За участие в операции Вадим Кулешов получает свое первое поощрение — благодарность министра в приказе по министерству и денежную премию. Руководитель этой операции и два сотрудника районного отдела МВД отмечены ценными подарками — именными часами. Я и Володя завидуем Вадиму. Смотрим на него, как на героя. По этому поводу, конечно же, устраивается в излюбленном для нас месте — «коктейль-холле» — приличный ужин втроем. Платит «именинник». Говорить на тему «операция с ликвидацией» категорически запрещено соответствующими приказами по министерству. Вадим строго предупреждает на этот счет нас, своих друзей. Детали знаменательного для всей троицы события обсуждаются с соблюдением всех правил конспирации — никому ни слова и вида не подавать. Мы в восторге от рассказа Вадима. Расспрашиваем его о деталях. Нас поражает стойкость оуновцев. Ведь они могли сдаться, им было это предложено, им гарантировали жизнь. Они знали, что им не уйти. В подобной ситуации даже чудо не поможет. Все происходило днем, в открытом поле. Им и деваться было некуда. Значит, пошли на смерть сознательно. Почему? Зачем? Они же были с самого начала боя обречены. После рассказа Вадима у нас возникает двойное чувство: с одной стороны, речь шла о физической ликвидации в бою врагов советской власти, вооруженных и опасных врагов, работающих на враждебный советскому строю Запад, наверняка связанных с западными разведками. Об этом известно, это есть во всех чекистских учебных пособиях. ЗЧ ОУН связана с ЦРУ, ЗП УГВР — с английской разведкой. С другой, — героическая смерть этих самых врагов и тоже в бою со своими врагами. Но это они, оуновцы, вешали и расстреливали председателей колхозов, советский и партийный актив в Западной Украине. Зверски убивали активистов, сторонников Советской власти, жестоко расправлялись с учителями, особенно приехавшими в Западную Украину из ее восточных областей.
* * *
Все силы органов госбезопасности Украины были брошены на розыск и ликвидацию или захват Лемиша, принявшего на себя руководство вооруженным подпольем после гибели в марте 1950 года генерала Чупринки. В июле 1950 года руководители подполья, имевшие связь друг с другом и с Лемишем, получили от него по своим каналам, еще не перехваченным МГБ, письменное указание подчиниться ему, Лемишу, одному из оставшихся в живых членов центрального провода ОУН, заместителю Чупринки, взявшему на себя руководство всеми вооруженными отрядами и группами, всем, что осталось от ОУН — УПА, всем подпольем на Piдних Землях[80].
«Вiд Бюро iнформацii Укранiскоi Головноi Визвольноi Ради:
Бюро iнформацii УГВР уповноважене поiнформувати кадри пiдпiлля i весь украiнскиий народ про те, що пiсля смертi славноi памятi генерал-хорунжего УПА Романа Шухевича-Лозовьского-Чупринки посаду Голови Генерального Секретарiяту УГВР та Головного Командира УПА обняв полковник УПА Василь Коваль.
(В Укрiанi, 8 липня 1950 р.
Бюро iнфорацii Украiнскоi Головноi Визвольноi Рады.)
От Бюро информации Украинского Главного Освободительного Совета.
Бюро информации УГОС (УГВР) уполномочено проинформировать кадры подполья и весь украинский народ о том, что после смерти славной памяти[81] генерал-хорунжего УПА Романа Шухевича-Лозовского-Чупринки должность Председателя Генерального Секретариата УГВР и Главного Командира УПА взял на себя полковник УПА Василь Коваль. (На Украине, 8 июля 1950 г. Бюро информации Украинского Главного Совета.)
