Впоследствии полученная информация была перепроверена и подтверждена, в том числе и словами пойманной по горячим следам «шестерки» бандита – Ивана Накопетова. Филёры [5] занялись поиском Митьки Картавого, который, кичась мнимой неуловимостью, совершил еще один налет и решил передохнуть, отвлечься. Майскими буднями налетчик практиковался в любимом виде досуга – бильярде, в который он мог играть целыми днями, легко расставаясь с отнятыми у покойников деньгами.
Однако бегал не имевший специальной подготовки и не обладавший особым умом Митька недолго – обманулся видимостью спокойствия, установившегося на улицах города, а может, понадеялся на то, что у сыщиков без него забот хватает. Ошибся....
Вот как описывает решающую стычку очевидец и прямой участник тех событий Сергей Кондратьев: «…Недалеко от угла Ямской нас встретил Симкин [один из сотрудников УГРО. – Примеч. авт.) и сказал, что Митька с кем-то играет на бильярде. Шуляк оставил для дозора сотрудника в воротах, другого – у дверей и двинулся к входу, с ним Симкин и мы… Шуляк прямо бросился в бильярдную, и тотчас раздались выстрелы. Какой-то человек с браунингом, стреляя на бег/, бросился через комнату к выходу, пуля поразила Симкина, и он упал, как подкошенный… Мы вбежали в бильярдную. Шуляклежал на полу; на подоконнике открытого окна стоял Митька Картавый с револьвером в руке. Он тотчас открыл стрельбу. Мы ответили ему. Он не то упал из окна, не то прыгнул. Часть сотрудников побежала вниз во двор. <…> На дворе был кровавый след. Он вел к подвалу. Когда подошли к лестнице в подвал, то внизу увидели скрючившегося Митьку Картавого. Он умирал…» [6] .
Смерть опытного сыщика Шуляка взамен на смерть глуповатого позера Митьки не была равноценным обменом. Сколько за последние годы было переловлено и убито таких, как Митька? Единственным, хотя и слабым утешением для друзей и сослуживцев Шуляка послужило то, что после Митьки Картавого уже не было в Петрограде таких отчаянных парней. Наступало распространяющееся по городам и весям Советского Союза долгожданное спокойствие, лишь изредко прерываемое неуверенной стрельбой загнанных в угол недалеких грабителей. Но в целом жить становилось лучше, а «веселей» стало, когда в стране началась новая война – Великая Отечественная.
Послевоенная Москва – край воровских баек и отдающих мистикой слухов, с готовностью находящих благодарных слушателей и передающихся из уст в уста. Миф о банде «Черная кошка», прославленной в знаменитом произведении советского кинематографа – сказка, рожденная впечатлительными умами дворовой шпаны и истосковавшихся по лихой вольнице воров.
Отчаянной банды, оставляющей после своих «художеств» фирменный знак кошачьего рода, как таковой никогда не существовало. На самом деле молва и народная фантазия приписывали «Черной кошке» преступления самых разных банд, нередко действовавших в разное время. Считалось, что первыми удостоились такого звания военнопленные, завербованные Германией с диверсионными целями после поражения нацистов в войне. Именно они якобы стали, используя свои навыки, совершать ограбления и убийства мирных жителей, действуя с выдающейся жестокостью и холодным расчетом. Но их ликвидация, в конечном счете, не положила конец байкам о «Черной кошке».
Уже после были налеты и грабежи. Пойманные с поличным бандиты, не мудрствуя, лукаво объявляли именно себя удачливыми представителями бандитской элиты. «Черные кошки» объявлялись не только в Москве, но и в других городах Советского Союза – от Саратова до Одессы. «Кошачьими» представлялись охочие до славы домушники, налетчики, которые решали внести свой вклад в выковывавшийся со времен Великой Отечественной миф. Сколько записок и нелепых объявлений от лица безликих знаменитостей делалось чисто из хулиганских побуждений теми же школьниками! Да только все это
...
Да только все это была суровая действительность, нередко оканчивающаяся весьма плачевным образом.
