Армия интереснейшая была, и наш особый отдел оперативно обеспечивал стотысячный примерно коллектив. Сосчитайте: две мотострелковые дивизии, в том числе моя родная 19-я, танковая дивизия, ракетная бригада, артиллерийская бригада, зенитно-ракетная бригада, ракетная бригада группового подчинения, зенитно-ракетная бригада группового подчинения, десантно-штурмовая бригада, которую мы тогда начали формировать…
— Понятно, что следующей «ступенькой» вашей службы должен был стать особый отдел военного округа?
— Да, Северо-Кавказский военный округ, тогда еще невоюющий, хотя к тому времени Южное направление уже стало для нас особенно важным. Как вы знаете, много солдат и офицеров и нашего СКВО, и соседнего Закавказского, и Туркестанского военных округов воевали в Афганистане. А тут еще начались трагические события на самом Кавказе — межнациональные конфликты в Сумгаите, Баку, Тбилиси, Нагорном Карабахе. Не нужно объяснять, что военные контрразведчики принимали самое активное участие в локализации этих конфликтов, в предотвращении, предупреждении новых кровавых столкновений.
— И это при том, что стремительно нарастала активность зарубежных спецслужб, пытающихся понять, что происходит в Советском Союзе?
— И понять они пытались, и нашими военными секретами продолжали интересоваться. Много чего было — и западных дипломатов, неизвестно для чего к нам приехавших, задерживали, и иностранных граждан, пытавшихся вывезти секретные материалы по боевой технике…
Кстати, произошел тогда один эпизод, напомнивший мне работу в Киеве. Военным контрразведчикам стало известно, что некий рядовой Леонид Д., назовем его так, усиленно собирает информацию по военной технике, к которой по службе своей не имеет никакого отношения. Стали выяснять зачем, и оказалось, что у этого бойца есть родственники в Израиле, к которым он хочет приехать после окончания службы. Поехать, так сказать, не с пустыми руками. Леонида можно было бы привлечь к уголовной ответственности, но, познакомившись с ним, наши сотрудники решили ограничиться разъяснительной работой. И не ошиблись! Солдат не только без всяких замечаний закончил службу в подразделении, но и изменил свои жизненные планы: вернувшись в родные края, он не стал подавать заявления на выезд, но устроился на работу и поступил в институт на вечернее отделение. Как сложилась его дальнейшая судьба, я уже не знаю.
Северному Кавказу мною было отдано восемь лет.
— Но и потом у вас, насколько я знаю, спокойной жизни не получилось — время нам всем выпало такое…
— Да, в 1990 году, где-то, наверное, в марте, меня вызвали в Москву, опять же — Лубянка, опять же — Старая площадь. Сказали: «Поедешь в Бессарабию». — «Есть!» Чемодан в руки — и в Кишинев.
— В каком качестве вы туда поехали?
— В то время была создана Ставка Главного командования войск Юго-Западного направления. Я стал руководителем Управления военной контрразведки. Кстати, до меня на такой примерно должности — в 1941 году — был легендарный комиссар госбезопасности 3-го ранга Анатолий Николаевич Михеев. В общем, можно сказать, оказался я его наследником.
— Что представляли собой войска Юго-Западного направления?
— Это была мощная группировка, дислоцированная на территории Украины и Молдавии. В ее состав входили Киевский, Одесский и Прикарпатский военные округа и, пока она не была расформирована, Южная группа войск в Венгрии. В оперативном плане Ставке был подчинен Черноморский флот. В группировку еще входили Киевское объединение ПВО, а также ракетная и две воздушные армии. Всего в ней было 37 дивизий, более двух тысяч самолетов, 800 вертолетов и всякая иная боевая техника.
— Знаете, больно сейчас все это слышать — мощная армия, воистину «непобедимая и легендарная», в полном смысле слова ушедшая в никуда…
— Да, это так. И все происходило на наших глазах! События в Молдавии, события в Приднестровье. Три изнурительных года противостояния, сдерживания, а потом и войны. Было очень тяжело жить в постоянном напряжении из-за круглосуточных пикетов, митингов, провокаций, захватов заложников и других подобных ситуаций. Но все равно — в целом по тем временам мы вполне могли выполнять те задачи, которые стояли перед нами.
Там я пробыл до конца 1992 года, пока не получили указание расформировать это свое Управление военной контрразведки — теперь уже России. Вернулся в Москву и был уволен с военной службы.
