Надо ли говорить, что немцы, удостоверившись, что российские адмиралы и на этот раз действуют по старому шаблону, были готовы к ответным действиям, что с блеском и продемонстрировали.
Что касается капитана 1-го ранга Романова, то он был определен «руководителем операции», возможно, уже задним числом, чтобы вывести из-под удара более важную персону. Однако разгром оказался настолько жестоким, а резонанс от него настолько сильным, что фигура начальника штаба эскадры Романова уже не могла удовлетворить никого. Именно поэтому виновника происшедшего определил лично Сталин. Детально разобравшись во всех обстоятельствах трагедии, Сталин спросил именно с того, кто фактически и должен был нести всю ответственность за свои бездарные действия, — с вице-адмирала Владимирского. Не помогло даже заступничество наркома Кузнецова.
Что касается Романова, то он, кстати, вообще не понес никакого наказания. Не был наказан и командующий эскадрой Черноморского флота вице-адмирал Басистый. Это лишний раз доказывает, что в политдонесении организация руководства операцией описана весьма достоверно.
Первым за трагедию 6 октября поплатился начальник штаба флота контр-адмирал Иван Дмитриевич Елисеев. В документах это сформулировано так: «За допущенные нарушения воинской дисциплины и проявленную беспечность при разработке плана набеговой операции и ее проведении в октябре 1943, в ходе которой под ударами авиации противника были потоплены три ЭМ, Постановлением ГКО от 2.3.1944 снижен в воинском звании до капитана 1 ранга и назначен в Распоряжение Упр. Кадров»…
Наказание, в общем-то, справедливое, так как именно штаб ЧФ и спланировал все случившееся. Однако любопытно, что кроется за фразой «за допущенные нарушения воинской дисциплины»? Кто и когда приказывал Елисееву такое, чего он не выполнил? Не передал указание командующего бросать поврежденные корабли? Но тот такого, как мы уже знаем, не давал до вмешательства наркома. Отказался высылать самолеты на прикрытие? Но такого просто не могло быть в принципе. Для меня данная фраза является неразрешимой загадкой, ответа на которую, думаю, нам уже не найти.
Все сходится на том, что фактическими виновниками происшедшей трагедии были командующий флотом адмирал Владимирский и его штаб. Однако эту очевидную истину признают далеко не все.
Из воспоминаний наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «На войне потери неизбежны. Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою вину (!), доложил обо всем И.В. Сталину. В ответ услышал горький упрек. Он был справедлив. Обстрел кораблями побережья Крыма осуществлялся с согласия (!?) генерала И.Е. Петрова. Ему тоже досталось от Верховного. А больше всего, конечно, командующему флотом Л А Владимирскому. Урок был тяжелый — на всю жизнь».
Здесь необходимо оговориться, что Кузнецова и Владимирского связывала большая личная дружба еще со времени совместной службы в 30-х годах на Черноморской флоте. Общеизвестно, что Николай Герасимович Кузнецов всегда отличался порядочностью в личных отношениях. К слову, свое дружеское отношение к Владимирскому он сохранит до конца своих дней. Увы, как говорят у нас на флоте: нет такой должности — «хороший парень»…
Возможно, что друг Кузнецова адмирал Владимирский на самом деле получил хороший урок, но не слишком ли расточительно учить каждого адмирала, губя при этом по восемь сотен моряков?
Что касается генерала Петрова, то плохо скрытое удовлетворение Кузнецова о том, что и тот был наказан, удручает. При чем тут генерал Петров, у которого в то время было по горло своих забот? Петров отвечал за целый фронт, ему ли при этом еще что-то додумывать за бестолковых адмиралов, которые при неудаче сразу валят всю вину на сухопутного генерала! Ему ли учить их азам военно-морской тактики!
Чтобы оставаться до конца честным, Кузнецову надо было признать, что Петров не давал Владимирскому никаких указаний на набеговые операции. Ему ли было тогда до каких-то набеговых операций, впору бы со своими делами как-нибудь управиться!
Судя по документам, Владимирский перед отправкой кораблей в море лишь поставил Петрова в известность о факте затеваемой операции. Петров информацию к сведению принял. А что он должен был еще делать: бросать сражающийся фронт и вникать в дела ЧФ? Разрабатывать вместо штаба ЧФ план операции, брать на себя ее руководство? Но ведь это полный абсурд!
