Все, кто стоял на мостике, напряжено вглядывались в неприятельский корабль. Какова его скорость? Кто это? Когда он откроет огонь? И по кому?
Внезапно мрачный черный силуэт начал увеличиваться.
«Он поворачивает влево!»
«Он боится торпед!»
«Каков его курс?»
Когда немецкий корабль повернул, четыре красные вспышки мелькнули у него на борту. Часы показывали 9.41.
«Он открыл огонь!»
«Четыре башни — две на носу, две на корме».
«Либо крейсер типа «Хиппер», либо «Тирпиц».
«Он недостаточно велик для линкора. Вероятно, «Хиппер»!»
«Восемь 8-дюймовых орудий и двенадцать 105-миллиметровых, может делать 32 узла».
«Но по кому он стреляет?»
8 снарядов легли почти по прямой линии очень близко к «Акейтесу». На мгновение показалось, что он получил попадание.
Шербрук знал, что забрался слишком далеко на север от конвоя, и решил повернуть вправо на курс 25°, чтобы убедиться, что крейсер не подойдет ближе.
«На каком расстоянии «Хиппер» от конвоя, штурман?»
«6 миль, увеличивается, сэр».
Новые залпы «Хиппера» легли вокруг «Акейтеса». Один вроде бы даже накрыл его, но эсминец не снизил скорости, продолжая ставить дымовую завесу. Потом «Хиппер» перенес огонь на транспорты. Снаряды начали рваться вокруг танкера «Эмпайр Эмералд», который все еще не догнал конвой.
«Так по кому «Хиппер» стреляет, черт побери?!»
«Выглядит так, словно он целится по танкеру и пристреливается по нам!»
Вероятно, он стреляет с помощью радара. Интересная деталь, отметил Вайатт. Немцы действительно использовали радар, их разработки шли в общем параллельно нашим.
«Донесение «Обдьюрейта», сэр: «Один эсминец по пеленгу 180°».
Это означало, что эсминец находится к югу от конвоя. Шербрук ничего с этим не мог поделать, «Акейтесу» и другим кораблям предстояло выкручиваться самостоятельно. У Шербрука было более чем достаточно забот, пока не подойдет Соединение R. Барнетт должен был перехватить сообщения о появлении немцев.
«Как далеко наши крейсера, штурман?»
«От 30 до 130 миль», — ответил Вайатт, прекрасно понимая, что такой ответ не устроит никого. Но ничего более определенного он сказать не мог. Это означало от 1 до 4 часов хода.
От 1 до 4 часов! А ведь «Хипперу» хватит 5 минут, чтобы перетопить все корабли 17-й флотилии эсминцев!
Несмотря на холод, Уилсон взмок от возбуждения. Горизонтальный и вертикальный наводчики совместили перекрестия с силуэтом и доложили: «Цель захвачена».
Внизу, в ЦАП, вычислитель переварил полученные данные и выдал орудиям необходимые углы возвышения и наводки.
«Установлен разброс», — доложил ЦАП Уилсону.
Это означало, что в вычислитель внесены поправки, благодаря которым снаряды лягут не прямой линией, а ломаной. Это повышало шансы добиться попадания хотя бы одним снарядом.
Теперь орудия «Онслоу» были наведены на «Хиппер» с максимальной точностью, которую могла обеспечить британская наука. Именно в эту минуту «Хиппер» снова перенес огонь на «Акейтес». За минуту крейсер дал 3 залпа, но за эту же минуту «Онслоу» приблизился к нему почти на целую милю. Теперь крейсер находился в пределах досягаемости. Быстрый взгляд на сигнальные лампочки — орудия А и X все еще не готовы. Время 9.42.
«Залп!» — крикнул Уилсон в микрофон.
«Огонь!» — повторил оператор в ЦАП.
09.30–09.42
Матрос рядом с ним нажал кнопку артиллерийского юнга. Вертикальный наводчик КДП сгорбился над визиром, удерживая перекрестие нитей на основании фок-мачты «Хиппера». Он нажал гашетку.
Электрический ток с немыслимой скоростью понесся по проводам к замкам орудий и пробежал через платино-иридиевую проволочку, воткнутую в капсюль в основании кордитного заряда. Раскаленная проволочка взорвала капсюль, и кордит вспыхнул.
Весь заряд сгорел за доли секунды, создав большой объем газа, который погнал снаряд по стволу. Нарезка заставила снаряд вращаться. Он покинул орудие со скоростью 2750 футов в секунду, почти 2000 миль в час.
Два орудия — стреляли только орудия В и Y — дернулись назад, однако накатники вернули их обратно. Оба замка открылись, оттуда вылетели пустые латунные гильзы. Расчеты перезарядили орудия, и лампочки готовности снова вспыхнули. Тем временем Уилсон увидел, куда падают снаряды, и передал поправки в ЦАП. В наводку были внесены необходимые изменения.
