Однако, согласно опусу, злодей решил допечь Курчатова и через год звонит ему (конечно, ночью) и «с ходу срывается в истерику». А также «не давая академику вставить слово, переходит на визг». Поскольку опять начитался «ихних» дурных газет.
Хочется заметить мимоходом, что по рассказом Зельдовича, Харитона, Сахарова и других этот жестокий человек был необычайно вежлив и учтив с учеными-атомщиками, тем более с ключевыми фигурами.
Но не зря, видать, Берия брызгал слюной на Курчатова и топал ногами — до академика согласно опусу, наконец «дошло», и он просит Тамма заняться водородной бомбой. Теперь тем, кто сейчас стоит, просьба сесть на стул, ибо приводится дословная цитата из сочинения т. Руденко: «Постановка задачи перед выдающимся советским теоретиком упрощается тем, что в этот момент Игорю Евгеньевичу американская схема синтеза соединения ядер дейтерия и трития уже известна…»
Вот так и не иначе! — ни куратору проекта Берия, ни его организатору Курчатову[9] «схема синтеза соединения» неизвестна (согласно предыдущим измышлениями Руденко), а вот Игорю Тамму известна. Вероятно, у того были свои разведканалы, но, к сожалению, плохонькие. Ибо доложили только об «американской схеме синтеза соединения», а вот об английской схеме, немецкой или скажем, корейской либо эфиопской — ни гу-гу! А ведь «американская схема» может и не лучшая, хотя ядра водорода у них — «стопроцентные янки». Может водородные ядра у азиатов и негров более сексуально активны (в смысле темперамента и желания слиться в экстазе)?
Что-то знакомое слышится в этой «американской схеме» — ну конечно, атавистического мычанья «квасного патриота». У них, помнится, и математика могла быть «пролетарской», а могла и «буржуазной» — почему бы тогда и ядрам атома не иметь национальности, а также идеологической окраски?
Ну и, наконец, нельзя не отметить блестящее знание русского языка в употреблении «синтез соединения». «Синтез» г.г. автор и редакторы и означает по-русски — «соединение». Если уж захотелось повыпендриваться и занаукообразить текст, то написали бы еще мудренее: «синтез соединения слияния ядер». Можно добавить туда и «совокупление»…
Неизвестные россиянам подробности
Не надо, вероятно говорить о том, что неизвестные факты, интересные подробности наилучшим образом украшают историческое повествование, придают ему большую достоверность.
Довольно много «неизвестных» фактов и ошеломляющих подробностей приводит в своем опусе и г. Руденко. Ну вот беда — почти в каждом из них «прокол», измышление, искажение.
Читаем у него следующее: «Работы над водородной бомбой ведутся параллельно у Тамма в ФИАНе и группы Тихонова… Задание на проведение расчетов параллельно обоими коллективами Андрей Сахаров собственной (! — авт.) рукой пишет на тетрадном листке». Простите, но как мог Сахаров послать задание Тамму в 1950 году, если он сам работает у Тамма — вроде как сам себе? Да еще «собственноручно»! Вот как об этом рассказывает Сахаров: «… Мой сотрудник послал на листке задание в Институт прикладной математики, в котором для нас проводились численные расчеты». Чувствуете разницу г. Руденко между «Сахаровым собственной рукой» и «моим сотрудником?»
Дальше — больше. В том листке, как излагает г. Руденко, есть «указание размеров и основных деталей конструкции водородной бомбы». Бог с вами, господин Руденко, о каких размерах можно говорить в 1950 году, когда сама конструкция еще не выбрана, нужны предварительные расчеты, а они только начинаются, как справедливо вы отмечаете, ухитрившись сделать два противоречия в одной фразе.
Следующий абзац также полон неизвестными подробностями: «Вскоре этот листок … теряется, и начальник первого отдела… после минутного разговора с явившимся с Лубянки генералом НКВД стреляется.» Ну, во-первых, тот генерал был не с Лубянки, а из министерства и разговор был не минутный, а больше часа. И застрелился начальник первого отдела не после «минутного разговора», а через два дня — после выходных.
Буквально через пару абзацев — снова «находки» г. Руденко: «…Андрей Дмитриевич, его коллега Юрий Романов и академик Игорь Тамм… вылетают на «МИ-2» в «неизвестно направлении одним рейсом…» Пишется так уверенно, будто г. Руденко лично провожал их на аэродроме. А между тем академик Тамм прилетел позже своих сотрудников на один месяц, что может подтвердить ныне здравствующий Юрий Романов и другие свидетели.