— Ефим Гордеевич, вы могли бы как-то подвести итоги своей службы?
— Да, очень просто! За тридцать девять лет прошел путь от курсанта до генерал-майора, имею государственные награды, сменил двадцать два места жительства.
— А каковы наиболее яркие ваши успехи в оперативной деятельности?
— Об этом рассказывать еще рано.
1970-е и начало 1980-х годов для сотрудников особых отделов КГБ СССР, осуществлявших контрразведывательную работу в Ракетных войсках стратегического назначения, выдались крайне напряженными. Две сверхдержавы, СССР и США, борясь за стратегическое превосходство в мире, вкладывали колоссальные материальные и интеллектуальные ресурсы в разработку и совершенствование ядерного оружия и носителей к нему.
В СССР шла напряженная работа по созданию межконтинентальных баллистических ракет третьего поколения. В Москве, Самаре, Красноярске, Днепропетровске, Киеве, Харькове и ряде других городов Советского Союза на так называемых закрытых предприятиях в обстановке строжайшей секретности бригады инженеров и рабочих самой высокой квалификации день и ночь, сменяя друг друга, воплощали конструкторскую мысль в «металл».
Наряду с «тяжелой» ракетой шахтного базирования, получившей на Западе устрашающее название «Сатана» и обладавшей колоссальной разрушительной силой, в РВСН готовились к поступлению два качественно новых боевых ракетных комплекса (БРК) — подвижный грунтовый «Тополь» и железнодорожный «Скальпель», названный так натовцами за точность попадания ракеты в цель. Оба обладали уникальными для своего времени возможностями и являлись последним словом техники.
Исключительная маневренность и компактность, простота и надежность в боевом управлении делали их практически неуязвимыми для средств поражения противника, а использование передовых разработок в области систем навигации позволяло производить пуски ракет в кратчайшие сроки и с любой точки маршрута боевого патрулирования. В случае применения противником ядерного оружия по стратегическим объектам на территории СССР баллистические ракеты «Тополь» и «Скальпель» в ответном ударе были способны нанести ему непоправимый ущерб. С вводом их в эксплуатацию советское военно-политическое руководство получало в свои руки грозное оружие возмездия.
Даже та отрывочная информация о проводившихся в СССР испытаниях нового ракетно-ядерного оружия, что поступала к спецслужбам США, вынуждала их активизировать разведывательную деятельность, а перед особыми отделами КГБ СССР, осуществлявшими контрразведывательную работу в частях РВСН, научных институтах и на полигонах, не существовало более приоритетной задачи, чем обеспечение сохранности секретов БРК.
Один из бывших руководителей военной контрразведки страны заместитель начальника 3-го Управления КГБ СССР генерал-лейтенант Юрий Алексеевич Николаев вспоминал о том времени: «В центре внимания чекистов-ракетчиков находились мероприятия, связанные с контрразведывательным обеспечением перевооружения ракетных войск на изделия третьего поколения, сопровождавшиеся их интенсивными летно-конструкторскими испытаниями и доработками. Суть их состояла в придании межконтинентальным баллистическим ракетам более мощной энергетики, оснащении кассетными боеголовками с индивидуальным наведением разделяющихся боевых частей на отдельные цели. Разрабатывались подвижные ракетные комплексы. Это была по существу новая страница в развитии советских стратегических вооружений… Планируя свою работу, мы исходили из того, что испытания новых систем ракетного вооружения, составляющих основу боевой мощи страны, неизбежно привлекут пристальное внимание американских спецслужб».
Именно тогда председатель КГБ СССР подписал приказ «О состоянии и мерах совершенствования контрразведывательной работы в Ракетных войсках стратегического назначения», в котором был определен комплекс организационных и оперативных мер, а также зоны ответственности 3-го и других управлений Комитета по защите РВСН от агентурной и технической разведки иностранных спецслужб…
В результате системного подхода и анализа информации о деятельности иностранных спецслужб, направленной на получение сведений об испытаниях ракетной техники и систем ПВО, в центральном аппарате 3-го управления обратили внимание на участившиеся полеты американских разведывательных самолетов типа «Орион» и РС-135 в нейтральных водах над Тихим океаном. На первом этапе их появление напрямую не увязывалось с проводимыми испытаниями БРК «Тополь», «Скальпель» и «Сатана» — в том районе находилось немало важных военных объектов, за которыми американская сторона могла вести наблюдение.