Глеб Жеглов и Володя Шарапов – гению этих сыщиков обязана своей поимкой телевизионная версия «Черной кошки» (кадр из к/ф «Место встречи изменить нельзя», 1979)
Тем не менее существует как минимум еще одна история, положенная в основу кинофильма «Место встречи изменить нельзя», которая может считаться столбовой в легенде о «Черной кошке». По иронии судьбы, никакого отношения к известной символике ее члены не имели. Да и действовать они стали несколько позже, чем считали любители уголовных страшилок – не в 1945, а в 1950 году. Первое свое ограбление – без крови, вооруженные не столько пистолетами, сколько собственной находчивостью – они совершили в конце слякотного марта 1950 года. Их целью был промтоварный магазин Тимирязевского района Москвы, а добычей – 68 ООО рублей. Сумма, приблизительно эквивалентная сегодняшним 68 ООО долларов. Целое состояние! Обрадованные легким заработком и робостью жертв неизвестные преступники пропали из поля зрения милиции на семь месяцев, оставив в руках сыскного ведомства лишь сомнительное описание своего лидера. В следующий раз высокий блондин со своими парнями объявился только 16 ноября при ограблении очередного магазина, откуда вынес свыше двадцати тысяч рублей. С того момента действия группировки стали носить системный характер и приобрели устойчивый кровавый оттенок.
В феврале 1951 года был убит старший оперуполномоченный Кочкин. Совершая проверку криминогенности в своем районе (Ховрино), он подошел к подозрительной троице молодых людей, отирающейся у продовольственного магазина. Не ожидая сопротивления, попросил документы. В ответ получил выстрел из нагана, который находился в кармане одного из незнакомцев. По стечению обстоятельств, ставших для Кочкина роковыми, высокий блондин собирался в этот вечер брать кассу того самого магазина. Похожим образом во время ограбления пивной 11 марта 1951 года был убит безоружный лейтенант милиции и ранены трое свидетелей. Результатом этого стали аресты нескольких начальников районных отделений милиции, совершенные по указанию переполошившегося первого секретаря Московского городского комитета ВКП(б) Никиты Сергеевича Хрущева.
Наган – лучшее оружие своей эпохи, одинаково любимое как преступниками, так и стражами правопорядка
Действия банды привлекли к себе внимание тяжело больного (а оттого ставшего более мнительным и жестким) Сталина. Последствия затягивания решения проблемы банды могли стать для политической карьеры Хрущева надгробной плитой. Тогда-то подгоняемые руганью и угрозами сыщики начинают тщательно «копать» в направлении розыска следов банды. Изучают неизменный почерк банды: грабители врываются в помещение, угрозами заставляют всех лечь на пол, без промедления убивая строптивцев и «выставив кассу», оставляют трясущихся от страха жертв под заранее припасенным замком. Такая запасливость и решительность уверяют сыщиков, что искать следует среди рецидивистов. Кому как не им проявлять столь бросающуюся в глаза осторожность?
Однако экстренные меры, включающие в себя масштабные облавы на воровские «малины» и любимые места сбыта краденого, с участием автоматчиков и даже кавалерии не дают результата, на практике доказывая несостоятельность гипотезы. Столько же успеха приносит агентурная работа, в ходе которой по всей Советской России ведутся проверки. Милиция в растерянности. Хрущев негодует. Советские экономисты считают убытки, составившие к тому моменту около 300 ООО рублей. В народе распространяются слухи о неуловимой банде. К сожалению осведомителей, в этих сплетнях больше досужего вымысла, нежели реальных подсказок.
Ограбление следует за ограблением. Бандиты не отклоняются от своей линии поведения – они действуют бесцеремонно и жестоко. В переговоры не вступают и при любом осложнении открывают огонь по продавцам и посетителям; 1 марта 1952 года при ограблении магазина был убит еще один сотрудник милиции.
Однако высокий блондин оказался не идеальным преступником. Однажды во время налета на сберкассу в Химках продавщица успела нажать кнопку тревожной сигнализации, и по какой-то странной прихоти ответивший на звонок дежурного бандит, услыхав в трубку «Это сберкасса?», сообщил: «Нет, это стадион». После чего прервал связь.
Такой ответ заинтересовал сотрудников МУРа. Почему именно стадион? Почему из всех зданий, оказавшихся неподалеку от магазина, преступник вспомнил в первую очередь о стадионе?
Соответствующий анамнез преступлений показал, что во всех эпизодах в окрестностях места преступления каждый раз оказывался какой-нибудь местный стадион. Тогда-то следователям и пришла в голову другая догадка относительно неуловимой банды. Что если их навыки и находчивость вызваны не криминальной, а спортивной закалкой?