Не чурается Михаил Руденко соврать и про других известных ученых. Так, академик Ландау, оказывается настрадался «в заточении в Арзамасе — 16», а он туда заскочил однажды всего лишь на совещание…
Ранее описывалось — в каком свете выставил Руденко академика Курчатова. Но и дальше борзописец не унимается, заставляя академика паясничать вслед за успешным испытанием «слойки»: «…после взрыва он… отыскал глазами среди присутствующих своего коллегу, Андрея Дмитриевича Сахарова, и отвесил ему низкий поклон со словами:
— Тебе, спасителю России, — превеликая благодарность!»
Андрею Сахарову, как и любому человеку, весьма приятны похвалы, и в своих «Воспоминаниях» он очень аккуратно отмечает такие случаи. А тут ему валится в ноги сам академик Курчатов, произносит душераздирающие слова, а ни Сахаров, ни другие очевидцы об этом ни слова! Да и не мог, г. сочинитель, Курчатов так сфальшивить!!
Но Руденко этого мало, он опять изощряется в выдумке:
«31 декабря. В узком кругу соратников Игорь Курчатов заявляет»
— …совершенно ясно, что без Андрея Дмитриевича Сахарова мы своей водородной бомбы не имели бы не только в уходящем году, но и еще лет десять…»
Но именно Курчатов, как никто другой, понимал, что хотя Сахаров многое сделал для появления в СССР термоядерного оружия, без него это оружие все равно родилось бы, и возможно даже раньше. Ибо «слойка», как стало ясно, оказалось тупиковым «изделием», а ушло на нее несколько лет…
И вот, рядом с этими пассажами в газете вдруг — портрет Тамма с умопомрачающей подписью: «Отец» советской водородной бомбы…»
Как же так, г. Руденко? Ведь академик Тамм навсегда уехал из Арзамаса-16 за два года до испытания водородной бомбы, в создании которой он практически участия не принимал, ограничиваясь, правда, редкими присутствиями на совещаниях. Тем более, что Курчатов валится (согласно вашим измышлениям) в ноги Сахарову, Курчатов (опять же!) якобы утверждает, что без Сахарова водородной бомбы не было бы и через десять лет, и вдруг «отец» совсем не он! Не укладывается…
«Не ложьте секреты на стол, а они все ложут и ложут…»
А вот две цитаты из одного абзаца «Хроники»: «В зоне взрыва наступает черед для действий Красной Армии… на военных наибольшее впечатление производят…пролеты железнодорожного моста, отброшенные на 200 км…»
Позвольте уверить вас, г-н Руденко, что пролеты отброшены взрывом всего лишь на 150 метров, на 200 км закинуть их не сможет и стомегатонная бомба. И Красной Армии в 1953 году не было — с 1946 года она уже именуется Советской. Вообще, с хронологией в вашей «Хронике» — хуже некуда. Судите сами:
«На стол предсовмина Союза Николая Булганина ложится секретное заключение по испытаниям водородной бомбы: «…эффективность нового устройства полностью подтверждена экспериментально, и, таким образом, путь к его совершенствованию и освоению промышленностью открыт…»
Ну, во-первых: «новое устройство» оказалось не столь эффективно, как взорванное годом раньше американское. И промышленность ее осваивать не стала.
А во-вторых — не был в 1953 году Булганин предсовмином, он возглавил правительство только в 1955 году.
Вообще, с этими секретами, которые «ложатся на стол» одни неприятности.
Вот еще один пассаж:
«На стол президента США ложится шифровка от резидента в Москве: «Вчера Советами произведено испытание атомной бомбы особой мощности; некоторые данные свидетельствуют, что при взрыве происходило не только деление ядер, но и имела место термоядерная реакция…»
Опять, понимаешь ли, «ложится» и опять «на стол» президента — ну совсем, как Моника Левински. И резидент какой шустренький — уже в день взрыва, сидя в Москве, определил, что «…имела место термоядерная реакции…» и тут же — бух» — шифровочку, которая на следующий день «ложится на стол президента».
А вот ученые ихние «подкачали» — сначала ждали, пока атмосферные течения приволокли радиоактивные осадки от «слойки» в Атлантику. Потом самолетами стали «ловить» их, потом делать анализы и нужные выводы. Ну а после этого доложили Комиссии по атомной энергии и уже оттуда сообщили президенту. Не один ведь день прошел…
Зато резидент, ковыряя в носу, в одночасье, определил — был «синтез соединения ядер». Можно, конечно, соврать, что у резидента на полигоне был свой шпион, и тот немедля телеграмму отбил: «Резиденту в Москве. Имело место синтез соединения слияния ядер. С приветом Джон Фостер». Никто ведь и не проверит, но никто и не поверит. Не было у США тогда таких шпионов. Да и связь с внешним миром на полигоне контролировал полковник НКВД, и далеко не каждому дали бы переговорить по телефону с Москвой.