Время 9.43. «Залп!» — снова и снова кричал Уилсон.
Но тут силуэт «Хиппера» начал расплываться и почти пропал во мраке налетевшего снежного заряда. Теперь Уилсону при измерении дистанции приходилось полагаться только на радиолокатор.
Внизу, в рубке артиллерийского радара, оператор напряженно следил за тонкой светящейся линией на экране электронно-лучевой трубки. Изображение слегка подпрыгивало, когда орудия давали залп, но тут же успокаивалось. Сосредоточиться под грохот стрельбы было невероятно трудно, кроме того, операторы нервничали, так как «Онслоу» наконец-то вступил в бой с врагом. Но требовалось предельное сосредоточение, чтобы заметить всплеск на линии, обозначающий «Хиппер». После этого оператор должен был сообщить дистанцию на мостик, где для этого стоял динамик.
Выслушав, Шербрук понял, что Уилсон ведет огонь на предельной дальности. Хотя «Хиппер» был виден, судя по всему, камуфляж эсминца оказался лучше, чем они думали, так как немцы до сих пор их не заметили.
«Давайте подойдем поближе, штурман».
Вайатт посмотрел на компас и по переговорной трубе отдал рулевому приказ изменить курс. Одновременно он прикинул в уме относительное положение «Хиппера» и «Онслоу».
«Мы не можем сближаться с ним круче, чем под углом 10° к его курсу, сэр. Иначе мы слишком оторвемся от конвоя».
«Хорошо, продолжайте постепенное сближение, штурман. И держитесь так, чтобы могли стрелять все орудия».
Только теперь Вайатт посмотрел назад на конвой. «Боже мой, «Акейтес» получил попадание. Судя по всему, у него на полубаке взорвались кранцы первых выстрелов», — подумал он.
Но маленький эсминец продолжал ставить дымовую завесу, не обращая внимания на повреждения.
Тем временем орудия В и Y на «Онслоу» продолжали выпускать снаряды через каждые несколько секунд. Едкий дым сгоревшего кордита плыл над мостиком. Часы показывали 9.49.
С мостика «Онслоу» и с КДП вдруг стало видно, что силуэт «Хиппера» уменьшается.
«Он отворачивает прочь!»
«Он идет прямо на юг… Нет, он намерен повернуть влево».
Шербрук приказал: «Следовать за ним. Известите остальных».
Вайатт нагнулся к переговорной трубе и крикнул штурману: «Передайте остальным: «Противник отходит».
В КДП офицер-наблюдатель сообщил новый курс «Хиппера». Уилсон отправил в ЦАП свои поправки, чтобы скорректировать огонь, орудия повернулись на пару градусов и продолжили стрельбу.
«Он ставит дымовую завесу».
В действительности «Хиппер» повернул точно на север, но к этому времени эсминцы, выполняя поворот, фактически описали циркуляцию и вернулись на прежний курс. «Оруэлл» держался в кильватерной струе «Онслоу», ведя беглый огонь. Сзади подходил «Обидиент» вместе с «Обдьюрейтом». Он должен был занять место за кормой «Онслоу», но впереди «Оруэлла», поэтому Остин просигналил ему прожектором: «Я оставил вам место впереди себя».
На мостике «Онслоу» свистнула переговорная труба из радиорубки. Радист сообщил Шербруку: «Капитан 1 ранга, сэр, от «Шеффилда»: «Я подхожу к вам курсом 170°».
09.42–10.00
Значит, Соединение R находилось к северу от эсминцев. Расстояние не указано, и оно может доходить до 100 миль. Однако что теперь будет делать «Хиппер»? Шербрук чувствовал себя не слишком уютно. Да, ему удалось отогнать тяжелый крейсер. Теперь он шел на север, удаляясь от драгоценных транспортов. Но пострадал ли он при этом? Может быть, он просто пытается увлечь эсминцы за собой, изображая подранка. Хочет, чтобы Шербрук оставил конвой. Да, и не следует забывать о 3 эсминцах, замеченных ранее. Они или какая-нибудь еще группа немецких кораблей могут атаковать беззащитный конвой. Шербрук принял решение моментально.
«Передайте «Обидиенту» и «Обдьюрейту»: «Присоединиться к конвою».
Не было никакой необходимости объяснять Кинлоху и Склатеру, что это означает. Они прекрасно поняли, что, по мнению Шербрука, конвою угрожают другие вражеские корабли, и командир отправляет их обратно — прикрывать транспорты. Именно в этот момент наиболее ощутимо сказалось отсутствие «Ориби», «Бульдога», «Брэмбла» и «Визалмы».
«Обидиент» вышел из строя. Высокий носовой бурун и кипящая за кормой вода повторяли хрестоматийное изображение эсминца, идущего полным ходом. Кинлох направился к конвою, до которого теперь было 8 миль, одновременно просигналив «Обдьюрейту»: «Следовать за мной».
