставки буровых установок в Анголу. И вот сейчас он вернулся в Питтсбург, чтобы перестроить ослабевшую компанию. Но времени на это у него было мало.
В августе 1983 г. Mesa начала скупать акции Gulf через многочисленные банковские счета по всей стране, трансфертные коды которых были известны только одному-двум лицам. В октябре она образовала Gulf Investors Group, GIG, укомплектовав ее партнерами и, таким образом, финансовым влиянием, необходимым для наступления. А в конце месяца группа Mesa приступила к решительным действиям. Ее цель, заявляла она, заставить Gulf перевести половину своих американских нефтяных и газовых резервов в траст, который будет принадлежать непосредственно акционерам, обеспечивая их деньгами и решая проблему двойного налогообложения дивидендов.
Gulf ответила контрнаступлением. Целью ее было завоевать 400 000 акционеров, которые могли проголосовать либо за нее, либо за Пикенса. Но у Gulf была и еще одна большая проблема: ее высшее руководство резко расходилось по вопросу дальнейших действий, что мешало успешно действовать против Пикенса и показывало нерешительность и неповоротливость. Пикенс на это и рассчитывал, он был гибок и быстр, принимая нестандартные решения. Он знал, как подойти к институциональным акционерам, державшим большие пакеты акций Gulf. Он также знал, как завоевать общественное мнение, и был гораздо эффективнее в работе с прессой, чем управлявшие Gulf инженеры. Он выступал под знаменем защитника интересов акционеров, настоящего нефтяника, а не какого-то безликого бюрократа из «почтенного клуба» Большой нефти.
«Я никогда не предполагал, что мне на служебном пути придется вести борьбу за голоса акционеров, – сказал Ли. – Я никогда к этому не готовился». Но тем не менее Gulf наносила ответные удары, и достаточно энергично. Ли и его коллеги склонили институциональных инвесторов на свою сторону, и в декабре 1983 г. при голосовании по доверенности Gulf удалось вырвать победу, правда, с незначительным перевесом – 52 % против 48. Но это была всего-навсего передышка. Пикенс продолжал осаду: он представил в письменном виде предложение передать нефтяные и газовые ресурсы непосредственно акционерам. Правление категорически отказалось обсуждать этот вопрос, и тогда Пикенс отправился в Беверли-Хиллз в компанию Drexel Burnham к королю бросовых, т. е. высокодоходных, но ненадежных облигаций, Майклу Милкену, чтобы прощупать возможность получить с помощью таких облигаций дополнительные средства и затем выйти с предложением о поглощении.
Джимми Ли понимал, что времени у него в обрез. Ему надо было повысить цену акций. Он думал о выделении систем переработки, сбыта и химических производств в отдельные компании. Была и одна хорошая новость: в 1983 г. Gulf заменила 95 % своих запасов. Все же компания была крайне уязвима. В конце января 1984 г. Ли позвонил председатель ARCO Роберт Андерсон, который сказал, что хочет переговорить о вещах, представляющих «существенный интерес». Они встретились за ужином в Денвере в ресторане отеля Brown Palace, каждый в сопровождении одного из своих коллег. Андерсон точно знал, чего он хочет – всю нефтедобычу Gulf за пределами Соединенных Штатов. Его не интересовали ни станции обслуживания, ни нефтеперерабатывающие заводы. Он считал, что будущее крупных нефтяных компаний – это наличие внешних запасов и что их общий успех или провал зависят от того, насколько глубоко они проникнут, пользуясь его словами, в «международную сеть». Он был также убежден, что любой компании придется столкнуться с очень большими трудностями, чтобы прочно занять позиции в мире международной нефти, если она не является одной из «семи сестер». В этом плане Gulf обеспечила бы ARCO более легкий и короткий путь. «С потерей Кувейта Gulf сильно пострадала, – позднее сказал Андерсон. – Но у них все еще оставалась критическая масса». За ужином Андерсон сказал, что готов заплатить $62 за акцию Gulf – полгода назад они продавались по $41. На это Ли предложил объединить операции двух компаний в США, что дало бы Gulf половину исключительно дорогостоящих резервов ARCO на Норт-Слоупе. Андерсон не раздумывая ответил: «Нет, спасибо».
Затем Андерсон второй раз позвонил Ли. «Я думаю, мне следует сказать вам, что прошлым вечером я ужинал в Денвере с Буном Пикенсом, – сообщил он. – Я сказал ему, что мы готовы заплатить $62 за акцию Gulf». – «Благодарю вас за это сообщение», – едва удерживаясь от сарказма, ответил Ли. Целью встречи было, конечно, желание Андерсона
