По всей стране открыты десятки дизайнерских курсов, школ, факультетов. Их обучение составлено по самым высоким международным стандартам. Наиболее известны Школа дизайна в Стокгольме, Колледж дизайна и художественных ремесел в Гётеборге, факультет дизайна университета в городе Умеа. В последнем треть студентов составляют иностранцы из 16 стран, а за его выпускниками стоит очередь из крупных корпораций: ждут, когда их можно будет пригласить на работу.
– Еще одна черта нашего дизайна – он большое внимание уделяет природе, – говорит Стаффин.
– Украшаете природу тоже? – шучу я.
– Нет, заботимся о ее сохранении, – вполне серьезно отвечает он. – Стараемся, чтобы все наши изделия можно было легко уничтожить, когда они выйдут из употребления. Например, все меньше используем пластик. Сегодня все телефоны «Сони Эрикссон» не представляют опасности для природы: те, что уже вышли из рабочего состояния, могут быть уничтожены без остатка.
– Расскажите немного о стиле шведского дизайна. Что его отличает от других? – прошу я Стаффина.
– Если говорить коротко, то это «swedish grace» и «swedish modern» («шведская грация» и «шведский модерн»).
– Звучит современно.
– Нет, это отнюдь не современные названия. Они родились еще в 20-е годы прошлого века, а точнее в 1925 году, когда Швеция участвовала во Всемирной выставке декоративного искусства в Париже. Тогда же и обозначились отличительные особенности шведского стиля: простота, светлые тона, сдержанная элегантность. А кроме того, стремление к природным материалам, в основном к дереву – ольхе, сосне, березе. Иностранцы определяют шведский стиль словами «honesty», «sincerity», «genuine», то есть «честность», «искренность», «естественность».
– Согласитесь, эти эпитеты больше подходят к человеческому характеру, чем к художественному стилю.
– Да, наверное. Но именно эти определения приходят на ум при виде изделий шведской мебели, посуды, одежды. Такое впечатление возникает из-за отсутствия нарочитых украшений. Шведские дизайнеры стремятся к минимуму декоративности, скромному орнаменту. Они как бы говорят: вот вещь, вот ее форма, краска. Все как есть.
Краски, как я уже сказала, светлые, как здесь говорят, «блондинистые». Ткани – натуральные, с не очень заметным рисунком, часто прозрачные. И очень тонкие, летящие. Абажуры, светильники, бра имеют целью не притушить свет, а наоборот, сделать его еще ярче. В стране, где солнце появляется не так часто, а его лучи не очень ярки, потребность в свете вполне объяснима.
– Другая черта шведского стиля – практичность, функциональность, – продолжает Стаффин. – Это особенно заметно в магазинах нашей фирмы IKEA. Там, скажем, в оборудовании офиса или домашнего кабинета вы найдете множество полок, полочек, коробочек, кармашков, держалок, подставок – чтобы можно было разместить вещи разного назначения и калибра – от книг и бумаг до скрепок и кнопок. И не тратить время на поиски этих необходимых предметов.
– Москвичи тоже любят IKEA. Кажется, за ее доступность и простоту, – вспоминаю я.
– Да, эта демократичность привлекает к ней внимание покупателей во всех 17 странах, где открыты 172 фирменных магазина. У фирмы четко выраженная концепция: «Главное место для человека на земле – его дом. А главное достоинство дома – удобство». Поэтому вы найдете там не только необходимые в хозяйстве вещи, но и множество приспособлений, облегчающих быт. При этом они придуманы таким образом, что занимают минимум места. Например, хозяйка собирается приготовить блюдо на водяной бане или в кастрюле-скороварке. Иногда ей нужно сделать эту еду на несколько человек, а иногда на одного-двух. Что же – покупать несколько кастрюль с этими функциями? IKEA предлагает другой выход: одну вставку для водяной бани, которая подходит к кастрюлям разных размеров. И такую же многоразмерную вставку-скороварку.
– А как достигается доступность цен? Ведь каждое усовершенствование, как правило, увеличивает стоимость товара.
– Увеличивает, если об этом не задумываться или даже к этому стремиться. Но демократичность, то есть стремление привлечь покупателя с любым бюджетом, – одна из главных целей наших дизайнеров. Они постоянно думают о ценовом контроле. Приведу только один пример. Наш известный художник Най Карлссон придумал замечательную новую модель кресла-качалки: и красивую, и удобную для отдыха, особенно для отдыха человека пожилого. Основой для этого изделия было другое кресло – менее удобное, но зато дешевое. В IKEA новая модель понравилась, но что делать с ценой? И вот Най Карлссон едет на мебельную фабрику и вместе с инженерами колдует над изделием, что-то укорачивает, что-то упрощает, где-то более дорогую деталь заменяет менее дорогой. Ни внешний вид, ни удобство кресла не изменились, а стоимость стала меньше. Соответственно, цена тоже.