Лемиш, он же Коваль — Кук Василий Степанович — больше известный в оуновском подполье как полковник УПА Василь Коваль, член центрального провода ОУН с 1941 года. В подполье с юношеских лет, опытный и опасный для советской власти враг. После выступления Лемиша на II Большом Съезде ОУН в июне 1941 года с аналитической оценкой действий вооруженного подполья в условиях новой политической ситуации — началом Второй мировой войны и нападением фашистской Германии на Советский Союз он обратил на себя внимание самого провидныка ОУН Степана Бандеры, который знал Лемиша по его активной оуновской деятельности и ранее. Знал не только как активного борца за идеалы ОУН, но и как мужественного человека, посвятившего свою жизнь борьбе за независимую и самостийную Украину. Не раз он подвергался арестам, сидел не раз в польских тюрьмах, многократно рисковал жизнью. Лемиш был уже тогда неплохим военным специалистом, тщательно изучал методы и тактику партизанской войны. В общем, по мнению Степана Бандеры, Лемиш отвечал всем требованиям руководителя ОУН на родных землях и поэтому лично Бандерой был введен в состав центрального провода ОУН.
Подпольщик с громадным опытом конспиративной работы и жизни, он, находясь в розыске и разработке НКВД с 1939 года, много раз ловко уходил из подставляемой ему западни. Розыск Лемиша в 1944–50 годах был активизирован с целью его ареста или ликвидации как особо опасного преступника. В 1947 году по предложению председателя провода ОУН Романа Шухевича — генерал-хорунжего УПА Тараса Чупринки Лемиш на одном из совещаний командиров отрядов и групп УПА, проходившем в Гурбенском лесу, на Ровенщине, единогласно был избран заместителем Шухевича.
Уничтожению основного главаря и самого опытного в подполье конспиратора и организатора вооруженного сопротивления на Украине генерала Чупринки Москва и Киев придавали самое серьезное значение. Достаточно сказать, что опытный и известный специалист в системе госбезопасности Советского Союза, один из организаторов разгрома вооруженного подполья на Украине, лучший знаток оуновского движения, сам бывший нелегал, ликвидировавший в свое время лидера ОУН Евгена Коновальца, генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов в течение шести месяцев в 1949–1950 годах безвыездно находился во Львове, где возглавлял оперативную группу по розыску и ликвидации Шухевича-Чупринки. Вместе с ним был еще один известный в те годы генерал — Виктор Александрович Дроздов. П. А. Судоплатовым и его группой было установлено, что Чупринка укрывается в селе Билогорща, недалеко от Львова. Зверя загнали в его последнее логово. Конечно же, было предложено сдаться. В ответ автоматная очередь. Он еще пытался прорваться, выбросив две гранаты. Был убит на месте, сраженный десятком пуль. Так закончил жизнь редседатель генерального секретариата УГВР, главный командир УПА с 1943 года, один из создателей Украинской повстанческой армии, генерал-хорунжий УПА, председатель провода ОУН на Украинских землях Роман Шухевич — Р. Лозовский — Тарас Чупринка — ТУР.
Еще какое-то короткое время в подполье и среди населения ходили легенды и слухи, что он жив и что ему удалось прорваться, что был убит другой подпольщик, пока Лемишу от своих надежных связей не стало известно, что Чупринка действительно мертв.
Смерть Шухевича настолько потрясла остававшихся в живых руководителей подполья, что только в июле 1950 года по своим каналам Лемиш направил указанный выше документ о взятии на себя полномочий по дальнейшему руководству вооруженным подпольем.
Как указывал в своей книге Павел Анатольевич Судоплатов: «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 гг.» (с. 419–420):
«После смерти Шухевича движение сопротивления в Западной Украине пошло на убыль и вскоре затихло… Крах украинской «эпопеи» наступил через год…»
Действительно, после ликвидации Шухевича движение резко пошло на убыль, но далеко не затихло. И до краха украинской «эпопеи» было еще далеко.