Надо признать, что генерала Петрова наши флотоводцы не любили еще со времен обороны Севастополя. Уж больно разительно выделялся талантливый армейский генерал на фоне тогдашнего командующего ЧФ — трусливого и кляузного адмирала Ф. Октябрьского! До сих пор во флотской среде ходит много слухов о выяснении отношений между Петровым и Октябрьским после их бегства из осажденного Севастополя. Поговаривали даже о драке между этими военачальниками после их прибытия в Новороссийск. По крайней мере, об этом писал в свое время в книге «Полководец» биограф генерала Петрова писатель-фронтовик Ю. Карпов.
Выше мы уже привели цитату из директивы Ставки Верховного Главнокомандования, где черным по белому значится:«… По полученным данным, операция Черноморского флота 6 октября, закончившаяся провалом, ненужной гибелью людей и потерей трех крупных боевых кораблей, проводилась без ведома командующего Северо-Кавказским фронтом, несмотря на то, что флот подчинен ему в оперативном отношении».
К этому следует добавить и цитату из «Хроники», где тоже однозначно сказано: «Командование Северо-Кавказского фронта, имея в своем оперативном подчинении Черноморский флот, разработанного штабом флота плана действий кораблей не рассматривало и не утверждало и вообще в планировании, в проведении и в обеспечении действий кораблей никакого участия не принимало».
Какие могут быть после всего этого претензии к генералу Петрову?
Разумеется, что на весьма непорядочную попытку адмирала Владимирского свалить вину за гибель трех кораблей с больной головы на здоровую, Петров вполне законно возмутился и вполне обоснованно пожаловался Сталину. Однако, видимо, в то же время на самого Петрова нажаловался Сталину и Кузнецов или сам Владимирский. Взбешенный бездарной потерей кораблей Сталин долго не разбирался. Он заменил обоих командующих. При этом мне кажется, что Петрова отстранили больше для успокоения адмиралитета, так как вскоре он был снова назначен командовать фронтом, на этот раз 4-м Украинским. Что же касается Владимирского, то с его флотоводческой карьерой было покончено раз и навсегда.
Из воспоминаний бывшего наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова относительно личных качеств главного виновника трагедии 6 октября 1943 года: «Умелый маневр спасал корабль от ударов вражеской авиации. Когда мы с Владимирским уже после войны вспоминали действия кораблей, он справедливо (?!) упрекал тех командиров, которые не использовали маневр как средство защиты от авиации… Какое бы дело ни поручалось Л.А. Владимирскому, я всегда был уверен, что он и его подчиненные будут действовать умело (?!) и отважно.
Служба Льва Анатольевича протекала не всегда гладко. Бывали и неудачи. Я уже писал, как стечением обстоятельств (?!) флот в 1943 году потерял три корабля, выполнявших задачу по обстрелу вражеского побережья. На Владимирского, как командующего флотом, легла определенная тень (?!). Пришлось ему выслушать нарекания и за неполадки во время высадки десантов в районе Керчи.
Иногда освобождение высоких должностных лиц происходило по прямому указанию Ставки, или, точнее говоря, И,В. Сталина, и я не всегда знал истинные причины таких перемещений. Так, С.М. Штеменко в своей книге “Генеральный штаб в годы войны» пишет, что генерал И.Е. Петров, который “целыми днями, а порой и ночами пропадал в войсках”, был освобожден, когда возглавляемая им Приморская армия была уже готова к наступлению, а причины замены “остались неизвестными”. Одной из причин, по мнению Штеменко, были “раздоры с командованием флота”. Никаких “раздоров”, как я уже говорил, не было, но командующий флотом Л.А. Владимирский подчас с присущей ему горячностью отстаивал свое мнение.
Я случайно был в кабинете Сталина, когда он читал какое-то донесение.
— Уж слишком много они спорят, — недовольно проговорил Верховный.
— Кто? — спросил я.
— Петров и ваш Владимирский.
Вскоре я узнал, что И.Е. Петров освобожден от командования Отдельной Приморской армией. Почти в то же время без совета со мной, как наркомом, был освобожден и командующий флотом Л.А. Владимирский. Ни Генштаб, ни Наркомат ВМФ не вносили предложений о смене командования Приморской армии и Черноморского флота. С.М. Штеменко пишет, что для него остается неразгаданной причина снятия И.Е. Петрова, а для меня до сих пор не ясна причина освобождения от должности Л.А. Владимирского.