– Но вернемся к шведскому стилю, Стаффин, – напоминаю я. – Вы говорите о сдержанности, о минимуме украшений, о неяркости цветовых сочетаний. И все это сложилось еще без малого век назад. И что, шведский дизайн с тех пор не испытывал никаких изменений?
– Конечно, испытывал. Как только наши дизайнеры вышли на мировую арену, они попали под влияние других стран. Особенно Италии, но в значительной степени также арабских и азиатских. Более того, в последней четверти прошлого века и у нас появились некие вычурности, пестрота в тканях, многоцветие в отделке: наши художники принялись изображать бабочек, цветочки… Словом, китч. Это был как бы протест молодого поколения против устоявшейся традиции поколения старшего. И знаете, время все расставило по своим местам. «Swedish grace» и «swedish modern» устояли. Но дизайн обогатился новыми красками. В нем больше места стали занимать украшения – из разноцветного стекла, яркой керамики, да и другие новшества. Сегодня шведский стиль более динамичен, энергичен. В нем больше новаторства.
Все, о чем говорил мне главный редактор дизайнерского журнала Стаффин Бенгтссон, я вижу на выставке «Svensk Тenn». Это своеобразный музей-магазин современного дизайна. Устроен он так. Все пространство поделено на квадраты, каждый как бы комната: спальня, гостиная, кухня, кабинет. Заглянув в такое помещение, можно не только увидеть отдельные предметы, но представить себе весь его интерьер.
Вот, например, гостиная. Посредине диван с черной тканевой обивкой. Под ним – пушистый белый ковер. Подушки выдержаны в бело-черной гамме – в клеточку, в полоску, с геометрическим рисунком. Портьеры пепельного цвета с черными прострочками. На диване – плед. Теплый, пушистый (холодно же зимой!), светло-серый с темно-серым. Все строго, корректно, в едином стиле.
А вот спальня. Совсем в другом вкусе – веселой цветочной расцветки. Яркие подушки. Им в тон шторы. По трем углам южные растения в кадках, кажется, кипарисы. А в четвертом углу – керамическая ваза. Строго говоря, это три вазы: одна как бы поставлена на другую. Края всех трех причудливо изогнуты, у каждой свой цвет. Явно вижу влияние Востока, только там это роскошество, я думаю, более естественно. Здесь же, на фоне шведского lagom’a, на мой вкус, это выглядит не совсем уместно. Думаю, что Стаффин назвал бы это китчем.
Интересны обеденные столы – овальные или круглые, массивные, со слегка загнутыми краями. Скатертей, как правило, нет, вместо них на полированной поверхности – льняные салфетки и жестяные подносики, очень яркие, нарядные.
В Svensk Tenn’e, между прочим, много украшений, вопреки утверждению Стаффина, что декорации шведскому стилю несвойственны. Впрочем, это вполне согласуется с другим его мнением – международная мода наложила свой отпечаток на шведский дизайн. Я имею в виду в первую очередь вазы, кувшины, безделушки. Особенно хороши вазы из стекла: вытянутые вверх, вширь, причудливой формы, с неровными краями, они весело перекликаются очень чистыми цветами – синим, сиреневым, желтым.
Из наиболее модных украшений интерьера – сочетание стекла с металлом и просто металл. Мне понравились две вазы. Одна – нежно розовая, схваченная с двух сторон чеканными серебряными манжетами. Другая – металлическая, в форме стилизованного лотоса.
Еще один признак современности – шутливость. Стеклянное яблоко, «надкушенное» с одной стороны. Настольная лампа, вытянутая вперед, словно клюв пеликана. И откровенно смешные мягкие игрушки – зверюшки, человечки и «не пойми кто» с уморительными мордами и в забавных позах.
Картины очень большие, почти во всю стену. В большинстве – абстрактная живопись. Никаких портретов, сюжетов, реалистических пейзажей.
В зале посуды мне больше всего понравился чайный сервиз. Чашки большие, глубокие, с толстыми стенками. Все одинаково круглые, но разного цвета. А внутри – чисто белые. Остальные предметы – чайник, молочник, сахарница – по форме соответствуют чашкам, они круглые, глубокие, а по цвету лишь частично повторяют каждую из них.
