Иосиф Сталин - Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Том 2.

Я имею сведения, что Польский Комитет Национального Освобождения в Люблине решил пригласить профессора Ланге войти в его состав в качестве руководителя иностранным делами. Если бы Ланге, известный польский демократический деятель, получил возможность приехать в Польшу[71], чтобы занять этот пост, то это было бы, несомненно, в интересах сплочения поляков и в интересах борьбы с нашим общим врагом. Надеюсь, что Вы разделяете это мнение и со своей стороны не откажете в необходимой поддержке в этом деле, которое имеет столь большое значение для дела союзников.

9 августа 1944 года.

Получил Вашу телеграмму от 9 августа и весьма благодарен за резюме переговоров Премьер-Министра Миколайчика с Вами и с Польским Комитетом в Москве, которое Вы соблаговолили мне сообщить.

Как Вам известно, я глубоко надеюсь, что эти переговоры приведут к какому-либо решению, удовлетворительному для всех заинтересованных сторон, и которое позволит создать законное временное и действительно представительное польское правительство.

Вы понимаете, я уверен, что Правительству Соединенных Штатов трудно на настоящей стадии предпринять официальные действия в отношении Ланге. Как частное лицо он, конечно, имеет, согласно закону, полное право сделать то, что он считает правильным, включая выход из американского гражданства. Я уверен, что Вы поймете, почему в настоящей обстановке, и в особенности до окончания переговоров между Премьером-Миколайчиком, Правительство которого мы все еще продолжаем официально признавать, и Польским Комитетом. Правительство Соединенных Штатов не желает ни быть вовлеченным в дело, связанное с просьбой Польского Комитета о том, чтобы профессор Ланге вступил в него в качестве руководителя отдела иностранных дел, ни высказывать какого-либо мнения в отношении этой просьбы.

Мы думаем о том, какова будет реакция мирового общественного мнения, если антинацисты в Варшаве будут на самом деле покинуты. Мы полагаем, что все мы трое должны сделать все от нас зависящее, чтобы спасти возможно больше находящихся там патриотов. Мы надеемся, что Вы сбросите наиболее необходимое снабжение и оружие полякам — патриотам Варшавы. В ином случае, не согласитесь ли Вы помочь нашим самолетам сделать это весьма быстро? Мы надеемся, что Вы это одобрите. Фактор времени имеет крайне важное значение.

РУЗВЕЛЬТ

ЧЕРЧИЛЛЬ

20 августа 1944 года.

Я только что виделся с нашими командующими на тихо-океанском театре. Хотя я весьма, доволен тем, как идут дела, я нахожусь под сильным впечатлением грандиозности задачи. О Вашем согласии быстро начать подготовку к будущему совместному сотрудничеству между нашими соответственными вооруженными силами мне было сообщено Гарриманом. Генерал Дин рассказал мне о предложениях, которые он передал Генеральному Штабу Красной Армии, относительно советско-американского сотрудничества. Я надеюсь, что Вы поручите Вашему Штабу энергично заняться вместе с Военной Миссией Соединенных Штатов в Москве совместной подготовкой планов. Начальники Штабов Соединенных Штатов уполномочили Военную Миссию представлять их в работе над этими планами, составляемыми в порядке подготовки к тому времени, когда Вы будете готовы действовать. Я считаю, что ничто иное из того, что мы можем сделать в настоящее время, не могло бы принести большей помощи для быстрейшего завершения войны на Тихом океане.

Получил Ваше послание по вопросам Тихого океана.

Мне понятно значение, которое Вы придаете этим вопросам. Мы также придаем большое значение Вашим успехам здесь. Я уверен вместе с тем, что Вы хорошо представляете, насколько наши силы сейчас напряжены, чтобы обеспечить успех развернувшейся борьбы в Европе. Все это позволяет надеяться, что недалеко то время, когда мы добьемся решения нашей неотложной задачи и сможем заняться другими вопросами. Надеюсь, что генерал Дин будет уже теперь успешно сотрудничать с нашим штабом.