В те годы руководство МГБ стремилось как можно быстрее доложить в правительство о положительных результатах в деле ликвидации, как как тогда их называли, «остатков бандоуновского подполья». Действительно, имевшие место в конце войны в период 1944–1945 годов крупные стычки оуновских формирований с частями Красной Армии и НКВД ушли в прошлое, прекратились рейды отрядов УПА по территории Правобережной Украины. Ушли в прошлое, но остались в памяти оперработников случаи захвата оуновскими отрядами на 8–10 часов райцентров, в частности таких, как Турка, Борыня, Сколя Дрогобычской области, в 1947 году. Оуновцев тогда выбивали танками. То было время, когда в лесах Западной Украины действовали оуновские отряды, или, как их называли в подполье, курени, по 600–800 штыков. После ухода на Запад в 1947–1948 годах остатков разбитой ранее дивизии СС «Галичина» и крупных отрядов УПА, с боем прорвавшихся через территорию Словакии в Западную Германию, открытых крупных боев уже не было. Однако еще в 1950–1952 годах активно действовали оуновские группы по 8–12 человек, вооруженные автоматическим оружием, имевшие свои базы и укрытия, а также связь с ЗЧ ОУН и ЗП УГВР. Эти зарубежные центры, связанные с ЦРУ и английской разведкой, продолжали забрасывать по воздуху своих эмиссаров, обеспечивая материальную и моральную поддержку оуновскому подполью. Вплоть до 195» года над территорией Украины летали самолеты США и Англии, сбрасывая груз и эмиссаров-парашютистов, снабжая подполье оружием, боеприпасами, продуктами, документами, деньгами. Были зафиксированы случаи, когда части американской армии, дислоцированные на территории Западной Германии, специально проводили маневры с применением транспортной авиации и под видом сбившихся с курса самолетов проникали в воздушное пространство Советского Союза и оказывались над нужным им районом Западной Украины. При этом подготовленные к выброске парашютисты были экипированы в форму ВС США. Так осуществлялось прикрытие операции. Как правило, самолеты противника приближались к воздушному пространству Украины с севера, резко снижались, с тем чтобы войти в широкую и многокилометровую долину реки Днестр, имея целью избежать обнаружения их советскими радарами. Дело в том, что долина реки Днестр обрамлена с обеих сторон достаточно высокой холмистой местностью. Высота этих холмов — 300–350 метров над уровнем моря. Самолет как бы попадал в своеобразное ущелье и исчезал с экранов локаторов служб ПВО. Выброска людей и грузов осуществлялась с высоты 200–250 метров. Все четыре двигателя этих мощных винтомоторных машин работали на малых оборотах, не производя большого шума. Выброска занимала не больше нескольких секунд, а затем самолет на максимальной мощности резко взмывал вверх, быстро набирал высоту и вновь уходил через Польшу в сторону севера. Обычно базой этих самолетов был Франкфурт-на-Майне (ФРГ). Советские локаторы фиксировали самолет на далеких подступах на большой высоте. По мере приближения его к советскому воздушному пространству объявлялась тревога, поднимались истребители со Стрыйского аэродрома Дрогобычской области. Но пока истребители набирали нужную высоту и наводились службой ВНОС[82] на самолет неизвестного происхождения, локаторы радиолокационных станций, фиксируя резкое снижение объекта, теряли его. Самолет противника входил в днестровскую долину. Я помню, как в 1953 году наш истребитель МиГ-15 «достал» нарушителя. Пока «запросил ракету»[83], пока искали Н. С. Хрущева, прошло несколько минут. На большой высоте, следуя за самолетом противника, летчик с трудом удерживал свою машину, так как вражеский самолет все время набирал высоту. Потолок у него был явно выше нашего МиГ-15. Но опытный летчик все-таки удерживал свой все время «проваливающийся» вниз истребитель. И когда наш пилот получил разрешение на ракету, у него кончилось горючее. По команде с земли он катапультировался и приземлился на стыке трех границ: советской, венгерской и румынской. Наши пограничники, поднятые по тревоге и перекрывшие всю границу в этом районе, конечно же, захватили беднягу пилота. Он был в высотном костюме и гермошлеме. Поди разберись, кто это: свой или чужой. Он им по-русски: «Я — советский летчик». А они ему в ответ: «Ты американский шпион-диверсант». В общем, когда его полуживого привели на заставу, спина пилота была в лиловых кровоподтеках от прикладов. Извинились, конечно, прощения просили. Уладилось все.
