После обеда присяжные удалились на совещание. Мы дожидались вынесения вердикта в баре «Эсквайр». Большинство склонялось к тому, что Де Сальво будет оправдан по всем пунктам обвинения на основании его невменяемости. Я считал, что мы проиграем по всем вопросам, кроме сексуальных. Этого, думал я, будет вполне достаточно. Передо мной стояла задача отправить Удушителя в больницу, где врачи могли бы попытаться найти причину, которая заставила его идти на убийство.
Четыре часа понадобилось присяжным, чтобы признать Альберта Генри Де Сальво виновным по всем пунктам.
Альберт Де Сальво, приговоренный к пожизненному заключению, был снова отправлен в Бриджуотер, а впоследствии переведен в Уолпол. Там же находился и Джозеф Нассер, который на повторном суде был признан виновным.
После суда внимание публики еще раз оказалось прикованным к Де Сальво. В четверг после полуночи, 24 февраля 1967 года, он вместе с двумя другими заключенными, смастерив на кроватях «кукол» из одеял и подушек, сбежали из Бриджуотера.
После вынесения судом обвинительного приговора Альберт находился в подавленном состоянии: такой приговор означал, что он не получит нужной ему медицинской помощи. Он сказал, что может «уйти» из Бриджуотера, когда захочет.
— Лучше не пробуй, — сказал я ему. — За тобой начнется такая охота, какой ты и не видывал, и любой полицейский или даже просто любитель пострелять вполне может тебя прикончить.
На этот раз моим советом пренебрегли. Де Сальво оставил на койке записку начальнику тюрьмы Гохану: он совершает побег, чтобы привлечь внимание общественности к своему положению и плачевному состоянию дел в Бриджуотере. Альберт сумел открыть свою камеру и камеры тех двоих — один был грабителем, другой убил свою жену. Они спустились в подвал по шахте лифта и с помощью досок перебрались через наружную стену высотой в двадцать футов.
Они угнали машину, а когда кончился бензин, бросили ее. Де Сальво позвонил своему брату Джо, тот отвез его к другому брату, который дал ему одежду. Двое других беглецов ушли и пропьянствовали весь день. Вечером в пятницу они вернулись в Бриджуотер.
Тем временем охота, о которой я предупреждал Де Сальво, разворачивалась вовсю. «Бостонский удушитель — на свободе»: в городе началась паника. У радио, телевидения и газет выдался жаркий денек. Поступали сообщения, что Де Сальво видели в Огайо, что он сбежал в Канаду. К поискам подключились пограничный патруль, ФБР и даже канадская полиция.
Все это время Альберт Де Сальво катался в автобусах по родному городу и по приемнику слушал новости о своем розыске. Однажды полицейский спросил, не он ли Де Сальво, но Альберт ответил, что нет, его зовут Джонсон, он живет здесь неподалеку.
— Если хотите, можете спросить у моей жены, она дома, — сказал он.
Полицейский прошел мимо.
В то время, когда Де Сальво совершил побег, я находился в Северной Калифорнии, где защищал капитана ВВС, обвинявшегося в том, что он приставал к четырем девочкам в бассейне базы ВВС в Чарльстоне. О побеге я узнал рано утром из звонка одного репортера. Позже мне стало известно, что бостонская «Рекорд-америкен» предложила награду в пять тысяч долларов любому, кто выведет эту газету на Де Сальво, живого или мертвого, раньше полиции. Я сказал Чарлзу Бурниму, адвокату, который тогда работал со мной, и Энди Тани, возглавлявшему к тому времени следственную службу, что это объявление, как я опасаюсь, означает сезон открытой охоты на Де Сальво. Я попросил Чарли дать объявление со ссылкой на предложенное газетой вознаграждение и пообещать десять тысяч долларов тому, кто, имея возможность и законное основание убить Де Сальво, докажет, что не сделал этого и постарался доставить его в полицию живым.
Де Сальво провел ночь в подвале чужого дома. В субботу днем он вошел в магазин готовой одежды и попросил разрешения позвонить.
— Это очень срочно, — объяснил он. — Мне нужно поговорить с Ф. Ли Бейли.
Впоследствии владельцы магазина потребовали обещанную нами награду, на которую они не имеют никакого права. Иск будет рассматриваться в суде.
Альберт Де Сальво находится в тюрьме. Это пенитенциарное, не медицинское учреждение. В столь необходимой психиатрической помощи ему отказано. А общество лишилось возможности провести исследование, которое смогло бы помочь предотвратить другие массовые убийства, совершаемые людьми, живущими среди нас, внутри которых в любой момент может щелкнуть переключатель.