22 августа 1944 года.

Ваше и г-на Черчилля послание относительно Варшавы я получил. Хочу высказать свои соображения.

Рано или поздно но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна. Эти люди использовали доверчивость варшавян, бросив многих почти безоружных людей под немецкие пушки, танки и авиацию. Создалось положение, когда каждый новый день используется не поляками для дела освобождения Варшавы, а гитлеровцами, бесчеловечно истребляющими жителей Варшавы.

С военной точки зрения создавшееся положение, привлекающее усиленное внимание немцев к Варшаве, также весьма невыгодно как для Красной Армии, так и для поляков. Между тем советские войска, встретившиеся в последнее время с новыми значительными попытками немцев перейти в контратаки, делают все возможное, чтобы сломить эти контратаки гитлеровцев и перейти на новое широкое наступление под Варшавой.

Не может быть сомнения, что Красная Армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действительная помощь полякам-антинацистам.

22 августа 1944 года.

Упоминание Вашей делегации в Думбартон-Оксе[72] о том, что Советское Правительство могло бы пожелать поставить на рассмотрение вопрос о членстве для каждой из шестнадцати Союзных Республик в новой Международной организации, меня весьма беспокоит. Хотя ваша делегация заявила, что этот вопрос не будет снова поднят в течение нынешней стадии переговоров, я считаю, что я должен сообщить Вам, что весь проект, поскольку это, конечно, касается Соединенных Штатов, да и, несомненно, также других крупных стран, определенно оказался бы в опасности, если бы этот вопрос был поднят на какой-либо стадии до окончательного учреждения Международной организации и до того, как она приступит к выполнению своих функций. Я надеюсь, что Вы сочтете возможным успокоить меня в этом отношении.

Если отложить в настоящее время этот вопрос, то это не помешает тому, чтобы он был обсужден позднее, как только будет создана Ассамблея. Ассамблея имела бы к тому времени все полномочия для принятия решений.

Получил Ваше послание по вопросу об участии Союзных Советских Республик в Международной организации безопасности.

Заявлению советской делегации по этому вопросу я придаю исключительно важное значение. После известных конституционных преобразований в нашей стране в начале этого года Правительства Союзных Республик весьма настороженно относятся к тому, как отнесутся дружественные государства к принятому в Советской Конституции расширению их прав в области международных отношений. Вам, конечно, известно, что, например, Украина и Белоруссия, входящие в Советский Союз, по количеству населения и по их политическому значению превосходят некоторые государства, в отношении которых все мы согласны, что они должны быть отнесены к числу инициаторов создания международной организации. Поэтому я надеюсь еще иметь случай объяснить Вам политическую важность вопроса, поставленного Советской делегацией в Думбартон-Оксе[72].

7 сентября 1944 года.

Я имел интересную и приятную беседу с Вашим Послом по поводу хода переговоров в Думбартон-Оксе[72]. По-видимому, остается один важный вопрос, по которому мы еще не договорились. Это вопрос о голосовании в Совете. Мы и британцы твердо держимся того взгляда, что при принятии решений Советом спорящие стороны не должны голосовать даже в том случае, если одна из сторон является постоянным членом Совета, в то время как Ваше Правительство, как я понял Вашего Посла, придерживается противоположного взгляда.

По традиции, установившейся со времени образования Соединенных Штатов, спорящие стороны никогда не голосовали при разбирательстве их дел. Я уверен, что общественное мнение в Соединенных Штатах никогда не поняло бы и не поддержало бы плана создания Международной организации, в котором нарушался бы этот принцип. Кроме того, мне известно, что многие страны мира придерживаются того же самого взгляда, и я твердо убежден, что малым народам было бы трудно согласиться на Международную организацию, в которой великие державы настаивали бы на праве голосования в Совете при разрешении споров, в которых они сами замешаны. Они почти наверняка усмотрели бы в этом попытку со стороны великих держав поставить себя выше закона. У меня были бы большие неприятности с Сенатом.