сильнее и сильнее по всему миру. И только когда спрос на нефть заметно снизился под влиянием высоких цен, самого серьезного после Великой депрессии финансового кризиса и глобального экономического спада, цены резко пошли вниз.
Предшествующий кризису пятилетний рост цен на нефть сильно повлиял на глобальную экономику и значительно перераспределил доходы. Триллионы долларов перетекли из стран – импортеров нефти к странам-экспортерам, и это одно из самых значительных перераспределений доходов в истории мира. Аккумулирование нефтяных доходов на сберегательных счетах экспортеров – в их суверенных фондах национального благосостояния – превратило экспортеров в важных игроков мировой экономики.
Сдвиги в экономике привели и к политическим последствиям. Одна из главных тем настоящей книги – непрекращающаяся борьба между потребителями и производителями за власть и деньги, связанные с нефтью. Баланс в ней постоянно меняется. В эпоху высоких цен на авансцену выходит то, что называют ресурсным национализмом, который способен принимать самые разные формы. В некоторых странах принятие на правительственном уровне решений, необходимых для развития нефтяной отрасли, застопорилось, и как следствие замедлился поиск и разработка новых месторождений.
Национальные нефтяные компании
Как оказалось, реструктуризация мировой нефтяной промышленности, начавшаяся в конце 1990-х гг. с появлением компаний-сверхгигантов, – это только начало. При высоких ценах изменился баланс между «корпоративным» и «государственным». Добыча нефти сверхгигантами за собственный счет едва покрывает 15 % потребности рынка. Более 80 % мировых запасов нефти контролируется правительствами и их национальными нефтяными компаниями. В мире 16 компаний из крупнейших 20 находятся в государственной собственности [601]. Из этого следует, что все, происходящее на нефтяном рынке, в той или иной мере определяется решениями правительств. В целом национальные нефтяные компании уже заняли ключевые позиции в мировой нефтяной индустрии.
В подобных условиях состав исполнителей на глобальной сцене становится менее очевидным, поскольку к известным компаниям, которые неоднократно упоминались в книге, присоединилось множество других игроков. Они очень разнообразны по своим ролям и сферам деятельности, по формам собственности и взаимосвязям с правительствами и рынками. О некоторых из них мы уже говорили, другие же являются новыми. Saudi Aramco – наследница Aramco, ныне перешедшая в собственность государства, – остается крупнейшей компанией, занимающейся как разведкой, так и добычей с массированным применением новых технологий и высокой степенью координации и поставляющей на мировой рынок около 10 % нефти. Крупнейшие нефтедобывающие компании из стран Персидского залива, такие как Kuwait Petroleum и ADNOC в Абу-Даби, держат подавляющую часть производства под своим контролем, как и традиционные госкомпании в Венесуэле, Мексике, Алжире и многих других странах. Китайские компании – частично государственные, частично принадлежащие акционерам со всего земного шара – добывают в своей стране лишь половину нефти, которая нужна Китаю, и в последнее время все активнее выходят на международную арену. Аналогичная ситуация сложилась в Индии. Хотя Катар и не относится к крупным экспортерам нефти, благодаря огромным запасам газа он вышел на передовые позиции в экспорте сжиженного природного газа, присоединившись к таким ключевым игрокам этого энергетического сектора, как алжирская Sonatrach.
Бразильская национальная нефтяная компания Petrobras примерно наполовину принадлежит инвесторам и наполовину – правительству, но большинство голосующих акций – в руках правительства. Petrobras уже заявила о себе как о компании, находящейся на передовых рубежах в деле разведки и добычи нефти с больших морских глубин. Начало было положено в 2006 г. открытием нового месторождения – очень крупного, но считавшегося ранее недосягаемым из-за того, что оно находится на большой глубине под соляными отложениями на бразильском шельфе. Открытые к настоящему времени месторождения могут превратить Бразилию в крупнейшую нефтедобывающую страну Латинской Америки и крупного экспортера нефти. Малайзийская компания Petronas превратилась в крупного международного игрока, оперирующего, помимо самой Малайзии, еще в 32 странах.
Во главе российской нефтяной индустрии стоят пять крупнейших компаний: «Роснефть», «Лукойл», ТНК-BP, «Газпром нефть» и «Сургутнефтегаз», две из которых – «Роснефть» и «Газпром нефть» – контролируются государством.
Важными игроками на мировой арене стали государственные компании и других стран, ранее входивших в СССР: казахская KazMunayGas и азербайджанская SOCAR. Рост казахской нефтегазовой индустрии повысил значимость национальной нефтяной компании KazMunayGas и превратил ее в основу стратегии развития страны.
В то же время на стороне международных компаний производственные возможности и технологии со всего мира, опыт, обусловленный масштабом операций, и способность реализовывать крупные, сложные и амбициозные проекты в сочетании с транспортными сетями, которые обеспечивают поставку добытой нефти на рынки. Все это закладывает основу для того, что может оказаться новой эпохой, эпохой партнерства.
Запасы кончаются?
Рост цен на нефть в первом десятилетии нынешнего столетия породил опасения относительно истощения запасов нефти в мире. Подобная обеспокоенность даже получила свое название – проблема «пика добычи». Следует признать, что подобные опасения – давняя традиция мировой экономики и сегодняшние мрачные прогнозы мало чем отличаются от прошлых. Как уже отмечалось, в 1880-е гг. доминировало убеждение, что с исчерпанием запасов в скважинах Пенсильвании эра нефти закончится. Примерно в то же время ходили «слухи» об истощении нефтяных месторождений на Кавказе. Очередной всплеск подобных страхов произошел после Первой мировой войны. Следующий всплеск – после окончания Второй мировой войны на волне осознания той стратегической роли, которую играет нефть для успешного ведения боевых действий, и из-за перемещения центра добычи из Мексиканского залива в Персидский. Та же самая уверенность в надвигающемся дефиците нефти лежала в основе паники, охватывавшей нефтяную индустрию и мировое сообщество во время нефтяных кризисов 1970-х гг. Однако каждый раз появление новых месторождений, новых горизонтов и новых технологий развеивали панические настроения, и на смену дефициту приходил избыток.
Являются ли сегодняшние опасения более реальными? Спорный вопрос, по которому мнения сильно расходятся. Требуется вдумчивый, взвешенный и осторожный анализ, ибо ставки чрезвычайно высоки. Оценка существующих и потенциальных месторождений позволяет предположить, что под землей еще достаточно ресурсов для удовлетворения спроса в течение нескольких десятков лет [602].
Правда, необходимо учитывать три важных обстоятельства. Первое – это наземные риски: геополитика, стоимость, правительственные решения, сложность, запреты на доступ к ресурсам или на инвестиции, аварии, стихийные бедствия. Они могут затруднить разведку и добычу, что приведет к сокращению предложения и росту цен. Второе обстоятельство состоит в увеличении предложения сырья из «нетрадиционных» источников, таких как сверхглубины Арктики, канадские нефтеносные пески, попутные жидкие компоненты, получаемые при добыче природного газа, и, в последнее время, месторождения в низкопористых породах, где нефть добывают аналогично сланцевому газу. Добыча сырья из таких источников всегда более сложна и, как следствие, более затратна. Третье обстоятельство – это очевидный долгосрочный рост спроса на энергоносители со стороны новых гигантов, Китая, Индии и других развивающихся стран. Его удовлетворение выливается в огромную проблему.
В целом масштабы и сложность разработки новых источников нефти еще больше подчеркивают необходимость сотрудничества и партнерства между компаниями разных стран с разными активами и