И такую систему можно назвать разумной? Да никогда в жизни!
24 апреля 1968 года я написал письмо Ричарду Хьюгу, губернатору штата Нью-Джерси. В нем были такие строки:
«Я пишу, чтобы привлечь ваше внимание к вопросу, который может иметь самые серьезные последствия для человека, чьи интересы я представляю, а также для штата Нью-Джерси. В ближайшее время мне придется принять участие в суде, где единственный свидетель обвинения, с ведома прокуратуры, намеревается солгать и дать чисто вымышленное описание убийства, якобы совершенного моим клиентом.
Гарольд Метцнер из Денвиля, штат Нью-Джерси, в июне 1967 года был обвинен в убийстве Джуди Каванах, и в октябре 1967 года — в убийстве Габриэля Де Франко. Я представляю интересы Метцнера с момента предъявления первого обвинения.
Никогда, ни в федеральных судах, ни в судах штатов, я не встречал такого вопиющего нарушения принципов правосудия, судебной этики и конституционных прав, как в этом деле. „Свидетели“ обоих убийств — заключенные; прокуратурой и на того, и на другого было оказано давление, использован подкуп, чтобы они выступили со своими показаниями и тем самым сознательно поставили под угрозу жизнь пяти совершенно невиновных людей. Непричастность к делу каждого из них доказана полиграф-тестами, которые провели лучшие эксперты страны.
По одному делу проходят трое обвиняемых, по другому — четверо; двое, в том числе и мой клиент, проходят по обоим делам.
Первоначально я намеревался раскрыть эту позорную ситуацию прямо в судебном заседании. Однако несколько недель назад на горизонте неожиданно появился специально назначенный прокурор Джеймс Доуд. Суд по делу об убийстве Де Франко был назначен на 22 апреля. За неделю до него мистер Доуд, незадолго до этого познакомившийся с делом, попытался вернуть его на доследование. Я возражал, и его ходатайство отклонили. Мы беседовали с Доудом в присутствии его помощника, Ричарда Макглинна. После того как он заверил меня, что лично занимается этим делом и искренне хочет установить, действительно ли его главный свидетель дает ложные показания, я согласился на доследование.
Мистер Доуд сдержал слово. Он действительно установил, что Эдвард Ленни, предполагаемый свидетель происшествия, на самом деле рассказывал историю, целиком и полностью ложную, и сочинить ее ему помогли представители власти штата Нью-Джерси. Мистер Доуд хотел немедленно снять обвинение и все подозрения с подследственных. Те согласились, но в этот момент помощники прокурора Джона Тевоса побеседовали с Эдвардом Ленни, и он снова вернулся к своим ложным показаниям. Теперь штат Нью-Джерси намеревался провести суд для того, чтобы как-то прикрыть преступные действия этих работников прокуратуры. Таким образом, моему клиенту предлагалась возможность стать жертвой классического американского синдрома — осуждения оправданием.
Я считаю, что этого нельзя допустить.
Если суд пройдет так, как планируется в данный момент, исходящее от него зловоние сделает власти штата Нью-Джерси объектом таких насмешек, каким не было ни одно правительственное учреждение со времен упразднения Звездной палаты.[6]
Конечно, было бы неплохо вывести на чистую воду этих людей при свете прожекторов, освещающих процесс по делу об убийстве, однако я считаю, что в интересах моего клиента было бы лучше потребовать немедленного расследования, чтобы установить, действительно ли вышестоящие лица заставляют мистера Доуда представить свидетелем в судебное заседание заведомого лжеца. Деньги налогоплательщиков, которые уйдут на этот суд, можно потратить с большой пользой — провести расследование и взять под стражу лиц, виновных в этом издевательстве над законом и справедливостью.
Пресса в данном случае зажата до такой степени, что публика практически не имеет информации о происходящем. Поскольку присяжных сегодня уже изолировали, хотелось бы, чтобы этот вопрос был рассмотрен немедленно. Надеюсь, ваши действия предотвратят столь прискорбное развитие событий.
Благодарю вас за внимание, проявленное к этому делу».
В целом письмо говорит само за себя. Но желаемых результатов оно не принесло. Наоборот, якобы потому, что сведения об этом письме просочились в газеты, оно послужило поводом для того, чтобы мне вынесли порицание в штате Массачусетс и на некоторое время запретили адвокатскую практику в штате Нью-Джерси. Все нижеизложенное доказывает тот факт, что адвокат, выступающий в суде, подобен волку-одиночке, это постоянный объект для охоты.
